Сердце фейри (ЛП) - Хамм Эмма. Страница 50

— Он не привел тебя для меня. Он привел тебя, чтобы преподать урок. Он не верит, что я потеряла ребенка, потому что это был мой первый, и потому что фейри плохо заботятся о детях. Ты — его козел отпущения. Причина потери ребенка.

— Я не дам тебе ничего, чтобы помешать рождению детей, — страх сдавил язык Сорчи, ее слова стали невнятными.

— Мы обе знаем правду. Но ему нет дела до правды.

Женщина жила печально. Сорча обвила рукой талию Эльвы и повела ее к кровати. Не было ясно, говорит ли женщина честно, или это паника из-за наркотиков.

Сорче нужно было исцелить ее. Она не могла исправить отношения Эльвы и короля. Она не могла даже коснуться боли в душе женщины. Она могла лишь устроить ее в кровати и успокоить.

Она укутала фейри в одеяло, убрала волосы с ее мокрого лба.

— Откуда ты, Эльва?

— Катар ан Солас.

— Город света? — Сорча улыбнулась. — Я слышала легенды. Там всегда солнце.

— И он сверкает.

— Расскажи о своем городе, Эльва. Я очень люблю истории.

Эльва шептала о волшебном городе, полном Туата де Дананн и подданных фейри. Сорча узнавала легенды, но слышала и правду о чистых улицах и жителях в странной одежде.

Сорча убирала при этом. Она вывела дриад к стражам. Мужчины удивились тому, что она посмела схватить фейри.

— Ни слова, — прорычала она. — Уведите этих леди в их покои, или куда угодно.

— Они остаются с наложницей.

— Они уходят. Если хотите спорить, скажите королю прийти ко мне сюда. Или уведите женщин туда, где они смогут выспаться и избавиться так от опия.

Стражи переглянулись, двое ушли с фейри под руками. Сорча закрыла дверь. Эльва могла открыться в этих стенах. Стражам хватит сплетен, что они уже собрали. Король и его любимая наложница принимали опий. Столько, что его яд запачкал их пальцы.

История о красивом городе заполняла воздух. Она извивалась в дыму, вылетала в окна, когда Сорча распахнула их. Свежий воздух поможет комнате.

Она убрала подушки к дальней стене, уперла кулаки в бока. Она уже ничего не могла добавить в комнате. Она не была создана для уютной жизни.

— Спальня у тебя не очень практичная, — прошептала она. — Красивая, но не полезная.

Эльва не переставала бубнить историю. Слова помогали ей. Опий медленно покидал ее тело, пока Сорча осматривалась. Она сунула палец в щель в стене. Дверь открылась, и там были вещи, что ей требовались для уборки.

— Удобно, — сказала Сорча. Ее ждало ведро воды, а еще швабра, которую, похоже, никогда не использовали. Зачем держать в чулане то, что не использовали?

Фейри. Она их не понимала.

Она налила воду на пол, оттерла пятна и запахи.

— Эльва! Хватит с историей, милая, думаю, я знаю уже столько, что могу поверить, что жила там.

— Люди не могут там жить.

— Нет? Жаль. Не все мы такие плохие.

— Я это начинаю видеть, — туман пропал из голоса Эльвы. Теперь она звучала стыдливо, а не лепетала. — Что ты делаешь?

— Убираю.

— Да, но зачем?

— Потому что на полу масло кальяна, и все место пропиталось опием, — Сорча замерла и сдула рыжую прядь со лба. — У вас нет тех, кто может оттереть полы?

— Только ты.

— Пфф. Если не хочешь делать это сама, стоит найти того, кто будет убирать тут.

— А ты?

— Я не нанимаюсь, — и не собиралась. Чем дольше она была тут, тем меньше Сорче тут нравилось. Как Камень тут вырос?

Она могла теперь думать лишь об этом. Камень жил тут. Он рос тут. Король был его братом. И наложница короля была в паре футов от нее.

Сорча стала быстрее двигать шваброй, глядя на свою работу.

— Эльва?

— Да?

— Ты знала, что у короля есть брат-близнец?

— Говорить о нем — богохульство.

— И ты не расскажешь о нем?

Эльва легла на бок и смотрела, как работает Сорча.

— Я его знала.

— Короля?

— Его близнеца.

— Каким он был? — она могла хоть раз поговорить о Камне с тем, кто не скроет от нее правду. Опий еще не весь вышел, развязал язык Эльве. Она могла понять его историю.

— Он впечатлял. Король и королева по-разному растили сыновей. Старший тянулся к диким и хищным фейри. Они боялись, что он станет Неблагим, так что убедили его тренировать разум и тело, стать воином. Он был самым страшным существом.

— Ты так говоришь, будто его уже нет, — Сорча не могла убирать и слушать одновременно. Она прислонила швабру к стене и села на стул. — Он мертв?

— Ушел. И если ты потерян для этого мира, то считаешься мертвым.

— Как это?

— Его изгнали. Говорят, он еще живет на Гибразиле, но у меня там много связных. Если бы он жил, я бы знала.

— Думаешь, его убили?

— Король мог сделать все, чтобы удержать трон. Его близнец был любимым сыном. Он был идеален, пока брат не уничтожил его.

— Слышала такое, — пробормотала Сорча. — Так ты его знала?

— Лучше всех. Он был старше меня, всегда боролся с Неблагим. Было в нем что-то дикое, непокорное. Он пугал меня. Пугал почти всех женщин-фейри, но все мы хотели его. Знаешь, что мы звали его красным оленем?

— Красный олень? Почему?

— Было в нем что-то не от фейри. Что-то, говорящее о зверях леса, шепчущее о ветре. Магия в его крови была не от Туата не Дананн. Он был опасен. Наверное, это и увидел его брат.

Сорча внимала каждому слову. Она склонилась, сидела на краю стула.

— Король думал, что его брат что-то сделает?

— Он все изменил бы, — прошептала Эльва. — Он не считал, что низшие фейри должны только работать. Он видел в них личностей, ценил их как солдат и друзей. Это не способ жизни Благих.

— Перемены — это так плохо?

— Не знаю.

Сердце Сорчи разбивалось из-за этой женщины. Она подошла к Эльве. С нежностью Сорча снова укутала ее в одеяла.

— Постарайся поспать, — прошептала она.

— Это поможет?

— Я не знаю, поможет ли хоть что-то. Но хороший ночной отдых и тихие сны всегда утешают душу.

— Я вижу только кошмары, — Эльва легла на бок подальше от добрых рук Сорчи. — Но я хоть знаю, что кошмары не случатся, хоть они и неприятны.

Сорча оставалась, пока дыхание Эльвы не стало медленным во сне.

Что перенесла эта женщина? Что они все пережили?

Она медленно встала, стараясь не трясти кровать. У всех были трагичные истории, и сложности в их тяжелых жизнях не прекращались.

Люди боролись всю жизнь. Бедность, смерть, болезни были понятны для людей. Сорча не думала, что фейри могли страдать. Они были духами природы, они ведь должны были жить лучше?

Она ошибалась.

— Ты уложила ее спать? — тихо сказал король, войдя. — Не помню, когда она в последний раз ложилась спать без боя.

— Она нуждалась в утешении.

— И ты думаешь, что я не способен на это, — прошептал он, сев на край ее кровати.

— Не мне судить, Ваше величество, — но они слышали скрытые слова за ее тихим тоном. Да, она винила его. Она винила его не только за несчастье Эльвы.

Он смотрел на красивую фейри, которую звал наложницей. Что-то в его лице заставило Сорчу ощутить себя так, словно она мешала. Он не хмурился, не хватал ее. Просто мягко смотрел на нее, провел взглядом линию по ее щеке.

— Я люблю ее, — сказал он. — Так люблю, что больно дышать. Но в этом сложности жизни короля. Если я женюсь на ней, подвергну опасности. Если оставлю ее наложницей, она будет в безопасности, но возненавидит меня.

Сорча выпалила, не подумав, слова выскользнули без разрешения:

— Вряд ли ее оскорбляет титул.

— Нет, — рассмеялся он. — Дело во всем. Я — не мой брат. Я не вижу в низших фейри существ, что могут занимать места у власти. Я не верю, что свобода их воли поможет нашему народу. Старые обычаи долгое время работали. Перемены приведут к неожиданным результатам, а я не хочу рисковать будущим нашего народа.

— Я спросила ее, плохи ли перемены. Она не знала. Теперь я спрашиваю об этом вас, король Благих фейри. Вы считаете, что перемены — это плохо?

Он смотрел на нее с тревогой на лице.