Мастер решений (СИ) - Земляной Андрей Борисович. Страница 51

Проблему денег решили несколько топорно и прямолинейно, начав десяток крупных инфраструктурных проектов, вроде дорог, мостов и огромного порта, под которые выпустили облигации с погашением через двадцать и тридцать лет, и назвали это дело «Вкладом в благосостояние детей и внуков». Люди, которым деньги полученные в качестве военной добычи, в общем-то некуда было девать, стали обладателями акций, доход по которым должны были получить их потомки. Заодно обломили всех жуликов, которые уже нацелились на граждан Герата.

По результатам всех раздач, Алексей получил Золотую Звезду Чести что было ну просто фантастически круто, и делало его живым национальным героем, но самому Рокову, это всё, было в общем не очень важно. Дело, ради которого он прибыл на эту планету не сдвинулось ни на миллиметр, хотя сами порталы мелькали довольно часто, словно издеваясь. Но последний рабочий портал, похоронили в главном храме Творцов, который штурмовали непрерывно в течении недели, оставив на его месте лишь кучу трупов и мусора, которую ещё предстояло разобрать в поисках ценностей и улик.

Судьба иерархов Церкви Творцов, Алексея никак не взволновала. Со своими обидчиками он рассчитался со всей ему доступной силой, и просто вычеркнул этих людей из своей жизни.

Постепенно из балов, праздничных вечеров и фейерверков, жизнь возвращалась на своё прежнее место, с ежедневной работой и заботами.

Батальону торжественно вручили гвардейские регалии, и с этого момента казармы в столице стали местом постоянной дислокации егерей. Алексей было заикнулся об уходе на вольные хлеба, но король посмотрел на него так жалостливо, и участливо поинтересовался какого конкретно хрена ему не хватает в жизни, и молодой комбат отступил, понимая, что своими делами он и так может заниматься в любое время, а гонять батальон, могут и без него.

Отец-настоятель крошечной церквушки в посёлке Тугрим, Годро Шинсар видывал за свою жизнь всякое. И хорошее, и плохое, и странное, и не сказать, что его уже ничем нельзя было удивить. Можно, но непросто.

Когда крестьяне и ремесленники Тугрима стали ездить к Святой Семье, он не придал тому значения. Мало ли суеверий в головах у простецов. Они даже группу валунов, стоявших кучей, могли обозвать Святой Семьёй, а проблеск слюды на земле, Негасимым Пламенем. Но когда наконец решил приехать сам, то полчаса не мог отойти от удивления, сидя на скамеечке своей разъездной брички.

Отлитый из бронзы талантливым скульптором монумент был просто красив. Женщина, ещё не старая в длинной харате, и держащая в опущенной руке руку своего мужчины — крепкого и широкоплечего мага, со звездой на шее, и тяжёлой шпагой на которую он опирал правую руку словно на посох. И их дети. Две девочки, похожие словно два прекрасных цветка, сидевшие со стороны мужчины, и мальчишка положивший голову на плечо матери. И свободное место на скамеечке, куда можно было присесть ещё одному человеку, сейчас занятое широкоплечим кряжистым мужчиной, в чуть мятом, но нарядном пиджаке, рубахе, штанах и начищенных до блеска сапогах.

А у их ног, среди бронзовых имитаций дров, на каменной плите, что служила основанием всему памятнику, плясал настоящий огонь, игравший бликами на лицах статуй, словно оживляя их. И столько было умиротворения в этой композиции, что Годро, привычно осенил себя кругом перерождения, и скрипя старыми костями слез с коляски, и подошёл ближе.

Небольшая группа ждала у края площадки, а перед гранитной плитой, на которой находились бронзовые фигуры, стоял медный котелок, почти доверху заполненный монетами.

— Ваша святость. — Откуда сбоку подбежал староста Тугрима и начал сбивчиво объяснять, что мол нашли работяги, это место, и что помогает им Святое семейство, в делах всяких и советы даёт… Священник уже хотел что-то сказать, язвительное и хлёсткое, как бронзовая статуя женщины, встала чуть наклонилась, и кончиками пальцев коснулась лба человека сидевшего напротив.

Так и остался Годро на этом месте, передоверив церквушку приходскому старосте.

Постепенно вокруг святилища возник целый комплекс. Часовня, навес и комнаты для тех, кого в дороге застала ночь, и навели какой-никакой порядок с посещением, выделив один день для уборки и благоустройства.

Когда прямо на площадке, что была старательно расчищена, и засеяна травой, присел летун хищных очертаний с торчащими вперёд пушками, и из него вылез совсем молодой парень в зелёном егерском мундире и полковничьих погонах, старый священник сразу признал Гарала Толго, про которого писали, как кажется, даже на столбах расписывая его геройства.

А офицер вышел из кабины штурмовика, прогулялся к яме, где раньше стоял портал, и послушав чего ему наговорил отец-настоятель, поиграл с пламенем, которое выскочило со своего места на плите, и пошёл к пустующему месту на святилище. Настоятель внутренне был готов, что Святое семейство прогонит нахала, и только когда все фигуры памятника ожили, вспомнил, что фамилия егеря Толго, как и тех, кто здесь находится. И что полковник пришёл к своей семье.

Когда Алексей на свои новые угодья, в долине Кашил, то был неприятно удивлён тем, что все остатки арки, оказались вывезены до последнего камушка, как и энергоплатформу, которую разобрали на мелкие части и тоже утащили.

Определённый интерес представляла только аномалия вихревого типа и эфирный источник, который собственно и был причиной аномалии, которая выглядела как прозрачный смерч, из тонких нитей, уходящий в облака.

А рядом стоял мемориал, сделанный по приказу Алексея в честь погибшей семьи Толго. Отец, мама, сын и две девочки, сидевшие на скамеечках у костра. Словно присевшие отдохнуть после долгого пути, и оставив место для ещё одного человека.

В качестве костра было биение живого пламени, от магемы Сурин, запитанной непосредственно от источника.

Когда памятник только поставили, и Алексей закончил возиться с огнем, здесь было заброшенное место, отмеченное только следами схватки, останками летуна, и огромными костями карахов. Но когда он прилетел во второй раз, с удивлением обнаружил часовенку, небольшой, но аккуратный павильон для отдыха паломников, и старого дедушку, наводившего порядок на мемориале.

Прежде чем удивляться и скандалить он решил расспросить какого демона здесь вообще происходит, и был встречен длинной отповедью, что по первым дням недели Святая семья не разговаривает, и не нужно здесь ходить, и вообще ходить не нужно, ибо Святая семья она для страждущих, а какой может быть страждущий из егерского полковника — убивца и охальника.

Старик ещё долго бы говорил, если б не пламя огня, вырвавшееся из обрамления в виде бронзовых поленьев, метнулось к Алексею, и не закрутилось по телу рукам, шее, и голове оставляя ощущения тёплого касания.

— Ну малыш, перестань. — Алексей, для поддержки магемы, влил в неё искру, которую выдернул из бесконечного хоровода что крутился рядом с ним, и совершенно случайно это оказался пёс, бывший и при жизни большим и добродушным зверем, а став комком пламени, не растратил любви к людям. — Хочешь, чтобы я с вами посидел? Ну ладно.

Алексей подошёл к бронзовым фигурам, и поклонившись, сказал на русском.

— Примете ли к огню люди добрые?

И мгновенно словно краски проступили на металлических телах Лица ожили, и раздался весёлый смех девочек, а густой и низкий голос Рабида Толго произнёс.

— Садись сынок. Хорошо, что не забываешь. Мы тут смотрим как ты воюешь, и это просто эпическое зрелище.

— Да, как ты его! — Мальчишка счастливо улыбнулся. — Я все твои схватки себе сохранил. Папа говорит, что ты сейчас лучший клинок Герата и вообще Линсара.

— Ну, это, наверное, слишком, но я стараюсь. — Алексей расстегнул верхние пуговки кителя.

— Мы так переживали за девочек, но даже не смогли до тебя достучаться. — Низким грудным голосом произнесла Мира Толго, коснулась прозрачной рукой волос Алексея, и он явственно ощутил цветочный аромат, запах женского тела и касание тёплой ласковой руки. — Я даже дежурила у врат посмертия, но меня перехвалили. — Она негромко рассмеялась. Всё хорошо с твоими девочками. Конечно им не по чести такое посмертие, но контролёры сказали, что им ушла вся сила, собранная палачами, и сделал это ты.