Кинк. Право на удовольствие (СИ) - Орлова Тальяна. Страница 42

Последняя надежда разлетелась в щепки. Хотя все-таки оставалась еще одна — сбежать. Я выдавила, не скрывая неприязни:

— Хорошо. Но я хочу помыться.

— До или после? — он снова издевался и переместил лицо так, чтобы смотреть мне в глаза. А у него радужки оказались серыми. Моя предстоящая унизительная пытка плескалась в этих серых, совершенно бесчувственных глазах. Ответа моего ждать он и не собирался, сжалился или дал мне возможность настроиться: — Иди, конечно. Ванная там.

— А вы? — я обернулась возле указанной двери.

— Зовешь присоединиться?

— Нет! — слишком эмоционально от напряжения ответила я.

— Тогда я после. Иди, — он отвернулся, но я явно разглядела улыбку на его лице.

Мылась быстро, подгоняя себя очередной несбыточной надеждой. Натянула ту же одежду на влажное тело, выскочила в гостиную, заставила себя сесть на диван. Не подпрыгнула сразу же, когда и он скрылся в ванной комнате, а дождалась звука зашумевшей воды. И только после этого подбежала к двери.

Через пять минут стало ясно, что он не просто так оставил меня без присмотра. Выбраться из квартиры без его помощи невозможно. Если только в окно прыгать. Уж не знаю зачем, но я подошла и к окну, с тоской глядя на ночной город с высоты двенадцатого этажа. До самого страшного момента оставались минуты, а внутри живота вызревала истерика. Я не хотела умирать, прыгая из окна. И уж точно не хотела быть изнасилованной каким-то чудовищем…

Подошла к высокому столику, налила из той же бутылки в тот же стакан, который он оставил. Вроде бы коньяк — слишком крепкий, я с трудом проглотила. Налила снова. Алкоголь притупляет восприятие, я собиралась успеть довести себя до такого состояния, чтобы свести вообще все восприятие к нулю. Кажется, сукин сын давал мне эту возможность, потому что явно не спешил. Налила еще, теперь до половины. Коньяк, кстати говоря, пошел чуть легче, но все равно имел жуткий вкус. Да и черт с ним. Со всеми ними. Когда-нибудь, лет через двадцать, я, возможно, смогу вспоминать об этой ночи без содрогания. А если очень повезет, то я вообще наутро ничего не вспомню. Точно, это самый лучший вариант. Просто пережить и навсегда забыть. От крепости на глаза наворачивались слезы, но я все равно делала следующий глоток.

— Я не против, чтобы ты расслабилась, но ты явно увлеклась, — раздался голос сзади.

Я развернулась и отставила стакан на столик, чуть расплескав на белоснежный ковер. Плевать. У этого гада столько денег, что наймет себе сотню уборщиц. Языками вылижут, если его величеству придет в голову это приказать.

Теперь он был без футболки, только в светлых домашних штанах, по голой груди с волос стекали капли. К сожалению, я не успела выпить достаточно, чтобы от этой картины не вернулось осознание — что прямо сейчас произойдет. В голову ударило это осознание, выхлестнуло последние капли самообладания, а на глаза навернулась белесая муть. Уже не слезы, скорее истерика в сухом остатке.

***

Кажется, я с прошлого курса так чудесно не высыпалась. Сладко потянулась, не открывая глаз, но тут же поморщилась от резкого приступа головной боли. Вместе с болью пришло и осознание. Я резко села, распахивая глаза и, вопреки последней надежде, обнаружила себя в той самой квартире. Сердце остановилось, но я обернулась и имела несчастье лицезреть его.

Сергей Андреевич лежал на спине и смотрел на меня, не скрывая веселья. До талии он был укрыт тонким одеялом, не тем же, под которым спала я; одна рука под головой для удобства — чтобы испепелять меня иронией. С удивлением обнаружила, что сама я одета: только ветровки нет, но джинсы и футболка на месте. Кроме того я не чувствовала никакой боли… внизу. Чего, наверное, стоило ожидать после изнасилования. Вряд ли я сопротивлялась, если вообще никаких подробностей не помню. К горлу поступила тошнота, а во рту словно кошки нагадили. Все-таки вчерашний коньяк сработал — я за несколько минут выпила больше, чем вообще пила за всю предыдущую жизнь крепких спиртных напитков. Интуиция подсказывала, что он вряд ли бы стал меня одевать после того, как закончил. Или я сама оделась? Мне теперь нужно лететь в аптеку и покупать какие-то таблетки, чтобы предотвратить возможную беременность? Или к гинекологу? А если спросить прямо, пользовался ли он презервативом?

Должно быть, все эти разнородные мысли отражались попеременно на моем лице, поскольку мужчина усмехнулся и сказал:

— А ты можешь побледнеть еще сильнее? Попробуй, мне интересно. И ничего у нас не было.

— Не было? — глупым хриплым эхом отозвалась я.

Его бровь чуть приподнялась.

— Ты как будто разочарована. Нет, Юль, не было. Мне еще ни разу не приходилось трахать блюющих девиц.

И сразу же, будто кадрами из полузабытого фильма, я вспомнила, как обнималась с белоснежным унитазом. А Сергей Андреевич сидел на бортике ванной, попивал коньяк и отвешивал какие-то циничные замечания. Я просила его уйти… кажется. А он издевался: «Ну как же? А подержать тебе волосы, как в романтических фильмах?».

А до того он только успел подойти ко мне, как меня замутило. Больше от его прикосновения к плечу, чем алкоголя. Хотя и алкоголь не заставил себя долго ждать — мужчина даже не успел меня поцеловать, что-то спрашивал — а я что-то отвечала. И успевала выпить еще как можно больше. Потом побежала в ванную.

Разочарована ли я? Да только рада! Знала бы, что так получится — глотала бы коньяк еще усерднее. С другой стороны, выходит, что я свою часть сделки не выполнила… То есть радость моя напрямую зависит от ответа на следующий вопрос:

— И что теперь?

Он сел, подхватил штаны с пола.

— Теперь у меня много дел. Вставай, отвезу до дома. Завтрак не предлагаю.

При мысли о завтраке снова накатила тошнота.

Сам он неспешно выпил кофе, оделся — примерно тот же прикид, что и вчера. Похоже, ублюдок соблюдает одинаковый стиль: дорогие джинсы, футболка, а сверху пиджак. Вышел в прихожую, взял с тумбы ключи от машины и просто махнул мне головой. Я поспешила на выход без лишних вопросов.

Я помалкивала. Просто не знала, как спросить прямо, не хотелось нарываться на неприятности. Отметила про себя, что он не спросил адрес. Тишина затянулась, но эта была хорошая тишина, мне все равно с этим человеком обсуждать нечего, кроме неприятных вещей. Однако он, когда автомобиль остановился у моего подъезда, повернулся и сказал:

— Ты ведь понимаешь, что я не слишком доволен итогами прошлой ночи?

Слова пришлось из себя выдавливать:

— П… понимаю. Я не думала, что так… получится.

— Но тебя это не смущает.

Я вскинула голову, вот только долго прямого взгляда не выдержала и уставилась в лобовое стекло.

— Слишком много того, что меня смущает. Но это никакого отношения не имеет к тому, что мне стало плохо. Надеюсь, я выглядела настолько отвратительной, что вам больше не захочется меня видеть.