Навстречу вихрю (СИ) - Петерсон Хельга. Страница 10

Профиль повернулся, серые глаза удивленно моргнули.

— За что? — спросил он, прежде чем проследить за ее взглядом. — А-а, это, — он поднял руку, сжимая и разжимая кулак, будто прислушиваясь к собственным болевым ощущениям. — Как ты там вчера оказалась?

Лора отвела глаза от мужской руки, уставившись в свой латте.

— Американцы попросили отвести их в какой-нибудь хороший ночной клуб. Я отвела и возвращалась домой.

— И как ты сейчас? — спросил парень, вглядываясь в ее лицо.

— Нормально… Кажется.

Иден молча кивнул. Снова воцарилась тишина, снова греческий профиль отвернулся к огромному окну. Почему он пошел пить с нею кофе? Ясно же, что с трудом переносит ее общество.

— Почему ты один? — внезапно спросила Лора, нарушая молчание.

И снова этот медленный поворот головы, и удивленный взгляд. Впрочем, через секунду глаза его сощурились и задумчиво уставились на девушку.

— У нас разговор по душам? — спросил Уиндэм, отставляя стаканчик и скрещивая руки на груди.

Лора пожала плечами, откусывая пирожное.

— Мы столько пережили вместе, — многозначительно протянула девушка.

— Мы знакомы сутки, — отрезал Иден.

Да уж. Своей глупостью Лорелея отвернула от себя чуть ли не единственного хорошего парня, выброшенного на берег ее одиночества за последние годы. Молодец!

— Не хочешь — не говори, — постаралась принять безразличный вид Лора.

Иден еще несколько мгновений внимательно ее рассматривал, после чего воздел глаза к потолку и тяжело вздохнул.

— Я — пожарник, Рыжая, — устало проговорил парень, потянувшись к стаканчику. — Этого ты не знала?

Не знала. Вообще не задумывалась.

— Ну, тогда я точно ничего не понимаю. Все девочки мечтают о спасателе.

— Ровно до того момента, пока действительно его не получат, — невесело хмыкнул Иден. — Я два раза чуть не сгорел, один раз вовремя увернулся от тяжелой балки, и еще несколько раз на меня набрасывались с ножом. Постоянно висящая над головой угроза не очень укрепляет отношения, знаешь ли.

Такого ответа Лора не ожидала. Кого-то этот большой уставший медведь ей напоминал. Очень смутно, отдаленно, но все же…

— Ну а как насчет тебя? — вдруг раздался вопрос.

Девушка непонимающе вздернула бровь.

— А что со мной?

— Что тебе было за то, что ты бросила ухажера в разгар вечеринки? — спросил парень, гоняя пальцами по столу пустой кофейный стаканчик.

— Да ничего, — отмахнулась девушка. — Он просто не заплатил.

И как только она это сказала, ей захотелось удариться головой о стену. Вот, дура! Какая прекрасная реакция сейчас будет!

И действительно, реакция не заставила долго ждать. Пальцы вдруг замерли, напоследок опрокинув стаканчик. По столу растеклась лужица из остатков кофе. Лора медленно перевела взгляд с лужицы на напрягшуюся руку и выше, на окаменевшее лицо с колючими серыми глазами. Они сейчас были готовы прожечь на девушке дыру.

— Он не…что? — тихо спросил Уиндэм, и от его интонации по телу Лоры побежали мурашки.

Большой медведь умеет быть страшным, это она уже видела вчера в переулке. Но сейчас прочувствовала на себе весь спектр эмоций, который должны были ощутить те отбросы.

— Уиндэм, выдохни, — как можно более спокойно сказала Лора, отпивая кофе и тщательно контролируя свои руки. Только очень большое усилие заставляло их не дрожать. — Иначе я вылью тебе на голову остатки своего латте.

Иден моргнул, сбрасывая оцепенение и, кажется, попытался умерить бушующую внутри ярость.

— Я надеюсь, что не так все понял, Рыжая, — все тем же тихим голосом проговорил он.

Уже лучше. Теперь он будет слушать. Точка кипения достигнута, и градус начал понижаться.

— Я - гид, Уиндэм, — чеканя каждое слово, сказал Лора. — Туристический гид. Только и всего. Я встречаю туристов, нянчу их определенный срок, катаю на автобусе, вкладываю в них силы. А в ответ получаю пренебрежение и, как ты правильно выразился, оценку размера груди. Поэтому в какой-то момент я нашла хобби. В свободное время я наряжаюсь в красивое платье и на несколько часов становлюсь другим человеком. Мне двадцать семь, у меня хорошее произношение, манеры, я умею красиво ходить и говорю на трех языках… Чем не принцесса для принца? Вот всякие богатые мужчины, типа Майкла, нанимают таких, как я, на вечер, чтобы показать своим друзьям. Это напоминает выставку породистых лошадей. Меня рассматривают, следят за моей осанкой, за тем, сколько я ем, сколько пью, как разговариваю и о чем. В такие вечера я превращаюсь из обычного гида в императрицу в красивом платье.

— А в полночь карета превращается в тыкву… — задумчиво проговорил Иден, потирая подбородок.

— Да, как-то так. На следующий день я опять становлюсь обычной, в кроссовках, майке и джинсах. Прошу туристов не убегать далеко, но они меня не слушают, потому что я выгляжу недостаточно представительно. И разрешить своему любимому ребеночку вклеить жвачку мне в волосы не считается чем-то ненормальным.

Она, наконец, замолчала, исчерпав свой запас красноречия. Наступившую тяжелую тишину можно было потрогать пальцами, пришла очередь Лорелеи отвернуться к окну и рассматривать улицу. Остатки нормального настроения рассеялись в воздухе, как пар от стаканчика с латте. Иден не первый и не последний, кто причисляет девушку не к тому типу услуг. Но почему-то именно от его реакции было особенно неприятно.

— Прости, — услышала она через какое-то время густой баритон. — Так… почему ты одна?

Девушка тяжело вздохнула и оторвалась от созерцания прохожих.

— А ты не понял, Иден? — тихо спросила она. — Абсолютно никого не интересует мой ай-кью.

С этими словами Лора поднялась из-за столика, не глядя на парня взяла рюкзак, и уже отойдя на несколько шагов обернулась.

— У меня еще есть дела. Приятно было познакомиться и еще раз спасибо за все.

ГЛАВА 5

Бабушка Софи не уставала повторять, что Лоре нужно отрастить острые зубы и толстую кожу, чтобы выжить в этом мире. Лора в ответ только посмеивалась. В те годы она не понимала, почему бабушка так качает головой при очередном проявлении наивности и мягкости внучки. Понимание пришло значительно позже, вот только похвастаться этим было уже не перед кем.

Лорелею с одиннадцати лет растила бабушка. Сухая, прямая, как шомпол, спокойная женщина с поджатыми губами. Старая леди редко улыбалась. Она излучала такое величие, будто принадлежала к монаршему семейству. Софи даже в моменты сильной усталости никогда не сгибала спину, она все время гордо несла себя. А уставала она часто. Маленькая рыжая девочка, свалившаяся ей на голову, требовала немало сил и внимания. Лоре категорически не хватало жестокости, присущей многим детям. Она готова была доверить все свои тайны человеку, стоящему рядом в очереди в кассу магазина; бросала свои скромные сбережения в шапку уличного музыканта, и это в лучшем случае. За девчонкой все время нужно было следить и поучать.

Поэтому Софи пыталась воспитать во внучке сдержанность, подавить импульсивность. Лора учила правила этикета, ходила с книгой на голове, а ее произношение подвергалось критике и исправлениям. Нельзя сказать, что это прошло совсем уж даром. В целом Лорелея оставалась собой, приобретенные навыки не сделали из нее холодную леди, но в подходящий момент она вполне могла включить в себе эту функцию.

Конечно, бабушка добивалась не этого. В глубине души она всегда боялась, что милая Лора не сможет справиться одна. Софи пыталась укрепить в девочке некий внутренний стержень, но не успела, ее не стало, когда внучке стукнуло двадцать. С годами Лора все-таки уяснила, что социум не такой уж дружелюбный и открытый. Это выражалось как в отношении туристов, которые неизменно саркастически ухмылялись при виде малышки в веснушках в качестве гида, так и в стремлении нанимателей первым делом узнать цвет белья под платьем Лоры. Такие попадались не слишком часто, большинство хорошо понимали, что сопровождение на мероприятие носит только деловой характер. На других же всегда можно было применить электрошок. Но сейчас все изменилось окончательно. Случай в переулке значительно пошатнул веру в людей.