Цветы для Риты (СИ) - Филатова Анна Юрьевна. Страница 16

— Ярослав, здесь другие методы! — повышал голос Адам. — Это на видимых этажах нужны отвертки, а здесь всё само…

— Ах само, — вкрадчиво сказал Ярослав в тот раз, когда ему окончательно надоело так бодаться. — Само, да? Иди, чего покажу.

— Куда?

— Пойдем, сейчас увидишь.

Они были в тот момент на седьмом этаже, который, как и восьмой, был скорее похож на офисный центр, чем на торговый. Двери, двери, коридоры, местная столовочка, зачем-то одинокий копировальный аппарат посреди коридора, автомат с напитками, снова двери…

— Иди-иди сюда. Видишь? — Ярослав ткнул пальцем в потолок, показывая на перегоревшую лампочку. — Она тут не горит, сейчас скажу… ну, дня три точно. И кто, интересно, должен ее менять? Я тебе сейчас не буду рассказывать, что у вас унитаз засорился на пятом, а то ты же скажешь, что там Ктулху живет. И про отопление не буду пока, поберегу твои нервы. Но лампочка, Адам?

— Ну, надо просто сказать Ему… это же его этажи…

— Зачем Ему, когда есть Я?! Вы что, дергаете Его по каждой такой фигне? — изумился Ярослав.

— Нет, обычно просто ждем, пока само пройдет. Да и не замечает особенно никто. Это ты на такие вещи глазастый…

— Короче, Адам. Гони мне сюда любую мистическую тварь с лестницей или табуреткой. Лампочка у меня с собой есть, радуйся. Я заменю.

— А может, так и будем поступать? Ты просто сам будешь это чинить?

— Ну уж нет, — рассмеялся Ярослав. — Назначили меня большим начальником — давайте тех, кем я распоряжаюсь. Я, конечно, везде залезу сам, но не для того, чтобы больше всех упахаться, а чтобы знать, что, где и как. Ну что, где моя лестница?

И вот когда он с триумфом слез с лестницы, понимая, что этот раунд за ним, и что Адам это тоже понимает, и практически уже изготовился повторить свое требование про нормальную рабочую бригаду из хоть кого, Адам сказал:

— Рита о тебе спрашивала, — и моментально выбил его из колеи.

Ярослав не был у Риты с тех пор, как… собственно, с тех пор, как пришел к пустой стене вместо «Каприччо». А потом посмотрел занимательный фильм с ритиным участием. Не то чтобы он про нее забыл, отнюдь. Для того, чтобы избегать определенного места, надо очень хорошо о нем помнить. А Ярослав его избегал, хотя осознавал, что рано или поздно надо будет дойти и туда. Как минимум с проверкой работы оборудования. Рано… или лучше, все-таки, поздно.

Честно говоря, он просто боялся. Вот в подземные этажи идти не боялся. С Ним бодаться не боялся. А дойти до «Каприччо» и увидеть Риту — боялся, хотя сам не смог бы сказать, чего именно. Того, что она его вот так же употребит в пищу? Того, что он не сможет теперь относиться к ней по-прежнему, без брезгливости какой-то? Или наоборот? Того, что для него она все равно будет прекрасным ангельским созданием (а это уже ни в какие ворота)? В общем, он обходил «Каприччо» десятой дорогой и старательно не думал о Рите. И надеялся, что этого достаточно. Ан нет. Оказывается, Рита могла думать о нем. А Адам мог думать о них обоих и использовать это как козырь.

— Да? И что же спрашивала? — как можно ровнее спросил он.

— Интересовалась, почему ты не заходишь.

— Так дел по горло, а мастеров нет, — стремительно соскочил с темы Ярослав.

— Ладно, ладно, — рассмеялся Адам. — Я понял, ты с меня не слезешь. Я не знаю, что можно сделать, но я подумаю. Может, и придумаю что-нибудь. Ты в выходные здесь?

— Здесь. Но поскольку собираюсь спуститься на нижние этажи, не знаю, насколько буду доступен.

— На нижние этажи? На черта?!

— План составить. Хотя бы приблизительный. Или хотя бы этажи сосчитать.

— Ну ты даешь, — ухмыльнулся Адам. Потом вдруг посерьезнел. — Знал бы ты, как я тебе завидую.

— Чему? — слегка обалдел Ярослав.

— Тому. Чудесам, которые с тобой происходят и будут происходить.

— Это говорит человек, который в этом шапито эйчаром работает?

— Да какая разница, кем я здесь работаю, — отмахнулся Адам. — Важно, что я здесь работаю, спокойно и размеренно, год за годом. Принимаю людей, эти люди отращивают крылья и сваливают к ангелам на стажировку; обретают новые сердца взамен разбитых, трансформируются в сновидения, джиннов и драконов, да что угодно с ними может твориться. И вокруг тебя, я чую, скоро такое закрутится — только успевай уворачиваться! А я… что я. Я работаю эйчаром. И даже знаю, почему.

— Почему? — заинтересовался Ярослав.

— Потому что. Почти все, кого я сюда приглашал, шли сюда за интересом. Шли к чуду прикоснуться, потому что им ужасно хотелось в него верить и быть причастными. А я… я, когда узнал, что «Магия» — волшебное место, знаешь, о чем подумал первым делом?

— О чем?

— О том, что здесь у меня будет приличная зарплата. И не прогадал. Зарплата действительно очень даже. Мистических бонусов по минимуму, только рубли.

Ярослав подумал пару секунд, потом спросил:

— Адам, а пойдешь со мной на подземные этажи?

Адам сначала вроде обрадовался, потом будто бы что-то вспомнил, некоторое время колебался, потом помрачнел окончательно.

— Не могу. Мне техническому директору мастеров подбирать.

Глава 12. Магические существа

Рита ждала и недоумевала. Сначала она ждала Ярослава с опаской. Представляла, как он успел себя накрутить за то время, что они не виделись. Вот он пришел, не нашел ни ее, ни пиццерии, потом пережил знакомство с Ним, потом узнал, кто она такая… конечно, он перенервничал, конечно, у него к ней наверняка претензии, и вот он их копит, копит, как у таких спокойных людей заведено, холит-лелеет, а потом, как накопится уже совсем много, придет и выскажет. И будет сначала Рите неприятно, а потом ему самому, что он себя так некрасиво вел, будет он туда-сюда метаться, мяться и страдать…

Но он не шел. Тогда она подумала: может, он мнит себя сокровищем? Наказать ее решил своим невниманием? Вот ходит-ходит он по торговому центру, а к ней не заходит, и ему приятно. Считает себя хозяином положения. И, честно говоря, им и является. Гад. Она-то не может пойти куда ей вздумается, то есть, теоретически, может, но если она будет тратить свои накопившиеся часы на беготню по "Магии" в поисках Ярослава, это будет однозначный проигрыш.

Она думала: если так, то рано или поздно он придет — удостовериться, что она тут, сидит и ждет, никуда не делась. Но он по-прежнему не шел.

Тут было самое время решить, что он просто о ней забыл, но он не забыл, и Рита об этом знала. Он думал о ней. Ей не было от этого красно, скорее, слегка сиренево, дымчато, с большим уклоном в синеву, и это тоже был совершенно новый тон, очень тревожный. Она начала нервничать. Может быть, с ним что-то случилось? Может быть, он не идет к ней не по своей воле? И самое главное: если он так и не придет, ей-то что делать? В конце концов она до того извелась, что даже спросила Адама о Ярославе. Тот, как ни в чем не бывало, сообщил, что все нормально, мол, работает человек, осваивается. Нормально?! Что в этом нормального? Как может быть нормальным, просто пропасть — это при том, что она точно ему нравится, и нравится сильно, уж такие-то вещи она в состоянии видеть! После того, как он полез в эту нелепую драку, чтобы ее защитить, после того, как он принес ей цветы!

Дело, конечно, было именно в цветах. Именно поэтому ее так волновало, зайдет он или нет. Ярослав — это цветы, а цветы — это… свобода — или что? В последние дни она все пыталась вспомнить, как на самом деле звучала формулировка условий ее освобождения. Если белые цветы не сработали, значит, было что-то еще, она и сама чувствовала, что должно быть что-то еще. Но единственное, что она смогла вспомнить, — это фразу: «Не раньше, чем тебе подарят белые цветы». В ту пору это вообще прозвучало для нее издевательством, дальше она почти и не слушала — и теперь очень об этом жалела. Где-то дальше, кажется, было и про то, что «только тот, кто их принес, может помочь тебе на твоем пути к свободе». Сейчас ей казалось, что это звучит несколько… двусмысленно. Но это она за последнее время сама стала посложнее. А раньше Р-рит-та понимала все очень просто: путь к свободе — это отсюда до границы волшебного места; помочь на пути — помочь выйти отсюда; не раньше, чем подарят цветы, — как только подарят, сразу и пойдем. Но все оказалось не так. А все почему — потому что слушать надо было. И думать. С этим у Риты и сейчас, прямо скажем, не всегда было хорошо, а раньше так и совсем плохо.