Невеста наместника (СИ) - Караванова Наталья Михайловна. Страница 14

Если бы не зима, путешествие отняло бы у него не более двух дней. Но морские демоны непредсказуемы. Так что ехать опять пришлось сушей.

Все здесь напоминало о доме — суровые скалы, хмурое море, у горизонта исчезающее в дождевом мареве, темные деревья и белый снег. Снега, к слову, здесь тоже выпало порядком. Это был липкий случайный снег, из какого дома дети лепят крепости и снежных капитанов. Даже втыкают в угольные рты подобие трубки, а на плечи накидывают «плащ» из цветных тряпок. Чем пестрее, тем веселее.

Шеддерику возвращение в Ифлен с недавних пор могло грозить немедленным арестом, а после — всего вероятней, медленной и весьма неприятной смертью. Так что одно и оставалось — смотреть на горизонт и вспоминать, как там, на островах, ему жилось, когда все еще было хорошо.

С того времени минуло больше двадцати лет, но кое-что помнилось, будто вчера…

Гулять в окрестностях монастыря было тем приятно еще, что кроме него в этот хмурый день никого здесь не было. Крошечный перерыв в череде неотложных дел.

Пожалуй, он не удивился бы, если бы встретил тут госпожу та Сиверс — если и пытаться убежать, то только сейчас. Потом такой возможности ей никто не представит. Но мальканка почему-то решила соблюсти обещание, так что за всю прогулку он не встретил ни единой живой души. А могло бы быть забавно. Пустынные, благословенные места.

А в монастыре его ждали новости.

Обряды, наконец, были должным образом завершены, а сама Темершана та Сиверс готова к отъезду.

Среди свадебных даров должно было быть и дорогое праздничное платье, и украшения — да вот беда, ни один портной не взялся бы все это сшить за неделю, да еще и без точных мерок. Так что в путь рэте предстояло отправиться в одежде, которую готов был предоставить монастырь. Остальное — по прибытии.

До пограничной гостиницы их, помимо гвардейцев, должна была сопровождать одна из пресветлых сестер. Шеддерик предпочел бы, чтобы монахиня ехала с ними до самого Тоненга, но счастье никогда не бывает полным, так что развлекать рэту на большем отрезке пути предстояло, видимо, ему самому.

И вот тут радовало только одно — госпожа та Сиверс, не расположена к долгим беседам.

Она появилась у входа в храм в темном светском платье, шитом, вероятно, еще до завоевания Танеррета. Эта невзрачная одежка дополнялась коротким таким же сереньким плащом и чем-то вроде кружевного капора, который вряд ли мог бы защитить от холода или снега. Так одевается и выглядит прислуга в богатых домах. Впрочем, со своим деревянным посохом она не рассталась. А кроме посоха она брала с собой лишь небольшой узел личных вещей. Прошла к карете, высоко подняв голову и даже не взглянув на светлого лорда. Оно и к лучшему. Еще будет время узнать рэту поближе. Впереди несколько дней пути по заснеженному Танеррету.

Следом в карету забралась монахиня — с неизменным дорожным мешком за плечами. В них сестры носят на местный торг всякие благословленные Ленной изделия — шкатулки, медальоны. Пряжки или простенькие украшения-талисманы.

Шеддерик дал знак, и его гвардейцы вскочили на лошадей. Ну, вот и все. Вот и пора в обратный путь. Как там дела у Кинне? Справился? Лишь бы он в последний момент не придумал свой собственный гениальный план…

В гостиницу прибыли уже затемно. Постояльцев и гостей было немного — после нападения этхара местные заходить побаивались, а с наступлением зимы истощился и поток паломников. Шеддерик проводил свою молчаливую спутницу до выделенной ей комнаты — удобной и с окнами на двор, чтобы не так задувал в окно зимний ветер, потом помог устроиться монахине.

Лошадьми и каретой занимался ливрейный кучер, который по совместительству был еще и агентом тайной управы. Такое положение парню нравилось, он с удовольствием выспрашивал у приезжих извозчиков и конюших последние сплетни, подслушивал беседы аристократов, а потом пересказывал все это людям Шеддерика.

Нынешняя поездка от других отличалась мало, разве что деревенские сплетни были менее масштабны.

Лишь совсем поздно ночью Шеддерик спустился в зал, где одиноко дотлевал камин.

Шеддерик придвинул кресло ближе к нему, пошевелил кочергой угли, подбросил бревнышко. От пламени потянуло сухим теплом.

Нет, в правильности своих решений он не сомневался — лишь в своевременности.

Темершана та Сиверс

Не спалось. То казалось ей, что хозяева слишком уж натопили небольшую комнату. То одеяло было слишком коротким, то вдруг начали лаять собаки на дворе. Чуть не выли, едва угомонились.

Помаявшись так час или два, она вдруг решила, что сегодня — самый последний шанс сбежать от ифленцев. Мало ли кому и чего она обещала. Под принуждением можно пообещать что угодно. И собираться особо не надо: все имущество, включая кошелек с монетами, умещается в крохотный узел, который, кстати, так и остался в карете.

Всего и надо, что тихонько забрать его, и незаметно покинуть двор. Дальше все просто. Постучать в окно храмовой лавки, попроситься на ночлег к хозяину. И выждав, когда ифленцы отправятся восвояси… или на поиски, это не так уж важно, быстро уйти. В противоположную сторону…

План казался настолько простым и выполнимым, что Темери, не дав себе время на раздумье, быстро оделась, застегнула пряжки сапог, в руку прихватила плащ, капор и посох.

Окинула взглядом комнату, не забыла ли чего, но нет, здесь не было ее вещей. И легко выскользнула за дверь.

На миг остановилась у двери той комнаты, где месяц назад были убиты ифленские чеоры. Почему-то показалось, что она что-то там забыла или недоделала, так что почти бездумно она толкнула входную дверь. А та вдруг со скрипом распахнулась. Света масляной лампы в коридоре хватало лишь, чтобы осветить порог, так что Темери ее сняла с крюка и зашла внутрь, подсвечивая себе. Почему-то ей даже в голову не пришло, что комната может оказаться занятой. Словно весь мир знал, что там совершилось убийство.

В комнате, конечно, прибрались. На полу новый ковер, балдахин убран… Темери увидела в окне напротив входа свое подсвеченное лампой отражение. Прислушалась. Ни шороха, ни звука. Пусто, спокойно. Вошла.

Очень живо представилось ей, как все было тогда: вот тут лежала мертвая чеора. Молодой ифленец — дальше, за кроватью. Когда пресветлая задавала ему вопросы, то голос казался ей спокойным, лишь с легким налетом не то грусти, не то иронии. Мертвый ифленец не казался опасным — в отличие от того, другого. Живого.

На подоконнике за подсвечником она вдруг увидела небольшой бархатный кошелек. Не новый, вытертый во многих местах, он манил к себе, так что она, поколебавшись, взяла его в руки. Внутри что-то деревянно стукнуло. Если бы там были деньги, стук был бы более глухим. Нет, что-то другое.

Ругая себя за любопытство, и еще немного — за то, что тянет время, она бросила свои вещи на кровать и быстро расшнуровала кошелек.

Внутри оказался набор гадательных плашек. Таким пользуются гадалки и астрологи. Чтобы раскладывать такие, никаких особых способностей не надо, плашки все умеют делать сами. Надо только точно представлять, о чем хочешь спросить. Путешественники советуются с такими на счет погоды, торговцы — удачным ли будет день, а юные девушки — о том, какова будет их жизнь с тем или иным женихом.

Темери загадала на свой побег и вытянула из мешка три плашки. На одной был череп — смерть. На другой — оскаленная морда волка — враг. На третьей — петля аркана.

Что же, толкование ей казалось однозначным: поймает и убьет. Но она все же попытается. Потому что другого шанса у нее ведь и вправду не будет…

Темери быстро собрала плашки обратно в кошелек и вдруг услышала от двери:

— Решили спросить о будущем? Я-то все гадал, куда делся набор Ровве… а он, значит, был у вас.

Поймает и убьет? Да уже поймал. Так что же дальше? Что она должна такого сделать, чтобы ифленец решил ее убить?

Она подхватила лампу, шагнула навстречу чеору, лишь бы он не заметил, насколько она напугана… и не заметил верхнюю одежду и посох, оставшийся у кровати.