Подарок от лепрекона (СИ) - Водянова Катя. Страница 46

Хелен и не отказала. Но и не согласилась. С какой-то опаской покрутила ладонь перед собой, а после попыталась сбежать из комнаты под предлогом, что нужно кормить Дару.

— Я пойду, пожалуй, — Гаррет сгреб куртку и шагнул к двери. Ведьма же пожала плечами:

— Да, конечно, если торопишься. Я хотела накормить тебя ужином. И завтраком.

И скрылась за дверью комнаты Дары.

Глава 24

Срань! Чего уж проще: ответить “Да!” или же “Нет, Гаррет, ты славный парень, но не для серьезных отношений, прости”? Но ведьма промолчала и спряталась от него. И завтрак. Завтрак здесь при чем?

Гаррет покружился по гостиной, дошел до кухни, выразил свое недовольство хитрому Кленси и подлил ему в миску воду, чтобы запил нечестно добытое мясо. А после вытащил из холодильника пакет молока и налил себе в стакан. Желудок сводило спазмами, то ли от волнения, то ли от давнего гастрита. От молока стало чуть легче, зато нервы будто скрутили в один комок, готовый разлететься от одного слова или жеста. А Хелен все не выходила из комнаты, будто специально пряталась от него. Два. Два месяца у нее было для раздумий! И до сих пор ничего не решила? Или подумала тогда, что это шутка? Глупость, сказанная на эмоциях?

Спустя полчаса ведьма все-таки появилась. Улыбнулась Гаррету, отпила немного обезжиренного йогурта из бутылки и вытащила из закрытого шкафа плетеную корзинку с яблоками.

Крупные, темно-фиолетовые, чуть вытянутые по форме плоды были переложены какими-то засушенными травами и одуряюще пахли. Неправильные, колдовские яблоки, точно пропитанные зельем или ядом. И Хелен, как самая настоящая ведьма, вытащила одно и разрезала напополам длинным тонким ножом с гравировкой по лезвию. Одну часть отложила на стол, вторую — поднесла к губам Гаррета:

— Попробуй, настоящие русские яблоки. Мама прислала, ей кажется, что мы с Дарой здесь голодаем.

И улыбнулась. Конечно, старая ведьма никак не могла бросить свою дочь без магических плодов на чужой земле. Наверняка с ними же прислала зелье, лишающее мужчин разума и воли.

Но Гаррет все равно откусил яблоко. Противный хруст и чавканье, казалось, разнеслись по всему дому. Удивительно, что от них не проснулась Дара, а Кленси не прибежал проверять, чем заняты его люди. По языку разлилась сочная сладость, несколько непривычная для яблока. И запах стал ещё сильнее. Гаррет следил за движениями Хелен, за ее тонкими пальцами, на одном из которых поблескивало камнем обручальное кольцо, за мелькавшим в вырезе халата кружеве бюстгальтера.

Ведьма стояла совсем близко, прижалась бедром к бедру Гаррета и рукой опиралась о спинку стула, она и сесть попыталась неправильно, боком. Не для такого просят остаться на завтрак. Гаррет развернул Хелен и усадил ее лицом к себе, заставив поджать ноги и развести колени. Полы халата расползлись, осталось только развязать узел на поясе и позволить упасть куску шелка. Новый комплект белья был таким же темно-фиолетовым, как яблоко, со сдержанными полосками кружев, контрастного светлого цвета. Чашечки бюстгальтера даже на вид казались максимально плотными и закрытыми. Наверняка Хелен стеснялась небольшой груди, сейчас еще и немного разной по размеру, потому как из одной ела Дара, а вторая уже должна побаливать от молока.

Гаррет провел ладонями по ногам ведьмы, от лодыжек к бёдрам, вынуждая ее приподняться, подставляя себя ласкам. Нежная гладкая кожа, под которой чувствовались почти стальные мышцы, чуть более мягкие только на ягодицах, которые Гаррет гладил и чуть сжимал с непередаваемым наслаждением. Ведьма определенно много времени уделяла своему телу, лепила из него настоящее совершенство. Впрочем, как ни ищи, а недостатков в Хелен не было. И даже страстность, которой ведьма так стеснялась, заводила Гаррета до потери самоконтроля. Стоило чуть приласкать Хелен, как она уже тяжело дышала, до боли сжимала его плечи и дразняще выгибалась, чтобы грудь торчала ещё соблазнительнее и двигалась прямо перед носом Гаррета. Он же пальцами провел вдоль тонкой нитки, заменяющей трусикам заднюю часть, отметил как напряглись бедра ведьмы и как у нее перехватило дыхание. Хочет, но пока боится признаться в этом. Что ж, эксперименты можно отложить и до другого раза, пока и классическая программа освоена не целиком. Просто вопиющий пробел лежал в области традиционного секса на кровати. И его нужно было срочно заполнить.

Хотя мысль, что нужно отпустить ведьму на минуту, отдалиться, перестать чувствовать, как она мерно двигается вверх и вниз, шелком трусиков скользя по грубой ткани джинсов, под которыми уже все налился требовавший разрядки стояк, казалось дикой. Гаррет снял с ведьмы ее халат, расстегнул бюстгальтер и чуть спустил лямки. Хелен замерла и напряглась. Одна грудь в самом деле выглядела больше, но, срань, какая это мелочь! Гаррет со всей возможной нежностью погладил кожу, примерился, насколько удобно грудь ложится в его ладони и насколько сильно выгибается и стонет ведьма, если аккуратно сжать ее соски между большим и указательными пальцами, перекатывая их, как горошины.

Стонала она отменно, но и полностью расслабиться и довериться ему не могла. возможно, вправду немного больно, а кредит доверия Гаррету еще не настолько велик, чтобы верить — грань он не перейдет. Возможно, грудь для ведьмы пока целиком и полностью была территорией Дары и отдавать для развлечения мужчине то, чем кормит дочь — было выше сил Хелен. Поэтому Гаррет просто вернул белье на место, мысленно надеясь отыграться в будущем.

Заодно вспомнил о другом своем обещании и отнес Хелен в кровать, прикрыв по пути дверь: не хватало еще приманить Кленси в качестве зрителя.

— Я только в душ и обратно, — с трудом проговорил он, прерывая их с Хелен поцелуй.

— Подожди, — ведьма поймала его за рукав свитера и села. — Разденься здесь.

И невинный-невинный взгляд, будто это не она сидит на самом краю кровати в одном белье. Гаррет стащил свитер, сложил его в кресло, потом отправил под него ботинки вместе с носками, зацепил подол футболки и обернулся к ведьме.

— И зачем тебе это?

— Всегда хотела нарисовать какую-нибудь ирландскую достопримечательность. Твою еще видно из Сибири? Кажется, я сегодня достаточно пьяна для подобных эскизов.

— Я знаешь ли, не какая-нибудь модель, — Гаррет все же расстегнул ремень и теперь медленно тянул ползунок молнии вниз, чувствуя себя сраным стриптизером. — Не идеальное тело, кое-где даже шрамы.

На время оставил в покое джинсы и снял футболку. Если Хелен стеснялась груди, то Гаррет — левого плеча, всего участка от локтя до ключицы, густо испещренного ожогами и шрамами.

— Это так, глупость, — зачем-то сказал он, хотя Хелен не спрашивала и разочарованной не выглядела. — Срань! Да зачем тебе это представление с раздеванием?

— Чтобы не скучно было ждать тебя из душа.

Она положила ладонь на свой живот, провела по нему, намеренно обходя пупок и просунула пальцы под верхний край трусиков. Опустила их ещё ниже, и на этом терпение Гаррета закончилось.

Он прихватил упаковку презервативов, перебрался к кровати и повалил ведьму на покрывало. От желания взять ее прямо сейчас, грубо, чтобы сразу до крика и расцарапанных плеч — в паху сводило. Хелен и сама была не против: охотно отвечала на поцелуи, обвила талию Гаррета ногами, а после помогала раздеться. И будто случайно трогала, изучала, поводила вверх-вниз, ласкала…

— Ты его не только нарисовать, но и вылепить хочешь?

В глазах уже темнело от желания, а ведьма только невинно улыбнулась и убрала руки.

— Только одну копию, для личного пользования. Буду любоваться во время твоего отсутствия, — и облизала губы.

— Черт, женщина! Я хотел сделать все медленно, ласково, с чувством, на кровати!

— Я только распробовала ярко, мощно и с немаленьким парнем. Дай насладиться! И одно условие мы все же соблюли.

Ведьма рассмеялась и похлопала рукой по покрывалу, а после помогла Гаррету справиться с презервативом и сама подалась навстречу, затем охнула от удовольствия и прогнулась в спине. Чтобы глубже, полнее, на самой грани, со всей отдачей. Ведьма подстраивалась под ритм Гаррета, восхитительно сжималась изнутри, стонала без притворства и наигранности, охотно меняла позы, в каждой оставаясь самой желанной и привлекательной.