Неподвластные времени - Хадсон Дженис. Страница 22

После завтрака Джейсон торопился к школьному автобусу, на развилку в миле к югу от дома.

Джейсон не был особенно приветлив с Харпером, но напряжение, которое раньше появлялось между ними, как только они оказывались в одной комнате, уже исчезло. Джейсон прекратил украдкой следить за Анни, чтобы та не находилась слишком близко к Харперу. Он больше не смотрел сквозь Харпера, словно сквозь стекло. И не огрызался по любому поводу. Можно было не опасаться, что Джейсон вдруг нагрубит или взорвется. И в душе Харпера теплилась надежда, что все еще наладится.

Он с удивлением осознал, что начинает привыкать к такой жизни. За последние годы он не помышлял о том, что женится и обзаведется семьей, но здесь, на ферме, с Анни и Джейсоном, он вдруг понял, как хорошо иметь настоящий дом, жену, ребенка…

Впрочем, жизнь есть жизнь, что там ни придумывай. Вот кончится его отпуск, уедет он домой, посмотрит действительности в глаза и поймет, что все его желания – только фантазии.

Хлопала входная дверь – Джейсон убегал в школу, – и Харпер мог лишь воображать, что было бы, если бы он вернулся домой десять лет назад, как собирался. Если бы между ним и Анни не встал Майк со своими измышлениями и ложью. Если бы у Анни хватило мужества дождаться его.

Если бы все было иначе, Харпер сидел бы на своем законном месте хозяина – за обеденным столом. И Анни все эти десять лет была бы его женой. Их сын ходил бы в школу. Может быть, у них были бы еще дети.

Обычная, нормальная жизнь. Именно этого он хотел для себя и для Анни десять лет назад.

То, что происходило сейчас, было совершенно непохоже на его прежние мечты, и все же возможность каждый день видеть Анни, быть с нею рядом привлекала Харпера гораздо больше, чем одинокое существование в неуютном холостяцком коттедже.

Каждый день после ухода Джейсона дом казался пустым, пока Анни не включала сушилку или посудомоечную машину.

Если Харпер возвращался к ланчу, они обедали вместе, и тогда он почти физически ощущал, как Анни старается держать его на расстоянии. Как только он делает шаг к сближению, она моментально замыкается в себе.

В четверг, после посещения кафе Уил-ларда Кольера, Харпер решил проверить, так ли это. Анни, в зеленом домашнем костюме и красных махровых носках, стояла у кухонной раковины, соскребая металлической мочалкой жирный нагар с кастрюли. Шумела вода, гудела газовая плита, так что она не слышала, как вошел Харпер. Он оперся левой рукой о стол, а правой поставил рядом с раковиной грязную кофейную чашку.

Анни с испугу вскрикнула и с грохотом уронила кастрюлю в раковину вместе с мочалкой.

– Не бойся, это я, – сказал Харпер, положив руку ей на плечо.

Она прижала мокрую ладонь к груди и попыталась отстраниться.

– Ты меня до смерти напугал.

– Прости.

Он извинился, но руку с ее плеча не снял. Его теория насчет того, что Анни нервничает в его присутствии, подтвердилась, но не совсем. Она, конечно, нервничала, и в этом не было ничего странного, но вот его реакция на прикосновение к ней оказалась для самого Харпера абсолютно неожиданной. Его будто обдало огнем. Или ударило током. Ничего себе ощущение. Харпер постоял так несколько мгновений, чувствуя, как Анни трепещет от его прикосновения, потом наконец заставил себя убрать руку с ее плеча.

Тихо выругавшись, Харпер, не помня себя, выскочил в столовую и стоял там у окна, глядя на поля, пока туман в голове не рассеялся окончательно.

Она хочет его. Он сразу почувствовал это, дотронувшись до ее плеча. Ладно, в конце концов, это всего лишь его домыслы. Может, он и ошибается. Может, Анни вообще не желает, чтобы он ее трогал. Может, он просто вообразил, что она отзывается на его чувства, как в ту ночь, когда он поцеловал ее. Может, она каждый раз вспоминает, как Майк ее бил, и ей неприятно любое мужское прикосновение. Черт побери, он ведь не знает, что творится у нее в голове. Все, что ему точно известно, – так это то, что у него кровь в голову бросается при ее приближении, а ей приходится спасаться бегством.

Но Харпер хотел ее так, как никого и никогда. Чистое безумие. Прошлое вернуть невозможно. Анни уже один раз жестоко обошлась с ним. Да и сейчас он, скорее всего, нужен ей лишь потому, что Джейсон – его сын. Он не должен верить ей. И, наверное, он и с желанием своим мог бы справиться. Должен был справиться.

«Слишком поздно, Харп, старина. Слишком, слишком поздно. И вопрос совсем в другом: что ты будешь делать со всей этой ерундой?»

Анни закрыла глаза и боролась с дрожью желания, грозящего захлестнуть ее рассудок. Он знает. Харпер так сжал ее плечо – он знает, что происходит с ней от его прикосновения!

А ведь она так хорошо держалась всю неделю, занималась обычными делами, улыбалась, болтала с ним. Прятала от Харпера свои чувства. Уходила, чтобы Харпер и Джейсон могли побыть вдвоем, без нее. Именно на этом ей следовало сосредоточиться – оставлять их вдвоем, чтобы Джейсон мог примириться с тем, что его отец – не Майк, а Джейсон.

Но ей не следовало грезить о прикосновении прохладных простынь к горячей коже, нежных вздохах и страстных объятиях во мраке ночи. У нее нет никакого права на Харпера. Она потеряла это право много лет назад.

Как жить под одной крышей с Харпе-ром? Она же просто сойдет с ума.

Анни стойко держалась остаток дня, но, когда Джейсон уже отправился спать и зазвонил телефон, а она потянулась к аппарату, Харпер обнял ее, перехватив трубку. Она поняла – он думал, что звонит все тот же человек. Сорок восемь часов прошли, а о нем не было ни слуху ни духу.

Харпер сказал «Алло», и Анни отодвинулась от него подальше, чтобы не чувствовать исходившего от него тепла. И чтобы, подумала она, сердце так не колотилось. Харпер вдруг швырнул трубку на рычаг.

– Черт! – Что?

– Трубку бросил. – Харпер тихо и яростно выругался. – Этот сукин сын заставляет нас сорок восемь часов трястись, а потом еще и не желает разговаривать!

У Анни был богатый опыт по части общения с рассерженными мужчинами. С давних пор она раз и навсегда поняла, что жизнь будет намного легче, если постараться успокоить того, кто сердится, даже в том случае, когда источник гнева – не ты сама. Спокойно выслушав гневную тираду Харпера, она тихо спросила:

– Кофе хочешь?

– Черт возьми, какой тут кофе! Чего мне хочется, так это по чему-нибудь треснуть. Да посильнее!

Анни сжалась. У нее пересохло во рту и сердце забилось от внезапного сильного страха.

– Там еще остался кусок пирога. Я тебе сейчас его принесу.

– К черту пирог!

Сердце ее провалилось куда-то вниз.

– Л-ладно. Мож-жет, тогда г-горячего шокол-ла-лада?

– Да что с тобой такое? – зарычал Хар – пер так, что Анни испуганно съежилась. – В твой дом уже два раза вламывались и переворачивали все вверх дном, тебе несколько раз угрожали по телефону, требуя что-то, о чем ты и понятия не имеешь, я готов им всем шею свернуть, а ты толкуешь о каком-то шоколаде…

– Н-нет, я просто п-подумала…

– Посмотри на меня! – крикнул он. Анни никак не могла сглотнуть ком, вставший у нее в горле от беспричинного страха.

– Черт возми, Анни, посмотри на меня!

Она медленно подняла голову, встретилась с горящими серыми глазами – и успокоилась. Харпер! Это Харпер, не Майк. Не Майк. Она почувствовала огромное облегчение, какого давно уже не испытывала. И страх ее мгновенно улетучился.

Глаза Харпера расширились.

– Господь Всемогущий! – изумленно прошептал он. – Что же он сотворил над тобой!

– Кто? – не сразу догадалась Анни.

– Ладно, будто уж не знаешь, кого я имею в виду. Майк. Мой дорогой покойный братец. Твой первый муж. Сейчас ты смотрела на меня так, словно я не им, а тебе собирался шею свернуть. Ты ведь говорила, он тебя до той ночи и пальцем не тронул.

Анни страшно смутилась от того, что невольно выдала себя, и покраснела.

– Он действительно не трогал меня. Он просто… – Она опустила глаза. – Просто когда он злился, он бывал по-настоящему страшен. У меня в привычку вошло успокаивать его, так что я и не сознавала, что сейчас делаю то же самое, – Анни чувствовала горящий взгляд Харпера так явственно, словно то был не взгляд, а прикосновение. – Прости.