Беременна от мажоров - Стар Дана. Страница 4

Как только Мармеладка стала катастрофически влажной, я, не прерывая поцелуй, попробовал сделать первый толчок. Очень осторожно, придерживая член рукой, начал входить. Её влага упростила процесс первого в жизни Яны проникновения. Так, головка почти вошла. Капец, меня передёрнуло. Она дрожала, и я тоже дрожал, от напряжения сделать что-то не так мышцы сводили судороги. Девочка сжалась в комок, вцепилась ногтями мне в спину.

– Будет немного больно, прости, – шепнул в её сладкие губки. – Просто расслабься, не сопротивляйся, я войду очень осторожно.

Мой низкий голос немного успокоил девушку. Закрыв глаза, она выдохнула.

– Яна, впусти меня.

Медленными, неторопливыми движениями я начал работать бедрами, проталкиваясь в её тело. Точнее, скользил. Она была чертовски мокрой. Это облегчило задачу. Яна лежала на спине полностью обнаженная, широко раскрыв для меня ножки. У неё красивая фигурка и отпадная задница. Плоский животик, длинные ножки. А ещё меня заводят эти забавные веснушки в области курносого носа. Их немного. Но они делают Яну ещё более привлекательной.

Она была очень вкусной девочкой, я еле-еле сдержался, чтобы не кончить. Хотелось продлить удовольствие. Чёрт, резинка жмёт не в тему. Так и спустить всё своё добро недалеко, от одного лишь взгляда на извивающуюся в сладких стонах крошку. Поэтому я стащил с себя презик, желая ослабить гребанное напряжение спермы в паху. И все… Дальше я уже ничего не помню. Пиво, что притащил с собой Антон, было выпито мной до самого дна. Все остальное я помнил обрывками. То, как мы делили её друг с другом. И то, кажется, как одновременно в неё кончали. Вот, черт! Это был мой самый глупый поступок в жизни. Как я до такого докатился?

А потом наступило утро. Меня разбудил громкий девичий крик. Вот и веселью конец. Девчонка всё узнала. Она узнала, что мы близнецы. Одно лицо на двоих. И мы имели её этой ночью. По очереди. А она… просила двигаться быстрей и сладко стонала в ответ на нескончаемые ласки, думая, что мы – один и тот же человек.

– Мама! Мама-а-а!

Мы с братом одновременно подскакиваем на кровати от оглушающих воплей.

Яна! Этот крик принадлежит ей. Обхватив себя руками, прикрывая грудь уголком простыни, она лихорадочно мотает своей маленькой хорошенькой головкой с копной рыжевато-золотистых кудрей то в одну сторону, то в другую. Смотрит то на меня, то на Антона. Этой ночью Яна спала в центре кровати, а мы – по бокам, как я понял. Мы, втроем, полностью голые, немного растерянные и измотанные до полного изнеможения после ночи бурной страсти, очнулись в одной постели! Только сейчас я, блин, это понял! Когда, наконец, пришел в себя и немного протрезвел.

– Не кричи ты, – Тоха морщится, хватаясь за голову. – Башка раскалывается.

Да, он прав. В висках стреляло, как во время Второй мировой.

– У меня что, двоится в глазах? – девчонка с силой сжимает веки. – Это из-за похмелья?

Мы одновременно садимся на кровати и одновременно проводим руками по волосам, вздыхаем, а потом синхронно отвечаем:

– Нет, детка. Мы – близнецы.

Три. Два. Один.

Вселенский взрыв.

– Лжецы! Вы подлые, бессовестные подонки! О, боже! Как так вышло?

Зажав рот ладошками, она вскакивает с постели, пытается подобрать свои вещи с пола, но роняет. И тут же пытается поднять их снова. Мой придурошный братец не сдерживается, чтобы не плюнуть какую-нибудь дурацкую гадость. В его стиле!

– Отличный вид сзади, крошка! Повторим? – Антон игриво присвистывает, скрещивая на груди руки, очерченные твёрдой массой натренированных мышц.

– Замолкни! – я тоже спрыгиваю с кровати и мчусь следом за растерянной Яной. Но голова жутко трещит, кружится, так что я быстро теряю равновесие, едва не падаю носом в пол. Мы сталкиваемся с девушкой лбами, когда я пытаюсь помочь ей с вещами, но в ответ… получаю хлёсткий шлепок.

Бабах! Голова по инерции дёргается вправо, кожа вспыхивает огнём. Получив отменную взбучку, я окончательно прихожу в себя после временной амнезии.

– Мерзкие мерзавцы! Вы просто попользовались мной? Вдвоем! Да? Лишили невинности, – на слове «невинность» Васнецова сбавляет тональность голоса, до шёпота, а потом снова закипает. – Ещё и подсыпали что-то в напиток? Как же мерзко! Я думала ты, Артём, или как тебя там, нормальный парень.

Плавясь от стыда, вся красная и в слезах, она бросается вон из комнаты, сильно хлопнув дверью. Схватившись за живот, Антон истерически хохочет. Он ворочается на кровати и давится смехом, как будто у него случился долбанный эпилептический припадок. Придурок!

– Заткнись! Чего ты ржёшь? – потираю ушибленную скулу. Хорошо так врезала! Думаю, мне нужен лёд. – Видел, она едва не грохнулась в обморок!

– А нехер пить из рук незнакомца.

– Вообще-то ты не незнакомец. Как обычно, ты придумал очередную чухню, а я за всё огребаю!

– Да, ах-ха! Здорово она тебя отделала.

Я ещё яростней потер место удара.

– Хватит ржать. Это не смешно! Лучше думай, как будешь извиняться!

– Что делать? – он скептически выгнул брови. – Прости, но у меня кое-какое мероприятие на выходных намечается. Да и зачем извинятся? Она уже удрала, как коза. Дело сделано, спор закрыт. Кстати, мне понравилось, а тебе? Интересный был опыт.

– Лучше рот свой закрой, – схватившись за голову, я осел на полу, думая, как обернуть время вспять. – Или я не сдержусь и чуть-чуть его разукрашу.

– Ну давай, рискни! Из-за какой-то очередной дырки? Она всего лишь дырка! Из-за неё ли ты будешь чесать кулаки о своё собственное отражение?

К чёрту! Я просто схватил свои штаны, на ходу оделся и вылетел из комнаты. Так, спокойно, Тёма! Вдох выдох, вдох выдох… Лучше уйти от греха подальше. Мать посадит меня под арест на весь зимний уикенд, если снова узнает, что мы пособачились, как две бойцовские псины, разукрасив друг другу лица свежими синяками.

Надо срочно найти Яну и извиниться. Да, хреновенько как-то вышло. Грудную клетку драли и душили бешеные кошки. Сейчас я бы многое отдал, чтобы отмотать время назад.

Глава 3

[Артём]

Неделей ранее.

В этот теплый осенний день мы, расслабившись после игры на поле, сидели на газоне неподалеку от главного корпуса ВАЗ и, как обычно, ни хрена не делали. Прогуливали пары, строили грандиозные планы на будущие новогодние каникулы (хотя о них стоило еще помечтать два месяца), а также вечно сражались друг с другом, как соперники, за право первым пройти стажировку в фирме отца.

– Погодка сегодня огонь! – я сладко зевнул, потягиваясь на мягком ковре из сочной, насыщенно-зеленой травы, – Несмотря на конец октября.

Никаких пуховиков и пальто! Лишь пиджаки нашей идентичной вузовской формы с гербом в виде раскрытой книги и короной над ней. ВАЗ – Высшая академия знаний. Так называется университет, в котором учатся лучшие из лучших – верхушка мира сего.

– Согласен, – кивнул Антон, посасывая травинку и пялясь на хохочущих первокурсниц, что с задорным смехом гурьбой выбежали из корпуса номер два.

Интересно, о чём он думает? О чём может думать мой братец-извращенец? О том, какую очередную давалку поимеет сегодня вечером? Не надоело ли ему ещё развлекаться, меняя девчонок, как носки, после разовой носки?

Вчетвером – я, Тоха, Влад и Серёга – мы грелись на сошнике, обсуждая день минувший, как вдруг заметили ЕЁ. Одинокая, худенькая, низенького роста, в мешковатом свитере, белом, крупной вязки, и в потёртых джинсах, купленных на каком-нибудь стоке для бомжей, она вышла следом за студентками из огромного светло-бежевого здания, фасад которого, как и оконные рамы, были отделаны золотом. Ну как золотом, качественной имитацией.

Волосы незнакомки собраны в небрежный пучок на макушке, на кончике носа – оправа очков, на ногах – убитые жизнью балетки.

Она уж очень выделяется среди прочих студентов, привлекает внимание. Девочка как будто потерялась. Гадкий утёнок среди породистых птиц. Уборщица или официантка. Но даже уборщицы академии выглядят не хуже моделей с подиума. А эта – явно стипендиатка. Парни, все как один, повернули голову в её сторону и заржали: