Лес за стеной (СИ) - Жнец Анна. Страница 19

Я ещё не знала, что отец нашёл мне жениха.

Глава 18

Отец нашёл мне жениха!

Новость, которую я ожидала услышать не раньше своего двадцатилетия. Альб что-то говорил: губы двигались, но я не различала ни слова. Ошеломлённая, осела на диван. Вскочила и час металась по комнате, не в силах успокоиться. Даже не заметила, как за братом закрылась дверь.

Отец нашёл мне жениха. Нашёл мне жениха.

Руки тряслись. Лицо горело. Сердце колотилось так сильно, что от боли я прижимала ладони к груди.

О Всесильный! Вечером я его увижу. О Великий Бык! Уже сегодня. Уже сегодня это случится.

Со всхлипом я бросилась в спальню, к зеркалу. Мерцающая в солнечном свете гладь отразила меня целиком. Чёрное платье в пол, целомудренно закрытые запястья и щиколотки, массивные туфли. Я накрыла ладонями грудь — какая маленькая! Обхватила талию, перевязанную шёлковой лентой, — изгибы едва намечены! Коснулась растрёпанных волос — что за пакля! Рассерженная, схватила с тумбочки массажную щётку. Искры летели — так я старалась превратить непослушные кудряшки в роскошные локоны. Бесполезно. Только клок волос оставила на зубцах расчёски.

«Успокойся», — сказала я себе, но тут же снова приблизилась к зеркалу.

А что, если я ему не понравлюсь? Такое тоже может быть.

Всхлипнув, я прижала руки к щекам. Ладони были ледяными, лицо, наоборот, пылало, как асфальт на солнце.

«Интересно, какой он? Какого цвета у него глаза, волосы?»

Разумеется, у меня были предпочтения, касающиеся внешности избранника, как, впрочем, и у любой девушки, но я запрещала себе об этом думать — и раньше, и тем более сейчас. Выбирал мужчина. Мы, женщины, могли только рассчитывать на благоразумие отцов и собственное невероятное везение.

Неважно, окажется мой жених блондином или брюнетом, будут у него карие глаза или голубые, лишь бы меня не сосватали старику. Вспомнилась несостоявшаяся свадьба Раххан, и меня заколотило.

«Пожалуйста, пожалуйста, пусть он будет молодым! Не старше сорока. Молю тебя, Великий Серапис!»

Я прошлась от окна к двери, заглянула в гостиную, переставила фигурки быков на полках, поискала в сумочке пилочку для ногтей, но та исчезла — потерялась в суматохе безумного вечера, когда мы пытались проникнуть за стену.

«Сегодня, — в который раз повторила я мысленно. — Неужели сегодня я увижу своего будущего мужа?»

Не верилось. Не в силах справиться с волнением, я бросилась к лифту. Вдавила кнопку с горящей единицей в панель, да так, что побелела фаланга большого пальца. Прикипела взглядом к сменяющимся числам над закрытыми створками. В это время Альб обычно был в гараже — сдувал пылинки со своего любимого внедорожника. Я должна обо всём его расспросить. Из комнаты не выпущу, пока он не расскажет всё, что знает.

Но в гараже брата не оказалось. Я успела выбежать на улицу за миг до того, как знакомый красный бампер скрылся за углом здания. Проклятие! Как теперь дожить до вечера?

Меня разрывало — так я жаждала поделиться тревогами, да только Раххан — отвратительная собеседница. Не хотелось лишний раз выслушивать, какая я дурочка и рабыня. Что скажет Эсса, можно было догадаться, поэтому я вернулась на свой этаж. Открыла шкаф и попыталась отыскать в его недрах наряд, который наиболее выгодно подчеркнул бы мои достоинства. Занятая примеркой, я впервые за три месяца пропустила ежедневное собрание в бывшем бальном зале. Я как раз закалывала непослушные пряди шпилькой, когда взгляд упал на часы. Я опоздала на сорок минут, но ещё могла подняться на тридцать девятый и два часа обсуждать чужие проблемы, но вместо этого сняла с вешалки очередное платье.

Как я ни затягивала кожаный поясок, талия не казалась уже. Какая же я прямоугольная! И в этом наряде, и в том! С досадой я посмотрела на гору вещей, перекинутых через спинку кресла.

В дверь постучали.

— Магграх, — раздался голос Раххан, — где ты застряла?

— Я… Мне нездоровится.

Прежде я никогда не врала сестре.

— Что случилось? С тобой всё в порядке?

Беспокойство, с которым Раххан интересовалась моим самочувствием, разбудило угрызения совести. Я уже собиралась закрыть шкаф и пойти вместе с сестрой, но взгляд скользнул по отражению в зеркале. Разве могла я встретить жениха замарашкой?

— Не волнуйся, — сказала я, ощутив себя предательницей. — Просто болит голова. Прилягу — и пройдёт.

Шорох удаляющихся шагов отчего-то звучал набатом. Настроение упало. Ничего особенного не случилось, но я почувствовала себя разбитой. Отшвырнула платье, вынула шпильки из волос и тяжело опустилась на кровать.

Я держала в руках поднос с чашками и видела, как он дрожит. Вода бултыхалась в плену форфоровых стенок, готовая выплеснуться через края. Больше всего я боялась запутаться в ногах и повторить маневр сестры, ошпарив гостя кипятком. Или споткнуться, переступая порог комнаты, и уронить свою ношу. О том, что надо дышать, я вспоминала, когда начинала задыхаться. Прядь волос упала на лицо — какая напасть! Я попыталась её незаметно сдуть, но сделала только хуже. Теперь волосы не просто закрывали обзор, а щекотали нос. Только бы не чихнуть!

Дощатый пол закончился. Под туфлями мягко проминался ковёр. До меня доносились два мужских голоса. Один принадлежал отцу, другой — низкий, приятно хрипловатый, был мне незнаком. В этот голос я влюбилась сразу! Но, как бы мне ни хотелось увидеть жениха, я не отрывала глаз от серебряного подноса, пока благополучно не опустила его на стол. И только потом с замиранием сердца подняла взгляд.

Посмотрела на будущего мужа и поняла, что родилась под счастливой звездой. Что мои мечты осуществились все до единой. Он был не просто красив, мой жених, — он оказался воплощением моих тайных девичьих грёз: жгучий брюнет с карими, глубоко посаженными глазами и взглядом обольстителя. Не гладко выбритый, а, как я любила, с синью наметившейся щетины. Идеальный.

То ли от волнения, то ли от радости ноги подкосились, и я продемонстрировала всем свою неуклюжесть. К счастью, поднос с чашками уже стоял на столе, и я просто рухнула в объятия мужчины, вскинувшегося, чтобы меня поддержать. Вблизи он оказался ещё прекраснее. Чёрные ресницы, родинка под нижней губой, глаза — не карие (я ошиблась), а с зеленью, как тронутые увяданием листья на земле. Широкие горячие ладони сжимали мои предплечья. Впервые меня касался мужчина, который не был мне родственником. И это было неловко. И сладко. И волнующе.

Мы сидели на разных концах дивана, разделённые моим отцом, и я не знала, куда деть руки. Переплетала пальцы на коленях. Мяла шёлк платья. Теребила кончики волос. И смотрела на сахарницу, словно та была центром мира, что вертелся с немыслимой скоростью: оторви взгляд от белых крупиц за стеклом — и увидишь мешанину цветных пятен.

Моего жениха звали Равад. Для будущих супругов помолвка была единственной возможностью узнать друг друга до свадьбы. Но, что успеешь выяснить о своём избраннике, сидя в трёх метрах от него и не говоря ни слова? Пока всё, что мне позволили узнать о человеке, с которым я собиралась связать судьбу, — имя. Моё будущее обсуждали так, словно меня рядом не было. Оставалось напрягать слух в попытке почерпнуть из чужой беседы как можно больше важных деталей.

С восторгом я поняла, что после свадьбы перееду на улицу Огненного Выбора, что всего в двух километрах от леса. Не самый престижный район из-за близости к рынку и кварталам малоэтажек, но зато из окна я смогу наблюдать шапки деревьев за стеной. Конечно, если соседнее здание не заслонит живописный вид. Но ведь это мелочи! Если бы я, к примеру, жила в одном из небоскрёбов на площади Возмездия, то держала бы шторы всё время задёрнутыми. Каждый раз, выглядывая на улицу, видеть позорный столб и потемневшие от крови тротуарные плиты… Меня передёрнуло.

Я оторвала взгляд от сахарницы и украдкой посмотрела на своего жениха. Посмотрела во второй раз за встречу, до слёз полная благодарности. В этот момент Равад показался мне образцом добродетели, потому что был красив, жил рядом с лесом и почти наверняка не хранил в шкафу палку.