Елена - чудовище для демона и дракона (СИ) - Жнец Анна. Страница 16

— Любимая, — засуетился демон. Алые глаза подозрительно блеснули.  — Вот возьми, вытрись, — и с хищным прищуром он протянул мне кипу листов, скрепленных в уголке степлером.

— Что это? — недоверчиво взглянула я на бумаги, заполненные непонятными письменами. — А обычной салфетки нет?

— Стыдно быть такой привередливой, — ответил демон. — Давай подпис… кхе-кхе… то есть вытирай кровь.

Глава двадцать вторая

В которой мигрирующие брови Дрэйвена предвещают апокалипсис

— Не смей! — прорычал дракон с другого конца поляны, заметив, обо что я собираюсь вытереть окровавленную ладонь.

Несколько метров, что нас разделяли, Дрэйвен преодолел за секунду. Выдернул кипу листов из моей руки и с яростью разорвал. Бумажные хлопья осыпались на траву.

— Совсем с ума сош-ш-шёл?! — накинулся он на демона. Схватил за грудки и затряс с такой силой, что темноволосая голова мотнулась из стороны в сторону.

— Эй, полегче, — вмешалась я.

Кровь всё ещё бежала по руке, собираясь каплями на кончиках пальцев.

— Отпусти меня, — зашипел Кроу и вцепился дракону в горло, явно намереваясь вырвать кадык. В ответ силуэт блондина подёрнулся рябью, и я уже знала, какой кошмар за этим последует. Ситуация выходила из-под контроля.

— Достали! — закричала я и швырнула снятыми кроссовками сначала в демона, а потом и в дракона. — Сколько можно?!

Получив грязной обувью по лицам, соперники расцепились, но продолжили буравить друг друга злобными взглядами.

— Ты понимаеш-ш-шь, ш-ш-што он хотел с-с-сделать? — от бешенства Дрэйвен шипел, как змея.

Кроу отряхивал от земли мятую рубашку.

— Он…

— Не верь ему, дорогая.

— ...хотел ш-ш-штобы ты подписала контр-р-ракт, — дракон гневно выдохнул. Удивительно, как ещё пар не валил у него из ушей?

— Контракт? Какой контракт?

— Бр-р-рачный.

Действительно, как-то подозрительно выглядели бумажки, протянутые пронырливым бесом. Слишком напоминали документы, несмотря на то, что текст был написан от руки, а не напечатан. Получается, меня пытались обмануть? От возмущения я едва не задохнулась.

— Таким способом заключается бр-р-рак между демонами и людьми. Контр-р-ракт подписывается кр-р-ровью. Если бы ты оставила на той бумаге своё ДНК, то полностью оказалась бы во власти этого мер-р-рзавца.

— От мерзавца слышу, — окрысился Кроу.

— Пока контр-р-ракт не подписан, — продолжил Дрэйвен, — он, — кивок в сторону демона, — не имеет пр-р-рава тр-р-ронуть тебя даже пальцем.

«Что?»

— Но Кроу говорил…

— Любимая, — вмешался демон, явно намереваясь увести меня от опасной темы. — Приношу свои извинения. Не знаю, какое помутнение на меня нашло. Вероятно, всё дело в моей бесконечной к тебе любви…

Козлина! Зубы мне заговаривает!

Негодование моё было столь велико, что я впервые в жизни не находила слов, ни цензурных, ни бранных. Стояла, открывая и закрывая рот, и медленно закипала от бешенства.

— Ты… ты... говорил, что, если я не отдамся тебе в течение недели…

— Отдашься в течение недели? — брови Дрэйвена сошлись под грозным углом, предвещающим апокалипсис.

— Дорогая, мы просто друг друга не поняли, — демон поднял ладони в примирительном жесте.

—… ты превратишься в чудовище. В зверя, не способного себя контролировать, и возьмёшь меня силой.

— Что?! — взревел Дрэйвен.

— Значит… ты лгал?

— Любимая…

— Жаба — твоя любимая! — закричала я и влепила обманщику звонкую пощёчину. — Не подходи ко мне больше!

Краем зрения я успела заметить, как торжествующе ухмыльнулся дракон. Захотелось стереть с его лица это самодовольное выражение.

— Пр-р-риблизишься к ней хоть на шаг — ты тр-р-руп, — услышала я за спиной.

Весь день шли молча. Пробираясь сквозь колючие заросли, я ни разу не просила о помощи, сердитая на обоих своих поклонников.

К вечеру смертельную обиду вытеснил проснувшийся голод, и своего главного кормильца было решено простить. Дрэйвен ведь меня не обманывал.

«На обиженных воду возят», — сказала я себе, когда желудок начало сводить неприятными спазмами. От лоснящегося жиром куска свежеприготовленной зайчатины отказываться было грех.

Ночью я опять свернулась калачиком под крылом Дрэйвена. Прижалась к тёплым чешуйкам на боку и мгновенно заснула. До утра меня преследовали заплаканное лицо матери, глотающей валерианку, и образ бездыханного мужа, умершего от голода рядом с пустым холодильником.

— Я твоя избранница? — спросила дракона на следующий день, чтобы заполнить неуютное молчание. В этот раз я не дулась и позволила несколько часов нести меня, усталую, на руках.

Кроу бросал в сторону нашей парочки недовольные взгляды. Как же я была на него зла! Невозможно передать словами всю степень моего разочарования: никакая боль от проклятия не оправдывала шантаж и манипуляции.

— У др-р-раконов нет истинных, — фыркнул Дрэйвен, будто я сморозила глупость. Весь день он не спускал с меня глаз, охраняя, как цербер. Впрочем, демон и не пытался приближаться —  шёл в стороне с видом одновременно раздражённым и виноватым. Хотя, скорее всего, это была досада, а не угрызения совести.

Я поймала себя на мысли, что с Дрэйвеном чувствую себя защищённо, словно за каменной стеной, — ощущение для меня опьяняюще незнакомое. В этот момент я остро пожалела, что не являюсь его избранницей. Что у драконов избранниц нет.

— Зачем тогда я тебе нужна?

— Нужна.

Потрясающий ответ.

— Тебе говорили, что ты превосходный собеседник?

Дракон криво ухмыльнулся, а потом сказал:

— Я чувствую: мёр-р-ртвая зона заканчивается. Скор-р-ро мы сможем пер-р-реместиться в Вер-р-рхний мир-р-р.

Под ложечкой засосало. Ладони сделались влажными. Из рассказов демона я поняла, что Верхний мир — аналог загробного. Сложно найти безумца, желающего отправиться в царство мёртвых. Неизвестность страшила. Пока мы бродили по лесу, похищение казалось безобидной игрой. В реальность происходящего не верилось. Казалось, скоро всё закончится, и я вернусь в свою маленькую съёмную квартиру, к мужу и привычным обязанностям. И даже с работой проблем не будет, ведь я, слава богу, в отпуске.

Но мёртвая зона осталась позади, и впору было удариться в панику.

Глава двадцать третья

В которой мы узнаём о шестилетней Маир. Ретроспектива

— Мне нравится, как ты назвала дочь. Маир. На языке теней это означает «спасение».

Шестилетняя ведьма теснее прижалась к той, которая её родила. Затрепетала в восторге. О ней говорила сама Первая Тёмная — легенда, подчинившая драконов, освободившая чародеек из рабства и подарившая им новый, волшебный мир. Мир непроходимых лесов и топей.

— Кто её отец?

«Отец?»

Маир нахмурилась, услышав незнакомое слово. Отец. Что бы это могла означать? Фамильяр? Личный дракон? Особое заклинание, предназначенное лишь для неё одной? 

— Странные вопросы ты задаёшь. Триста лет прошло, а всё не можешь избавиться от старых привычек, — та, которая её родила, столкнула Маир на землю: слишком взрослая, чтобы сидеть на материнских коленях.

Мох был влажным. Над болотами стелился сырой туман. Мурашки бежали по спине. Источник тепла исчез, но не успела девочка огорчиться, как оказалась в объятиях Первой Тёмной. За что Маир любила их предводительницу (помимо героического прошлого, разумеется) — та никогда не оставляла её наедине с холодом.

«Холод? Это ли беда?» — говорила Эсса.

Кокон — заклинание, доступное любой шестилетней ведьме, если, конечно, та не совсем горькая бездарность. Маир же называли способной. Причём способной настолько, что Эсса присмотрела для неё личную поляну сразу за границей своих владений.

«Восемьдесят тысяч квадратных метров, — расхваливала она. — Территория от угрюмого камня до серповидного болота, за которым живёт Магграх. Не так много, но со временем можно добавить участок за  топью. Когда ты будешь достаточно ловкой, чтобы пересечь трясину по скрытой тропе».