Договор крови - Хафф Таня. Страница 15

— Я возлагаю огромные надежды на вас, номер десять. Не вижу причин, по которым вы...

Внезапно Кэтрин зевнула и вдруг поняла., что изнурена до последней степени. Дональд отправился в постель, как только закончилась полостная операция, а доктор Брайт ушла перед самым рассветом. Сама она ничего не имела против того, чтобы заканчивать работу самостоятельно: девушке нравилось оставаться одной в лаборатории. Это давало ей возможность самостоятельно убедиться в том, что все вспомогательные действия завершены, вот только на ногах она находилась уже около полутора суток, и, конечно, ей просто необходимо немного поспать. Обычно стоит вздремнуть пару часов, и она становится как новенькая.

Нащупав пальцами выключатель, Кэтрин задержалась на пороге, осмотрела всю лабораторию и спокойно произнесла:

— Приятных сновидений.

Это не были сновидения, как не оказались они и воспоминаниями, но, сформировавшись под влиянием сети, образы как-то странно смешивались. Лицо молодой женщины в непосредственной близости, светлые волосы, светлые глаза Ее голос звучал, утешительно в этом мире, где было слишком много яркого света и чересчур много звуков, которые были только шумом. Ее улыбка была...

Ее улыбка была..

Органические импульсы с трудом проникали сквозь изношенную нервную систему в поисках связей, которые помогли бы закончить мысль.

Ее улыбка была..

Доброй.

Номер девять, тело которого надежно удерживали пристегнутые ремни, зашевелился.

Ее улыбка была доброй.

— Мисс Нельсон?

Вики обернулась, изо всех сил стараясь не выглядеть слишком угрюмой. Родственники и друзья матери столпились в холле похоронного бюро, ожидая момента, когда смогут высказать свои соболезнования дочери покойной. Если бы за ее спиной не возвышался Селуччи, она непременно скрылась бы куда-нибудь; а если бы он не обхватил вовремя ее запястье, она определенно врезала бы своему двоюродному братцу, проделавшему за рулем автомобиля путь от самой Ганануги и заявившего, что, если уж он забрался в такую даль, то надеется, что после всего будет устроена хотя бы легкая закуска.

Она не знала, кто этот человек — мужчина плотного сложения, произнесший ее имя.

Он протянул мясистую руку.

— Мисс Нельсон, я — преподобный Кросби. Священник англиканской церкви, обычно проводящий погребальные службы у Хатчинсонов, сегодня немного прихворнул, и потому меня попросили его заместить. — Его говор отличался низкими горловыми нотами, столь характерными для жителей западного побережья.

Двойной подбородок почти скрывал пасторский воротник, но, учитывая крепость рукопожатия, Вики усомнилась, что масса этого человека состояла из сплошного жира.

— Моя мать не была слишком набожной и вряд ли усердно посещала церковь, — сказала она.

— Это касается только ее и Господа нашего, мисс Нельсон. — Преподобному Кросби удалось произнести эти слова таким образом, что они одновременно прозвучали как констатация факта и как сострадание. — Ваша матушка хотела, чтобы за упокой ее души были прочитаны молитвы по англиканской традиции, и я пришел сюда, чтобы исполнить это ее пожелание. Но, — кустистые седые брови слегка изогнулись, — поскольку я не был знаком с миссис Нельсон, то не намереваюсь говорить так, как если бы хорошо знал ее. Будете ли вы сами произносить надгробную речь?

Собиралась ли она встать перед всеми этими людьми, чтобы рассказать им о своей матери? Рассказать им, как молодая женщина пожертвовала своей жизнью, чтобы должным образом воспитать маленькую дочку? Рассказать, как мать пыталась отговорить ее от первой работы, потому что считала, что ее детство не должно было заканчиваться так быстро? Рассказать им о ее матери, сделавшей все, чтобы дочь закончила среднюю школу, затем — университет, потом — полицейскую академию? Рассказать, как после продвижения по службе ее мать каждый разговор гордо начинала фразой: «Моя дочь, детектив»? Рассказать им, что, когда ей впервые поставили неутешительный диагноз по поводу ее зрения, мать немедленно села в поезд и примчалась в Торонто, отказываясь выслушивать любое вранье дочери о том, что у нее все в порядке и она совсем не нуждается в ее присутствии? Рассказать им о бесконечных придирках и тревогах, о том, как она вечно звонила дочери именно в тот момент, когда та стояла под душем? Рассказать им, как матери всегда хотелось поговорить с ней, а она не отвечала на ее телефонные звонки?..

Рассказать им, что ее мать умерла?

— Нет. — Вики почувствовала руку Селуччи у себя на плече и осознала, что ее голос оказался, мягко выражаясь, слегка невнятным Она откашлялась и обвела комнату почти паническим взглядом. Вот она! Плотная, невысокая женщина в шерстяном пальто военного покроя, да еще и цвета хаки. Надо взять себя в руки и постараться унять дрожь.

— Эта дама — доктор Брайт. Мать работала у нее последние пять лет. Быть может, она пожелает сказать несколько слов.

Ярко-синие глаза на мгновение остановились на чем-то позади нее. Преподобному Кросби показалось, что на лице спутника мисс Нельсон он заметил одобрение, и потому он кивнул и спокойно произнес:

— В таком случае я поговорю с доктором Брайт. — Его теплая ладонь снова накрыла руку женщины. — Быть может, нам удастся побеседовать несколько позже?

— Наверное.

Священник удалился, и Вики почувствовала, как рука Майка сжала ее плечо.

— С тобой все в порядке? — спросил он.

— Разумеется. Я в полном порядке. — Вики не слишком рассчитывала, что он ей поверит, а потому полагала, что это не совсем уж явная ложь.

— Вики?

Она узнала этот голос и стремительно повернулась, чтобы встретиться взглядом с его обладательницей.

— Тетя Эстер!

Высокая худощавая дама раскрыла ей свои объятия, и Вики разрешила себе укрыться в них. Эстер Томас была самой близкой подругой ее матери. Они росли вместе, вместе ходили в школу, были подружками невесты друг у друга на свадьбах. Миссис Томас преподавала в школе в Оттаве, однако, хотя они жили в разных городах, ее дружба с Марджори нисколько не померкла.

— Я надеялась, что не доживу до этого... — Щеки Эстер были залиты слезами, и она судорожно принялась рыться в сумочке, пытаясь найти салфетку. — Я отправилась в путь одна за рулем этого шестицилиндрового чудовища Ричарда, а тут еще ремонт шоссе номер пятнадцать. Ну разве так делают? Ведь сейчас всего лишь апрель. Непременно еще может выпасть снег. Черт побери, я... Спасибо. Так вы и есть Майк Селуччи, не так ли? Однажды мы с вами встречались, около трех лет тому назад, когда вы приезжали в Кингстон, чтобы забрать Вики.

— Я помню, мэм.

— Вики, у меня к тебе просьба. Я хотела бы... Хотела бы взглянуть на Марджори в последний раз.

Вики отпрянула, наступив на ногу Селуччи и даже не замечая этого.

— Взглянуть на нее?

— Да. Попрощаться с ней. — Слезы снова навернулись Эстер Томас на глаза и потекли по лицу. — Я не смогу поверить, что Марджори действительно умерла, пока не увижу ее.

— Но...

— Я знаю, что гроб закрыт, но, думаю, что мы с тобой смогли бы проскользнуть туда. Пока все не началось.

Вики никогда не понимала желания посмотреть на покойных. Труп — это труп, и она достаточно нагляделась на них, чтобы знать, что в основном они все мало отличаются друг от друга. Ей не хотелось вспоминать о матери, какой она выглядела там, на носилках на столе в морге, и уж конечно, ей решительно не хотелось вспоминать ее выглядевшей как манекен перед тем, как упокоиться в могиле. Но, видимо, в этом что-то было, если миссис Томас так этого хотела.

— Я поговорю с мистером Хатчинсоном, — с удивлением услышала Вики произнесенные ею самою слова.

Несколько мгновений спустя они в сопровождении Селуччи направились к центральному проходу часовни, беззвучно шагая по толстому красному ковру.

— Мы предусмотрели такую возможность, — сказал мистер Хатчинсон, когда они приблизились к гробу. — Очень часто случается, что когда гроб уже закрыт, друзья и родственники желают сказать последнее «прости» усопшему. Не сомневаюсь, что вы увидите свою мать такой, как вы ее помните, мисс Нельсон.