Договор крови - Хафф Таня. Страница 79

— Эй, сержант. — Хрупкая тень отделилась от массивного ствола старого каштана и неторопливо приблизилась к пешеходной дорожке. — Нет смысла заходить в квартиру: здесь не осталось о ней даже воспоминаний. Насколько мне известно, на следующей неделе въедут новые жильцы.

— А что ты здесь делаешь, Тони?

Юноша повел плечами.

— Ключи заносил, увидел, что вы заворачиваете за угол, и решил подождать. Не надо будет искать вас позднее. У меня для вас послание.

— Послание, — повторил он, потому что не мог заставить себя спросить, от кого оно.

— Да. Генри сказал, чтобы я передал, что вы были одним из наиболее достойных людей, с которыми он встречался в жизни, и что он желал бы, чтобы все сложилось по-иному.

— По-иному. Да. Разумеется.

Тони искоса бросил взгляд на детектива и постарался скрыть свое разочарование. Генри не сказал ему, что именно он подразумевает под этим понятием, «по-иному»: имел ли он в виду то, что произошло с Вики, или что-то еще. И теперь было очевидно, что и Селуччи ведет себя не менее сдержанно. Хотя Фицрой рассказал ему в общих чертах о том, что произошло в ту последнюю ночь в Кингстоне, особых подробностей он не сообщил, и парень едва не умирал от любопытства.

— Генри также хотел, чтобы я сказал вам, что год — всего лишь маленький ломтик вечности.

Селуччи фыркнул и направился вдоль Гурон-стрит.

— Что, дьявол его побери, он хотел этим сказать? — спросил он через пару минут у Тони, успевшего поравняться с ним и шагавшего теперь рядом.

— Да я и сам не больно врубился, — признался парень. — Но это именно то, что он просил вам передать. Он сказал, что вы поймете позже.

Селуччи снова фыркнул.

— Хреновый писака, кропающий любовные романы.

— Да. Вот такие дела. — Они дошли до угла Сесил-стрит, и Тони, так и не дождавшись, чтобы детектив заговорил снова, вздохнул. — Она почти все время спит, — сообщил он.

— Кто? — На скуле Майка непроизвольно дернулся желвак.

— Да Победа же. Генри все еще жутко беспокоится за нее, но считает, что теперь все будет в порядке, раз дырка на ноге наконец-то уже затянулась. Мы переезжаем в Ванкувер.

— Мы?

— Да. Она сейчас совершенно беспомощна. Им нужен кто-нибудь, кто будет делать все, что необходимо, после восхода солнца. И...

— Почему? — Ванкувер. Через всю страну... — Морской воздух?

— Не в этом дело. Чтобы никто не узнал ее, когда она начнет охотиться. Видимо, вначале им приходится довольно трудно.

Они тысячу раз обедали вместе. И завтракали тоже. Может быть, две тысячи.

— Скажи Фицрою, что она довольно неаккуратна за едой.

Тони подавил смешок.

— Обязательно скажу. Не хотите передать и ей что-нибудь?

— Скажи ей... — Голос его замер, и, казалось, он внимательно следит за чем-то, чего Тони видеть не мог. Затем лицо его передернулось, и, твердо сжав губы в тонкую линию, он развернулся и молча зашагал прочь.

Какое-то время Тони стоял и наблюдал за ним, затем кивнул.

— Не беспокойся, парень, — проговорил он тихо. — Я ей передам.

Он занимался своими делами, когда позвонил детектив Фергюсон из Кингстона по поводу хода расследования.

— Послушайте, Вики переехала в Ванкувер, я ведь уже сказал об этом. Ничего другого я не знаю и не имею понятия, где, черт побери, она сейчас находится.

Фергюсон сразу пришел к очевидному выводу.

— Свалила от тебя, значит?

В ответ Селуччи сорвал телефонный аппарат со стены на кухне и вышвырнул его за дверь.

Несколько дней спустя, когда он гнался за машиной подозреваемого по взлетно-посадочной полосе в аэропорте в Даунсвью, едва увернувшись от приземляющегося реактивного лайнера, полицейский психолог предположил, что он находится под влиянием подавляемых эмоций.

Все еще болезненно переживавший свою утрату, Селуччи еле удержался от желания подавить самого полицейского психолога.

— Надеюсь, она заслуживает того, чтобы ты спустил свою карьеру в унитаз, так как иначе назвать то, что ты делаешь, нельзя. — Кресло инспектора Кэнтри взвизгнуло, протестуя, когда он откинулся назад и пристально вгляделся в лицо Селуччи. — Как ты думаешь, что у меня здесь? — Громадная рука хлопнула по папке, лежащей на бюваре, в центре его стола. — Так я тебе скажу. Здесь рапорт, который я получил от психа нашего отделения, считающего, что ты находишься в неустойчивом душевном состоянии и что тебе нельзя позволять появляться на улице вооруженным.

Побелев как полотно, Селуччи принялся стаскивать с себя наплечную кобуру.

— Черт побери, утихни! — вспылил инспектор. — Если бы я выслушивал все, что говорят эти надутые ослы, то уже давно должен был бы лишить тебя полицейского жетона.

Селуччи отбросил со лба надоедливую прядь и постарался не думать, насколько этот жест напоминает ему о ней.

— Со мной все в порядке, — буркнул он.

— Да уж я вижу, в каком порядке. Не хочешь рассказать мне, что с тобой происходит?

— Все нормально. — Его тон позволил Кэнтри в этом усомниться, а выражение лица Майка лишь служило тому подтверждением. До Селуччи уже доходили распространившиеся слухи, что их бывшая коллега Победа Нельсон поспешно переехала на Восточное побережье, хотя он слышал только отзвуки этих слухов — ни у кого не достало смелости сказать это ему прямо в лицо. Очевидно, Кэнтри тоже слышал об этом. — Это сугубо личное дело.

— Нет, если это отражается на твоей работе. — Инспектор наклонился вперед и выдержал взгляд Селуччи. — Так вот что тебе следует сделать. Ты возьмешь оплачиваемый отпуск, по меньшей мере на месяц, и на это время уберешься из города и приведешь в порядок остатки своих мозгов, а потом ты вернешься, и проведешь еще одно собеседование с доктором Фрейдэйнштейном.

— А что будет, если я не захочу уехать? — пробормотал Селуччи.

Кэнтри приятно улыбнулся.

— Если ты не пожелаешь взять оплачиваемый отпуск, я отстраню тебя от работы на месяц без оплаты. Так или этак, но сейчас выметайся поживее отсюда.

В управлении ставили три к одному, что отпуск Майка Селуччи начнется с покупки билета на ближайший самолет в Ванкувер. Некоторые проиграли значительные суммы.

Спустя неделю после беседы в кабинете Кэнтри Селуччи обнаружил, что сопровождает свою древнюю бабушку в самолете, направляющемся в Италию, для участия в большом семейном торжестве.

— Иисусе, Майк, как я рад, что ты вернулся. — Ухмылка Дэйва Грэма угрожала вывихнуть нижнюю половину его физиономии. — Я хочу сказать, еще один такой временный напарник, как последний, и мне тоже придется брать несколько недель за свой счет.

— Кто это, черт подери, оставил следы от кофейных чашек по всему моему столу!

— С другой стороны, — продолжал Дэйв задумчиво, — я начинаю понимать, что без тебя было гораздо спокойнее.

— Ты что, интересуешься такой ерундой, Майк?

— Что? — Селуччи, разглядывавший полку с книжками в мягких обложках, бросил на своего напарника косой взгляд.

— Ну, понимаешь, ты рассматриваешь их уже минут пять. Я подумал, что ты, может быть, решил почитать что-нибудь завлекательное. — Дэйв указал поверх головы Майка на обложку, на которой светловолосый гигант баюкал в своих объятиях полуобнаженную брюнетку. «Навстречу судьбе», Элизабет Фицрой. Выглядит соблазнительно. Надо же, думаешь порой, что знаешь приятеля как облупленного... — Он быстро перелистал книгу, — думаешь, что изучил все его вкусы, а потом узнаешь еще что-нибудь вроде этого. Ты считаешь, что капитан Роксборо и эта крошка Вероника соединятся в конце или это останется неопределенным?

— Черт побери, мы находимся в супермаркете! Кто-нибудь может тебя заметить. — Селуччи выхватил из рук напарника книжку и сунул ее обратно на полку.

— Эй, ты ведь сам остановился, чтобы поглазеть на эту макулатуру, не я, — запротестовал Дэйв, когда оба детектива отправились дальше.