Маруся. Попасть – не напасть - Гончарова Галина Дмитриевна. Страница 2
Мало ли что?
Это у нас могло бы прокатить, а тут? Есть ли здесь вообще амнезия? И как они от нее лечат? Феназепамом в попу? Электрошоком и ледяными ваннами?
Спасибо, кушайте такое сами. Два раза.
– Верю, что вы сделали все возможное. И благодарю вас за спасение моей жизни.
– Давайте-ка, княжна, я кое-что еще проверю…
Проверка получилась странной.
Надо мной водили сначала руками, потом каким-то кругляшом, словно выточенным из кусочка янтаря, диаметром сантиметра два, потом ладони задержались над солнечным сплетением.
Меня бросило в жар, потом в озноб, доктор медленно кивнул.
– Средоточие цело. Но каналы практически разрушены.
Утешил, благодетель.
Закрыла глаза и сделала вид, что безумно устала, вот щас помру от изнеможения. Это действует.
Доктор кивнул своим мыслям и свалил, а его место заняла сиделка.
Я отвернулась к стене и провалилась в сон.
Попаданчество там, западенчество, а силы восстанавливать надо. Точка.
Хорошо бы сказать, что на следующий день мне стало намного лучше и я бодрым кенгуру скакала по палате.
Нет.
Ноги ватные, руки похожи на макаронины, а чтобы попить, требуется столько усилий… В итоге все, что я выпиваю, уходит в пот. Зато меня посещают родственники.
И КАК это обставлено! Таки если б вы видели!
Дверь палаты распахивается. И внутрь проходит сначала мой лечащий врач, спиной вперед. Я как раз не сплю и ради разнообразия не в обмороке, меня только что обтерли мокрым полотенцем и даже причесали, а теперь я жду обеда.
Куриный бульон с сухариками. Вкусный, кстати. Но мутить начинает уже после третьей ложки.
– Вот, ваша светлость.
Светлость…
Не то чтобы мне эти титулы были интересны, но так, мне кажется, называли князей? Или герцогов? Или еще кого?
Нет, не помню.
Все равно не простых свиней свинья.
Кабан.
Именно это слово всплыло в голове при виде мужчины. Высокий, осанистый и матерущий… Другого слова не подберешь. Знаете, бывают такие могучие мужики, которым саблю да коня, а еще можно соху и лошадь. И он спокойно телегу на плечи поднимет.
А вот с возрастом эта мышечная масса начинает замещаться творожной. Кто другой не заметил бы, но мне-то уже за сорок. Я эти вещи вижу. Опыт не пропьешь, только балалайку.
А в остальном – хорош, зараза.
Седые волосы уложены рукой парикмахера, кажется, еще и напомажены, породистое лицо с тонкими чертами отмечено печатью неизбывной брезгливости, губы поджаты, серые глаза смотрят с прищуром. Определенно, этот мир нуждается в его одобрении. Или хотя бы поощрении.
Костюм стоит столько, что если его продать, можно три дня всю Африку кормить, включая обезьян, ботинки отражают солнце даже в его отсутствие, а трость в руке…
Ёжь твою рожь!
Никогда!
Вот не считая калек, никогда не видела мужчину с тростью. И у него этот аксессуар смотрится более чем органично.
Интересно, а шпага в ней есть? Или свинец?
Я пригляделась.
Нет, это ты, Маруся, дамских романов начиталась. Там с клинками в тростях бегают все кому не лень. А этот мужик другого класса. Он своих врагов закапывает на полях финансовых сражений, не давая им шанса применить физическое воздействие.
– Говорите, разрушение каналов?
– Да, ваша светлость. Но мы вовремя начали лечение, и ваша дочь вполне может выздороветь и восстановиться.
– Хорошо. Оставьте нас.
От врача последовал угодливый поклон, и дверь закрылась. Интересно, будет ли он подслушивать?
Вряд ли.
Зачем ему чужие секреты, ему работа нужна, и чтобы деньги заплатили. Я улыбнулась краешком губ, и по какой-то причине это привело к взрыву возмущения моего… Отца?
Таки да.
«Отца-ца-ца-ца…» – детская песенка печально заиграла в моей голове.
– Ты довольна своим поступком?
Ледяной тон, ледяные глаза, да и вопрос… Как говорится, каждый вопрос содержит в себе кусочек ответа.
– Нет.
Левая бровь аристократа поднялась. Ждет продолжения? Ну-ну. Вот так я и продолжу, не зная, о чем говорить. Может, я маникюром недовольна? Уточнять не будем.
Не дождавшись, аристократ форсировал события сам:
– Я тоже тобой недоволен. Своей глупостью ты расстроила помолвку, вызвала скандал, и мне стоило немалых усилий замять все. К счастью, Сергей Владимирович согласился с тем, что ты просто совершила глупость. Помолвка состоится, как только тебя выпишут из больницы. И если ты еще раз попробуешь что-то выкинуть – отправишься сюда же. Только в синий корпус.
Я молчала.
Правила общения с заказчиками гласят:
1. Думай, прежде чем ляпнуть.
2. Анализируй, что тебе сказали.
3. Не давай прямых обещаний.
Шеф это столько в нас вколачивал, что сейчас я автоматически опустила веки, изображая усталость. Я бе-е-е-е-едная овечка.
Мозг в это время бешено работал.
Первое.
Меня тут хотели замуж выдать. Не меня, а княжну. Интересно, чем же так хорош этот Сергей Владимирович, что девчонка себя угробила?
Не иначе, средоточие всех видимых и невидимых достоинств. Хотя… Мне-то чего судить, я этого человека в глаза не видела. Но княжна явно считала по-своему. Это следует из слов ее отца. Надо полагать, что перед приемом по случаю помолвки или перед обменом клятвами – как там все это у них выглядит, не знаю, – она что-то выкинула.
В результате разрушены маноканалы, сильно пострадало маноядро, и врач не гарантирует, что вернет ей магию.
Мне-то и пофиг. Жила сорок с хвостиком лет без магии и еще восемьдесят проживу. Если не буду по ночам таскаться где не стоило.
И помолвка была выгодна ее отцу. Это сто процентов. Иначе не бесился бы так.
Я открыла глаза.
Меня сверлил злой взгляд.
Интересно, а что такое синий корпус? Хотя… По контексту можно догадаться.
– Передайте Сергею Владимировичу мои извинения за случившееся. И сообщите, что я была бы рада видеть его и лично заверить, что происшедшее было только… Э-э-э-э…
«Выканье» легко слетело с моего языка. Видимо, так девчонка к папе-князю и обращалась?
– Чем ЭТО было?
– Досадной случайностью, которой никто не ожидал, и менее всего я, – выкрутилась я. И пойдите скажите, где я соврала?
Серые глаза потеплели. Так. Чуть-чуть. Был декабрьский мороз, стал ноябрьский понос.
А не расслабляйся, Маруся, не расслабляйся.
– Приятно видеть такое здравомыслие. Или это очередная уловка?
Ага, уловка.
Рыбалка, ёжь твою рожь!
– Я передам ему твои слова. Не думаю, что он найдет для тебя время, но тем лучше. Ты отвратительно выглядишь.
Спасибо вам на добром слове, папенька.
Я опять опустила ресницы. А что тут скажешь? «Спасибо, я знаю?», «Извини, не знаю, как я выгляжу?». Эх, прав был шеф. Молчание не золото! Молчание – наше спасение.
Моему отцу быстро надоела эта пантомима «уставшая овца». Он кивнул своим мыслям.
– Домой тебя пока забирать нельзя. Ты здесь еще дней на десять, если выздоровление пойдет хорошо. Я надеюсь на твое благоразумие.
Я открыла глаза и медленно, согласно прикрыла их вновь.
Не беспокойтесь, папаша, благоразумие меня никогда не подводило. Вот гормоны – да, а мозгов у меня всегда хватало.
На том мы и расстались.
Ни «до свидания, детка, я тебя еще навещу», ни яблочек… Что-то мне подсказывало, что девчонку пожалеть можно. Не от хорошей жизни она самоубилась.
Эх, Маруся, что-то мы попали.
Эх, Маруся, нам ли быть в печали…
Кто тут Маруся?
Я это, я.
Товарищи родители, думайте, когда детей называете.
Головами думайте. А не самомнением.
И когда извращаетесь с именами типа Марисобель или Семирамида, думайте, в какой среде будут жить ваши дети.
К примеру, мою знакомую Семирамиду так и звали сим-картой или семечкой, Изабеллу – виноградиной, а Майю пожизненно переименовали в майку. Нестиранную.