Проклятье Ифленской звезды (СИ) - Караванова Наталья Михайловна. Страница 47

Шеддерик в гостиной устраивал себе место для сна: в доме Янура свободной была всего одна гостевая спальня, и эта спальня досталась Темери. Она пожелала Шеддерику доброй ночи и прикрыла за собой дверь. Подумала немного и задвинула щеколду. Просто потому что у неё очень давно не было такой возможности — провести ночь в одиночестве, точно зная, что никто не сможет её побеспокоить.

Темери скинула платье и забралась в чистую прохладную постель. Но заснула не сразу — всё смотрела, как в окне проплывает большая ущербная луна.

Она проснулась задолго до рассвета, быстро оделась, прибрала постель. Очень хотелось поспать ещё — накопленная за минувшие недели усталость не спешила отступать.

Спустилась в кухню, зачерпнула ковшом воды из бака, умылась. Холодная вода немного взбодрила. Темери была уверена, что не спит сейчас только она одна, но оказалось — ошиблась.

Приоткрылась скрипучая дверь, ведущая прямиком на задки, к хозяйским сараям, в кухню кто-то вошёл. Темери было собралась прятаться за печью, но почти сразу в свете оставленной на столе свечи узнала чеора та Хенвила. Он осторожно прикрыл дверь и кинул на одну из лавок довольно увесистый сверток одежды.

— Доброе утро, — поприветствовала его Темершана, и на всякий случай добавила — благородный чеор.

— Не спится? — проворчал Шеддерик. — Вот, принёс вам новый плащ и сапоги. Ваши совсем износились, а судя по тому, как вы вчера прихрамывали, хозяйкины пришлись не впору.

— Что будете делать днём? — спросила она. Что будет делать сама — не имела представления. Всё зависело от того места, где ей придётся скрываться. Впрочем, Янур клятвенно пообещал, что первую встречу устроит следующим же вечером в собственном доме. Так что хотя бы с планами на вечер всё было понятно.

— Поговорю с братом. Поработаю с докладами чиновников управы. Много скучной бумажной работы… — он усмехнулся, но Темери видела, что за этой привычной, как будто приросшей к губам усмешкой скрывается какая-то очередная большая тревога. — А вы молодец. Честно говоря, я не ожидал вашей поддержки, так что благодарю вас.

Темери кивнула. С тех пор, как вчера проснулась в «Каракатице», она чувствовала себя в присутствии чеора та Хенвила неуютно. Как будто их совместное трудное путешествие осталось где-то далеко в прошлом, на другой странице пока ещё не написанной истории. Она не знала, куда смотреть, чем занять руки… и тем страннее было, что стоит только тряхнуть головой, собраться с мыслями — всё вставало на места.

Она так и сделала — и улыбнулась как могла безмятежно:

— Может, скучная бумажная работа — это как раз то, что нужно после наших приключений?

— Может быть. Знаете, я начинаю понимать, почему дядя Янне и некоторые другие ваши прежние знакомые вас помнят и до сих пор преданны вам…

— Почему?

— Когда вы улыбаетесь, даже свечки начинают светить ярче.

— Свечки?

Темери растерялась. Возможно, это была очередная шутка чеора та Хенвила. Впрочем, обычно его шутки не были смешны и вызывали обиду или неприятные воспоминания. Эта — тоже не была смешной. Но и никакие образы прошлого не отозвались на его слова.

— Свечки.

Шеддерик показал на принесённую одежду:

— Давайте проверим, подходит ли вам это.

Плащ оказался из хорошей плотной такни, подбитый лисьим мехом, а сапожки сели точно по ноге. Удобная, лёгкая одежда.

Темери, расправив складки и накинув капюшон, обернулась, чтобы поблагодарить ифленца. А тот уже приветствовал зевающую хозяйку, которая, оказывается, успела войти в кухню. В одной руке она несла подсвечник, в другой — увесистую дубинку. Но узнала беспокойных постояльцев и попыталась спрятать дубинку за спиной:

— Слышу — шум. Думала, может, забрался кто. Времена сейчас беспокойные. А вы что же спозаранку вскочили? Неужто уж собрались уезжать?

— Для рэты принесли одежду. Надо было убедиться, что всё подошло.

Тильва, подслеповато щурясь, окинула Темери пристальным взглядом и осталась довольна:

— Такой-то красавице что ни надень, всё к лицу. Вы уж, небось, завтракать захотели? Идите в зал, сейчас воды вскипячу, да порежу чего-нибудь вкусненького…

Шеддерик наполовину в шутку протянул Темершане руку — правую, без перчатки. Темери, словно прыгнула разом в ледяную воду, не дав себе времени на раздумья и сомнения — осторожно вложила пальцы в его ладонь. Так они и вошли в зал таверны — словно на какой-то торжественной церемонии.

Шеддерик выбрал тот самый стол, за которым вчера они обсуждали дальнейшие шаги… и с торжественностью дворцового распорядителя отодвинул для неё стул.

Это тоже было странно и непривычно: в последний раз ей отставлял стул отец, и было это десять лет тому назад. В монастыре, и уж тем более — до него, никто никогда так не делал. Там так не принято.

— Что-то ещё случилось? — тихо спросила Темери.

— Да, случилось. Когда стало известно о моём появлении в городе, кто-то сложил два и два. Вас тоже ищут. Так что вам надо как можно скорей покинуть «Каракатицу» и перебраться в место более защищённое. Я боялся, придётся вас будить. Но вы — ранняя пташка.

Он подумал немного, потом пояснил:

— Спрячу вас у своего старого друга. Он хороший человек, и я ему доверяю. Надеюсь, с простой задачей — защищать вас в течение пары дней, он справится. А дальше посмотрим.

— Но вам самому эта идея не по вкусу, так ведь?

— Да. Там у него проходной двор, и всегда есть риск, что вас увидит кто-то не тот. Но придётся смириться с этим. Там хотя бы прочные стены и надёжная прислуга.

Темери не ответила — беспокойство благородного чеора передалось и ей, но стоило ли это показывать? Тем более что появилась хозяйка и начала расставлять тарелки и приборы. На кухне уже слышались голоса, со двора заливисто лаяла собака. Где-то поскрипывали половицы. Обитатели «Каракатицы» проснулись и занялись своими делами. Начинался новый день…

Дом благородного чеора Ланнерика та Дирвила находился в верхнем городе, так что ехать до него пришлось довольно долго, несмотря на то, что в столь ранний час улицы ещё не заполнились людьми.

Их встретил высокий ливрейный слуга-ифленец с таким надменным выражением лица, что позавидовать могли даже старейшие пресветлые сёстры. Шеддерик первым спрыгнул со ступеньки кареты и протянул девушке руку — простой, сам собой разумеющийся жест, но если бы не утреннее дурашливое представление, момент мог быть испорчен. Темери покинула карету с самым серьёзным и торжественным видом. На лице застыла холодная непреклонность, спина прямая, шаги короткие и медленные. Наука, прочно забытая за ненадобностью, сама собой всплывала в памяти.

…А ведь когда-то она убить была готова за право ходить, как ей нравится и где заблагорассудится. Маленькой Темери многое дозволялось…

Слуга склонился в поклоне и торжественно произнес:

— Приветствую вас в доме благородного чеора та Дирвила. Прошу следовать за мной.

Очень хотелось останавливаться на каждом шаге и уделить каждой садовой скульптуре, каждому каменному вазону хоть немного внимания. Этот дом, хоть и был выстроен из местного камня, не был похож на другие дома Тоненга. Наверняка всё здесь устроено так, как принято на Ифленских островах.

Распахнулись тяжёлые двери, впуская в просторную гостиную с белёными стенами. Стены были украшены потемневшими от времени картинами в резных рамах. Справа у стены полыхал большой камин, возле которого дремали собаки — четыре голенастых гончих пса, и Темери точно знала — это чисто ифленская порода. На Побережье у собак шерсть короче и не такая пушистая.

Псы, насторожившись, приподняли узкие морды, но слуга одним лишь жестом их успокоил.

— Благородный чеор, — всё так же торжественно молвил он, — вас ожидают наверху. Чеора, останьтесь в зале. Собак не бойтесь, они обучены и не доставят беспокойства. Хозяин просит прощения за неудобство.

— Всё хорошо, — шепнул ей Шеддерик и даже слегка сжал пальцы, словно для пущей убедительности. — За вами скоро придут.