Требуются родители. История попаданки (СИ) - Михаль Татьяна. Страница 7

Так не бывает…

Или бывает? Неужели он сможет мне помочь и вернёт моего Пашеньку?

Кажется, что моё сердце сейчас разорвётся от волнения.

Коробка выпала из моих дрожащих и замёрзших рук, но вдруг застыла в воздухе, так и не коснувшись пола!

Незнакомец покачал недовольно головой, взял коробку и поставил её на стол. Развязал бант и поднял картонную крышку. Действительно, это был торт. Тот самый, который я люблю, «Киевский».

Мужчина, который назвал себя хранителем и смог заставить предмет застыть в воздухе, смотрел на торт каким-то очень грустным взглядом.

— Вы сказали, что перейдёте к делу… — вернула я его из странной задумчивости.

— Я не ангел-хранитель, Аврора. Эта ступень мне ещё недоступна, — произнёс он невпопад.

Потом поднял на меня свои глаза, снова рассмеялся и произнёс игриво:

— Налей нам по чашке чаю, мне так хочется попробовать человеческий торт, раз оказалась такая возможность!

Его быстрая смена настроения настораживала.

Потом он резко подскочил и, схватившись за голову, выбежал из кухни. Я даже понять ничего не успела, как он также быстро вернулся и протянул мне шерстяной плед.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Тебе холодно, укройся. А то ещё заболеешь.

И снова он стал серьёзным.

Мне было, мягко сказать, не по себе. То, что этот человек был необычным и странным, не сказать ничего. И человек ли он? Вроде бы, он обмолвился о позаимствованном теле… Только как это?

— Спасибо… — ответила неуверенно.

Я накинула плед на плечи и заварила чёрный чай. Мой кофе был безнадёжно испорчен, и варить новый не было никакого желания.

Поставила перед незнакомцем чашку чая и разрезала торт. Тоже поставила перед ним тарелку с большим куском.

Сама я ничего не хотела. Вернулась на свой стул и положила замёрзшие руки на горячий фарфор.

Моё нетерпение начинало давать о себе знать; я стала стучать пальцами по кружке, дёргать ногой и провожать взглядом каждый съеденный хранителем кусок торта.

— Вкусно, — улыбнулся он, когда с тортом было покончено. — Ты молодец, терпеливо ждёшь. Всему своё время…

Было ощущение, что он говорит не только со мной, но и с самим собой. Он посмотрел на настенные часы и сам себе кивнул.

Посмотрел снова на меня, постучал указательным пальцем по подбородку и заговорил.

— Твой сын родился в другом мире, Аврора. И он очень важен для того мира. Мы беспокоимся о том, что мальчик может пойти не той дорогой, судя по зарождению и развитию его линии судьбы. Видишь ли, мы не ожидали, что его душа так быстро переродится и выберет не ту женщину… Он до сих пор связан с тобой, Аврора и от этого страдает. Нам важен его правильный выбор…

Он вдруг приложил к моему лбу, обжигающе горячу ладонь, и перед моими глазами всплыло воспоминание. Я снова оказалась в той самой палате и смотрела на себя со стороны.

Боже… Я вернулась в свой кошмар.

— Не пачь, мама… Не пачь… — шептал уставший от болезни маленький Пашка.

А я лежала рядом с ним и судорожно вытирала слёзы, стараясь улыбаться, ведь я не хотела, чтобы мой мальчик видел горе на моём лице.

Мы лежали вместе в больничной палате — господи, уже которая палата! Я сбилась их считать.

Я гладила сына по тёмной пушистой шевелюре и целовала его в лоб, повторяя мысленно про себя: «Ты будешь жить мой маленький!», и поправляла одеяло. Эти слова я твердила миллион раз за день, каждый день, каждую неделю, отчаянно веря, что так и будет, зная, что материнское сердце, может всё, — даже спасти жизнь своему ребёнку, вырвать его из бессердечных лап болезни и смерти…

Воспоминание мгновенно сменилось другим. И я снова смотрю на себя со стороны. Меня колотит безумная дрожь. Мне снова плохо.

— Верни меня к нему! — кричу хранителю изо всех сил.

Я не хочу снова видеть его смерть, не хочу снова этот день переживать!

Не хочу!

Я держу своего сына на руках и через несколько минут его сердечко перестало биться, устав бороться. Я держала остывающее тельце в своих руках и вместе с ним замерзала моя душа, раскалывалось на миллионы осколков моё несчастное сердце.

Все кончилось, рухнуло, разбилось…

— Стоит в поле теремок. Бежит мимо мышка-норушка. Увидела теремок, остановилась и спрашивает:

— Терем-теремок! Кто в тереме живет? Никто не отзывается. Вошла мышка в теремок и стала там жить…

Я рассказывала ему сказку. Его любимую, про теремок, а по моим щекам лились слёзы, капая крупными хрусталиками воды на моего сына…

Я смотрела на себя и зажимала уши руками. От этого крика мне хотелось снова умереть. Врачи забирали у меня сына, они не понимали, что его нельзя забирать…

— Зачем ты вернул меня в этот ад? — сквозь рыдания спрашиваю у безумного хранителя.

Вместо ответа, это страшное воспоминание сменилось другим.

— Нет… нет… — прошептала и приложила руки к губам, стараясь заглушить плач.

Я почувствовала, как воздух заканчивается в лёгких. Я плохо помню день похорон и сейчас жадно смотрю на происходящее. Моё сердце окончательно умирало…

В тот день я не особо понимала, что происходит на похоронах, ко мне подходили какие-то люди, соболезновали, рядом был мой отец, который полностью поседел за короткое время. Моя психика реагировала на всё с каким-то отупением, боль потери была настолько сильна, что организм, видимо включая какие-то спасительные и защитные механизмы, перестал реагировать на внешние раздражители. В тот день я как во сне смотрела, как в землю опускают маленький гробик, смотрела на своего плачущего отца, на знакомые лица и упала в обморок.

— Теперь ты готова, — услышала я голос хранителя, словно сквозь толщу воды и почувствовала, как он убрал с моего лба горячую руку.

— Ты, демон… — прошептала сдавленным голосом. В моей груди застряли рыдания. — Ты, чудовище…

Мужчина печально вздохнул.

— Я не демон и не чудовище… Но ты должна была окончательно убедиться в смерти своего сына. Аврора, твоего Паши больше нет. Его земное воплощение прекратило существование. Его душа переродилась в другом мире. Ему сейчас два месяца и его родила другая женщина. У него другое имя. Но ваша с ним духовная связь осталась такой же крепкой и нерушимой, как и прежде. Ты осталась его матерью, а он твоим ребёнком, несмотря на то, что вы в разных мирах. Именно поэтому тебе предстоит выбрать. Или остаться здесь и прожить ту жизнь, которую тебе заложено прожить самой Судьбой — ты будешь спасать детей, Аврора. Именно ты поможешь многим отчаявшимся матерям и семьям искать нужных докторов, средства и даже слова утешения. Ты организуешь фонд помощи, и ты спасёшь тысячи детей. Таково твоё предназначение в этом мире. Или же, ты можешь уйти за сыном в другой мир, где тебе будет довольно трудно первое время. Я повторюсь, этот мальчик очень важен для того мира. Если бы не связь с тобой, он бы жил так, как ему предначертано; он сделал бы тот выбор, на который мы рассчитываем. Но из-за вашей связи, его дорога судьбы раздвоилась и есть большая вероятность, что он пойдёт губительной для себя и мира дорогой. Он будет следовать за своими инстинктами и искать тебя, Аврора, но не найдёт. В своих идеях и поисках он наделает массу глупостей и ошибок. Если ты будешь рядом, то ваша связь сохранит его предназначение.

Я не верила своим ушам.

— Если это всё правда, то как вы смеете играть нашими жизнями и судьбами, словно в куклы? И кто такие «Мы»?

— Твой разум не воспримет замысел мироздания, Аврора и не поймёт, — сказал и улыбнулся мне хранитель так, словно я была пятилетней девочкой. — Я, хранитель. Я тот, кто следит за равновесием во вверенных мне мирах. А о «других» тебе не стоит знать. Придёт время и однажды, ты сама всё увидишь, и поймёшь.

Я обняла себя руками, пытаясь согреться.

— Я хочу к своему сыну, — сказала уверенно.