Камень огня - Хафф Таня. Страница 16

На третий день, поздно вечером, когда были видны только мрачные тучи, нависающие над кораблем, и волны катились черными тенями, Чандра села в укромный уголок и поставила меж коленей маленькую серебряную чашу. Из-под простой коричневой туники служанки девушка вытащила медальон, прибывший с посланцем от короля Джаффара.

«Мой принц умоляет вас принять этот медальон, — гласило письмо, письмо, потому что Чандра отказалась встретиться с посланцем. — Он переходит прямо из его рук в ваши».

Девушка очень сомневалась в этом, но портрета и локона черных волос, вложенных в медальон, будет достаточно для ее замысла, если, конечно, это действительно волосы принца. Она покатала в пальцах мягкую прядку. Если это волосы Дарвиша, то там, в Ишии, весьма беззаботно относятся к колдовству. Возможно, Чандра наставит их на путь истинный за время своего визита.

Поставив медальон в качестве образца, она бросила несколько волосков в чашу с водой и призвала силу. При воспоминании о боли инстинктивно напряглась, но с облегчением почувствовала только старое знакомое покалывание. Раджит не одобряла подглядывание посредством колдовства, но она же говорила, что знание это сила. И Чандра решила: все новое, что удастся узнать о ее женихе, может только помочь ее планам.

Вода потемнела, затем посветлела, и начало формироваться лицо. Как будто то же самое лицо, что и на портрете, насколько можно было разобрать сквозь искажения.

Сначала она подумала, будто эти искажения и гримасы означают пытку, ибо поле зрения было ограничено одним лицом, но когда она осторожно передвинула фокус, все стало понятно.

Но тут волосы растворились, и в чаше больше не было ни видения, ни воды.

«И они хотят, чтобы ради этого я отказалась от силы Девяти?» — возмутилась Чандра, убирая оставшуюся прядку обратно в медальон. Судно накренилось. Чаша скользнула к перилам, и девушка едва успела поймать ее. Если принц такой независимый, как сказала Аба, будет не слишком трудно отговорить его от предложенного брака. Наморщив лоб, Чандра пыталась вспомнить, как выглядела партнерша принца. Пожалуй, ей же лучше, что Дарвиш предпочитает женщин более… жирных.

Рано утром она облокотилась на гладкое дерево перил, жалея, что путешествие подходит к концу. За время, проведенное в море, она открыла для себя новый мир, новые линии силы, новые фокусы, новый образ жизни. И теперь Чандра должна оставить все это, дабы убедить принца, что он не хочет жениться на ней. Жизнь, пришла к выводу чародейка, бывает иногда ужасно несправедливой.

Заря окрасила белые террасы Ишии в нежно-розовый цвет, но взгляд Чандры был устремлен к тонкой струйке дыма, поднимающейся над городом. Девушка предположила, что дым идет из вулкана, хотя сам кратер полностью заслоняли здания. Чандра находилась сейчас под сильным впечатлением от того, что колдовство способно защитить целый город, построенный у самого края действующего вулкана.

Девяти Чародеям Девяти потребовалось девять лет, чтобы создать Камень Ишии. Чандра вздохнула. Когда уладит дело с принцем, она проведет некоторое время с Камнем, прежде чем тронется в обратный путь. Девушка направила свою магическую силу к вершине вулкана, но быстро забрала ее: что-то было не так. Чандра нахмурилась. Уж не пробила ли она одну из защит города? Наверняка Камень не даст отпор Чародею Девяти!

— Тебе туда. — Второй помощник положил обветренную руку ей на плечо и, повернув кругом, мягко подтолкнул к каютам, где пятеро настоящих слуг готовили своих благородных подопечных к высадке на берег. — Давай-ка возвращайся к своим. Нам будут нужны свободные леера.

Чандра бросила последний взгляд на уносимое ветром перышко дыма, затем медленно пошла внутрь, чтобы присоединиться к остальным. Она бы предпочла остаться у перил и посмотреть, как лоцманский корабль введет их в гавань Ишии, но не стоило ради этого отбрасывать тщательно выстроенные слои обмана. И в любом случае, когда форты, с обеих сторон защищающие вход в гавань, вот-вот останутся за кормой, ей придется обдумать следующий шаг.

«Тихий ребенок, — рассуждал помощник. — Наверное, это естественно для тех, кто прислуживает. Все шестеро — тихие. — Он провел пальцами по туго натянутому тросу и потерял мысль в изгибах пеньки. — Да, пять самых тихих сухопутных крыс, что мы когда-либо брали на борт. Хотя — да простит меня Восьмой — я не понимаю, почему двум разряженным задницам нужно полдюжины людей, чтобы натянуть на них штаны?»

6

Обнаженный, с мокрыми после ванны волосами, Дарвиш облокотился на балконные перила и оглядел мир. Ранний утренний свет заливал сады, здания, даже забытых Одной павлинов Язимины. «Он похож на горное вино, — решил принц, поворачивая руки так, чтобы на них засверкали капельки влаги, словно россыпь крошечных кристалликов. — Нектар, изливаемый Девятью на их матерь внизу». Дарвиш уже и не помнил, когда последний раз видел солнце до полудня.

Сегодня он увидел его только потому, что леди Харита вдруг вспомнила, что утром возвращается муж, и отменила их любовное свидание. Не желая довольствоваться вторым сортом, принц оказался в собственной постели весьма рано и практически трезвый.

«Просыпаться с ясной головой… — Дарвиш потянулся и подарил миру улыбку. — Интересная идея. Может, когда-нибудь я снова ее опробую». Затем он вспомнил, что не только муж леди Хариты прибывает сегодня, но и первая треть приданого его собственной невесты.

Его «невесты». Это слово оставило скверный вкус во рту, и мир слегка померк. «Считай себя помолвленным». Большое спасибо, о возвышеннейший отец. Может, следует рассказать ей о вызове, который он бросил шлюхам города — мужчинам и женщинам — в прошлом году в центре рыночной площади? «А если это не разрушит планы отца, — сардонически усмехнулся принц, — я расскажу ей, что одержал победу».

— Ваше высочество?

Дарвиш лениво обернулся.

— Фади?

— Ваше высочество, целительница говорит, что нынче утром она занята. — Юный одевальщик, вперившись в колени принца, протянул пузатый горшочек, заткнутый круглой пробкой. — Она сказала… — Мальчишка глубоко вдохнул. У него загорелись уши. Он просто не мог повторить слова целительницы перед своим принцем. Почему эта женщина все время так поступает?

— Она сказала, что раз я встал, то сам могу намазать эту дрянь?

— Да, ваше высочество. Почти так.

Принц рассмеялся, и для Фади это было едва ли не хуже, чем гнев. Только принц Дарвиш никогда не гневался. Временами с ним было трудно, но Фади знал, виновато вино, а не его принц. Его принц был лучшим господином во дворце, и ничего из того, что, по уверениям друзей, должно было случиться с Фади, не случилось. Мальчишка был даже немного разочарован насчет кое-чего из того. Его уши стали еще горячее, когда Фади почувствовал, что эта мысль написана у него на лице.

Если она и была написана, то Дарвиш предпочел ее не замечать.

— Спасибо, Фади.

Когда горшочек переходил из рук в руки, их пальцы соприкоснулись, и юный одевальщик вздохнул. Ухитрившись сдержать собственный вздох, Дарвиш улыбнулся мягче, глядя, как мальчишка торопливо уходит. «Я никогда не был таким юным». Обожание со стороны Фади угнетало его временами. Что останется для обожания, когда эта плоть лишится привлекательности? И Дарвиш ясно дал понять, что Фади еще слишком юн для этого. И самому Фади, и остальным. Улыбка принца заледенела, когда он вспомнил вытянутое лицо лорда Рахмана, услышавшего, что случится с его гениталиями, если он попробует тронуть юного одевальщика.

— И, говоря о том, чтобы тронуть… — Дарвиш вытащил пробку и понюхал бледно-зеленую мазь. У нее был чистый, свежий запах, который освободил его голову от дурманящего аромата жасмина, льющегося из сада, — … полагаю, я лучше всех справился бы с этим.

У балконной двери шпион лорд-канцлера встретил его с кубком вина на серебряном подносе.

— Ваше высочество, — сказал он подобострастно, с поклоном, — ваше вино.

Дарвиш смотрел, как рубиновая капля стекает по охлажденному металлу. Нет, вино просто не гармонировало с этим утром.