P.S. Люблю тебя (СИ) - Салах Алайна. Страница 40

— Я говорила тебе о нем, и раз уж мы прожили шесть лет, пять из которых с натяжкой можно назвать браком, ты должен был знать, что я словами не разбрасываюсь.

— Я говорил тебе, что не согласен на развод, — Айзек заметно повышает тон, так что пара за соседним столом оглядывается, а я испытываю желание встать и уйти. — Ты выпотрошила меня, Таша. Сначала предательством и изменой, потом своей холодностью. Я отдал тебе семь с половиной лет своей жизни, и что в итоге? Раздел имущества, опустошение и сломанный нос? Таким ты хочешь меня оставить?

Я чувствую поднимающееся раздражение оттого, что Айзек в очередной раз выставляет себя безвольной жертвой обстоятельств, виня во всем меня. Ничего не меняется, несмотря на то, что в одиночестве у него было много времени все осмыслить. Этот человек шел на встречу с целью убедить меня не подавать на развод, и при этом убедительно демонстрирует причины, по которым мне ни в коем случае нельзя на это соглашаться. Перед финальным рывком в свободную жизнь, мне требуется быть терпеливой. Я знаю своего мужа: он слаб, а слабые люди мстительны, и когда он поймет, что ему больше нечего терять, он захочет отыграться.

— Когда ты уже научишься брать ответственность за собственные решения, Айзек? Я честно рассказала тебе об измене, и решение о том, чтобы быть после этого вместе, принял ты сам, также как и сделать мне предложение. Я предлагала тебе развестись в первый год брака и много раз после. Твой ответ всегда был «нет». Так в чем ты сейчас хочешь меня обвинить? В том, что принимал неправильные решения, переоценив свои силы? Ты прекрасно знал, на ком ты женишься, потому что я никогда не пыталась казаться лучше в твоих глазах, но это тебя не оттолкнуло. В чем твоя претензия? Решения принимаешь ты, а вину за последствия перекладываешь на меня? Даже сломанный нос. Ты получил по заслугам и прекрасно об этом знаешь, иначе уже сидел в полицейском участке и писал заявление о нападении. Тебе удобно перекладывать вину на меня. И с этим ты мне предлагаешь мириться?

Айзек выслушивает мой обличительный монолог, но как и всегда, но позволяет себе им проникнуться. Как и моя мать, будет защищать свой комфорт до последнего вдоха.

— Если бы ты была другой, мы могли бы быть счастливы.

— Но я такая, и другой не буду. О какой любви ты все это время говорил, если я тебя настолько не устраиваю? Тебе может казаться несправедливым, что твоя жизнь пришла к такому итогу, но это последствия наших обоюдных решений: именно ты когда-то решил на мне жениться, а я была той, кто согласилась. Вина лежит на обоих из нас.

— Нет, Таша, — лицо Айзека ожесточается и становится злым, он снова напоминает мне обиженного ребенка. — Во всем виновата ты одна. Я любил тебя и был готов на все, чтобы быть вместе. Из нас двоих неправильная только ты, потому что никогда по-настоящему мне не принадлежала. Ты всегда думала об этом кудрявом выродке…

— А ты всегда об этом знал, и все равно женился на мне. Позволил мне пойти к нему, потому что посчитал это ниже своего достоинства. Я слишком хорошо знаю, что такое принимать последствия собственных ошибок, чтобы испытывать сочувствие к тебе, так старательно открещивающегося от своих.

— Помимо брачного договора у тебя есть машина. Я выкинул кучу денег на отдых и подарки твоим родителям. Ты выплатишь мне их до цента, Таша. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты раскаялась за то, что испортила мне жизнь.

Я громко смеюсь для того, чтобы не захлебнуться брезгливостью, и потому что знаю, что его это взбесит. Глупо было рассчитывать на его здравомыслие.

— Тогда тебе стоит найти толкового юриста, потому что у меня такой уже есть. Я перегрызу горло и выпотрошу тебя, если ты попробуешь играть грязно. На этом поле мне нет равных, и на твоем месте я бы много раз подумала, прежде чем начинать. Думаю, не стоит напоминать, что ты слабак и тебе никогда со мной не сравниться.

— Черствая ледяная сука, — шипит Айзек, до побеления сжимая ладони в кулаки. В эту секунду у меня нет ни малейшего сомнения в том, что не будь в кафе многолюдно, он бы меня ударил. Перейдя черту, редко можно повернуть обратно.

— Всегда к твоим услугам, — я отодвигаю от себя нетронутый кофе, кладу на стол купюру и встаю. У меня снова развязаны руки — на душе нет ни горечи, ни сожаления. Айзек умело уничтожает во мне всякую способность ему сопереживать. Когда бракоразводный процесс будет завершен, я о нем даже не вспомню.

Я покидаю кафе и сажусь за руль автомобиля. Несмотря на то, что к такой реакции Айзека я была готова, на душе холодно и неуютно. Я нечасто испытываю желание поделиться проблемами, но сейчас наступил именно такой момент. Или по крайней мере, хочется знать, что у меня есть такая возможность. С родителями я, по понятным причинам, этого обсудить не смогу, а Эмми со своим мужем на днях улетели в Мексику.

Я нахожусь в пятнадцати минутах езды от дома родителей, когда мой телефон оживает на консоли. Два дня и пять часов с того момента, как я слышала его в последний раз. Джейден.

— Привет, — оттого, как вовремя он мне позвонил, в голосе отчетливо прорывается радость напополам с облегчением.

— Как дела, Таша?

Мне приходится сбросить скорость и медленно свернуть к обочине, потому что из глаз неожиданно текут слезы. Я не могу дать им объяснения: возможно, это последствия разговора с Айзеком, а возможно, это слезы радости, оттого что он позвонил тогда, когда мне это особенно необходимо.

— У меня все хорошо, — произношу как можно ровнее, и опустив козырек, осторожно промакиваю глаза пальцами.

— Увидимся?

Я разглядываю собственную улыбку в отражении и начинаю улыбаться еще шире оттого, как усиленно киваю головой.

— Давай увидимся.

Глава 33

— Ты голодна? — глаза Джейдена тщательно изучают мое лицо, словно он хочет узнать ответ еще до того, как я его назову. Исключено, что он увидит на нем следы моей недавней слабости, поэтому я позволяю себе непринужденно улыбнуться:

— Не слишком. Я бы предпочла прогуляться.

Мы оставляем мою машину на парковке торгового центра, я пересаживаюсь к Джейдену и мы едем пирс Санта-Моники. На улице стемнело, людей вокруг совсем не много, и даже воздух пахнет как-то по-особенному: предвкушением и юностью. От моего подавленного состояния не осталось и следа, оно вытеснено тем, что он рядом, в душе царит немой восторг. Джейдену даже не нужно ничего мне говорить, его близости достаточно для того, чтобы знать: со всем, что произойдет дальше, я справлюсь. Я нужна ему и у меня есть Сэм — сильнейшие стимулы, чтобы жить.

— Чем ты был занят эти дни? — дуновение океанского бриза щекочет лицо, а рукав Джейдена то и дело задевает мое предплечье. Я бы хотела, чтобы он взял меня за руку, хотя всегда считала эту традицию нелепой.

— Я летал в Чикаго. Там остался работающий офис, и иногда необходимо мое присутствие.

— У тебя есть там недвижимость? Я имею в виду, ты ведь жил там?