Змеи Тора (ЛП) - Армстронг Келли. Страница 18

Наблюдая за тем, как Райдеры разбивают новый лагерь на краю Пустоши, Фин чувствовал себя так, словно ничего не изменилось. Он жил в суровых условиях, путешествовал с детьми, наделенными необычными способностями, и не был уверен, что готов к любой схватке, которая неизбежно последует. Разница в том, что эти дети наблюдали за ним — а не за Мэттом или Оуэном — в ожидании инструкций. Райдеры рассчитывали на него… и вместо того, чтобы радоваться этому, он жалел, что не позвал Мэтта посоветоваться, как с этим справиться, особенно когда увидел мэра Торсена, дедушку Мэтта, идущего к нему через лагерь Райдеров.

Фин никогда не любил никого из Торсенов, пока они с Мэттом вместе не сразились с несколькими троллями и разными монстрами. Ему нравилось, что Торсен не делал ничего такого, что могло бы изменить мнение о Фине у остальных. Все было обоюдно. Ни одна семья не любила другую. Они смотрели на все по-другому… очевидно, кроме Рагнарёка. Мэр Торсен отдавал приказ кучке Брекков выполнять грязную работу, в то время как Фин был на стороне Мэтта Торсена. Эта история с апокалипсисом все запутала.

Но Фин по-прежнему был непоколебим в своей антиторсеновской позиции. Он встретил другого Торсена, который выстрелил в Мэтта дротиком с транквилизатором и угрожал Лори, и теперь он стоял в лесу с вождем рыжеволосого клана. Мэр Торсен был единственным доказательством того, что большинству Торсенов нельзя доверять.

— Я рад, что ты проявил здравый смысл, молодой человек, — сказал мэр. — Череп сказал, что может поговорить с тобой, чтобы мы могли доставить тебя на твое законное место, и вот ты здесь.

— Череп загнал меня в угол, угрожал моим друзьям и заставил драться с ним. — Фин сердито посмотрел на старика. — Это ко мне не относится.

Вокруг них патрулировали и наблюдали волки. Фин не был уверен, что именно слышат Райдеры, но ему тоже было все равно. Частью помощи стае было дать им понять, что они находятся не на той стороне предстоящей битвы. Они уже должны были знать, что доверять мэру Торсену — плохая идея, но этот факт явно ускользал от них.

— Детали не имеют значения, — великодушно сказал мэр. — Дело в том, сынок, что теперь ты здесь. Чемпион Локи, готовый повести монстров в великую битву.

— Моя кузина — чемпион Локи, — возразил Фин, прежде чем понял, что может подвергнуть ее опасности.

— Нет, сынок, это вы оба, — сказал мэр таким тоном, словно разговаривал с маленьким ребенком. — Девушка находится на другой стороне. Ты ведешь за собой монстров. Локи был хитрецом, многогранным Богом, а это значит, что за эту битву его потомки будут сражаться с обеих сторон.

Фин уставился на мужчину, чувствуя, как кусочки стали вставать на свои места. Дело было не в том, что Норны указывали на него или Лори, когда направляли Мэтта к чемпиону Локи. Это были они оба. В этом был какой-то странный смысл, но это не помогло. Он предпочел бы вообще не быть чемпионом, чем быть чемпионом злодеев.

— Я не причиню вреда Лори, — возразил Фин, глядя прямо на мэра. — Я обязан делать то, что лучше для стаи, но ни в коем случае, стае не нужно причинять боль ей или Мэтту.

Мэр рассмеялся:

— Ну, конечно же, нет! Это не твоя роль. Мэтти сражается со Змеем, и Лори будет сражаться со своими собственными врагами. Ты ведь не так хорошо знаком с мифами, как следовало бы, не так ли?

Фин уставился на него, не понимая, как он мог так спокойно обсуждать возможную смерть своего внука.

— Мифы не высечены на камне. Если бы это было так, мы бы не смогли вернуть Болдуина обратно, — заметил Фин.

— Значит, у тебя было лекарство? Сделал ему искусственное дыхание? Но это еще не значит…

— Нет, — перебил его Фин. — Мы отправились в Хель.

— Чушь собачья!

Фин пожал плечами и продолжил:

— Мы там познакомились с моей тетей. Ну, знаешь, той, которая правит загробной жизнью? Мы спасли Болдуина от смерти. Мы привели его обратно. Я, Лори и Мэтт.

Мэр с минуту, молча, смотрел на него.

— Что же ты наделал?

— Изменил судьбу, — твердо сказал Фин. — Мы можем это сделать. Мэтт не должен умирать. Ничего из этого не должно случиться.

На какое-то мгновение ему показалось, что он добрался до мэра. Он думал, что ему удалось достучаться до этого человека, и надеялся, что наконец-то на их стороне окажется взрослый человек. Было страшно пытаться спасти мир. Они делали это, но было неприятно, что никто из взрослых этого не понимал. Как будто они не могли ни верить, ни надеяться. Если это и значит быть взрослым, то Фин был рад, что он все еще ребенок.

— Нет, — ответил мэр. Вот и все, просто нет. Он покачал головой, и Фин понял, что он не собирается слушать.

Парень попробовал другой подход.

— Но ты же хочешь спасти его, верно? Почему ты помогал спасти Мэтта, когда дом провалился под землю, если хотел, чтобы он умер? Есть и другие варианты. Может быть, мы все сядем и…

— Нет, — повторил мэр. — Мой внук должен быть сильным и готовым к борьбе с Мидгардским Змеем. Я помог ему, потому что он не должен умереть до финального боя.

Всякая надежда на то, что мэр Торсен может колебаться на своем пути, тут же исчезла. Он не изменит своего плана принести в жертву Мэтта. Фин был так зол, что его голос дрожал, когда он сказал:

— Так ты хочешь, чтобы Мэтт стал сильным, прежде чем… умрет?

— Да, — ответил мэр.

— А тебе никогда не приходило в голову, что Мэтт может победить? — спросил Фин. — Что, может быть, мы могли бы работать вместе и остановить конец света? Ты мог бы ему помочь. Он твой внук, и он чемпион Тора.

Мэр вздохнул.

— Дети! Ты просто не понимаешь. Ты не можешь остановить судьбу. Мы не можем отвратить Рагнарёк! — он повысил голос и оглянулся на Райдеров. — Это начало новой эры. После битвы мы станем правителями нового мира. Волки могут свободно бродить. Мы построим новый мир… пригодный для богов. Подходящий для нас.

Райдеры, очевидно, прислушивались. Они прекратили свои занятия и стали наблюдать за стариком. Было жутко, когда они улыбались ему и кивали, как будто он был в здравом уме. Может быть, он и выглядел нормальным, но изрекал такие теории, которые только сумасшедшие могли принять.

— В наших жилах течет кровь богов, — продолжал мэр. — Мы станем правителями нового мира.

— И жертвовать членами своей семьи ради этого… идеального мира — это нормально для тебя? — тихо спросил Фин.

Мэр невозмутимо встретил пристальный взгляд Фина.

— Конечно, я не хочу приносить его в жертву, но Мэтт умрет смертью героя и отправится в Валгаллу, загробный мир для сильных и храбрых. Там он будет счастлив.

— Мэтт был бы счастливее живым, — заметил Фин.

— Это не твоя забота, Фенрир. Твоя роль — вести наших монстров в бой. Эти прекрасные молодые волки и существа, которые восстанут… — мэр сделал паузу и ухмыльнулся, словно речь шла о каком-то параде в Блэквелле, а не о конце света и миллиардах смертей. Затем он снова встретился взглядом с Фином. — Ты будешь на переднем крае наших войск, когда начнется сражение.

Все Райдеры внимательно наблюдали за ними, и на мгновение Фин почувствовал себя вполне нормально, став их вожаком. Быть главным означало ставить их потребности на первое место. Независимо от того, какую роль судьба запланировала для любого из них, Фин нес ответственность перед волчатами, наблюдающими за ним прямо сейчас. Он не собирался слепо следовать чьим-то планам. Дело было не в том, умрет он или нет. Он неоднократно бросался навстречу опасности, но делал это потому, что планы младшего Торсена были разумны и логичны. Есть вещи, ради которых стоит рискнуть — спасение мира было одним из них.

— Тебе понадобится нечто большее, чем это, чтобы убедить меня, что поддержка твоих планов — самое лучшее для Райдеров, — сказал Фин голосом, предназначенным для того, чтобы быть услышанным.

Мэр скрестил руки на груди и посмотрел на Фина от подошв рваных башмаков до кончиков лохматых волос, прежде чем сказать:

— Чемпион Локи поведет за собой монстров. Если ты не сделаешь свою работу, я уничтожу всех этих оборванцев и твою кузину тоже. — Он дружелюбно улыбнулся, как будто только что не угрожал всем знакомым Фина. Он, как и большинство Торсенов, не беспокоился о Брекках. Фин уже заметил вспышку беспокойства на лице мэра, когда упомянул о смерти Мэтта. Он явно заботился о своей семье. Но это вовсе не означало, что Брекки ему небезразличны.