2039 - Никитин Юрий. Страница 9

Но лозунг тот же, панем эт цирцензес. Императоры шли навстречу простому народу, а сейчас тем более демократия, где «все для человека, все во имя человека». Дали вдоволь и хлеба, и зрелищ, у каждого свой богатейший виртуальный мир, чего еще надо?

Но теперь эти простые и демократичные ощутили угрозу в надвигающейся сингулярности, о которой пресса, нагнетая остановку, трубит из каждого утюга.

И хотя в сингулярности должно быть «еще лучше», однако демократическому большинству и так прекраснее некуда. Сейчас оно вывалилось на улицы Европы и требует «остановить мгновенье». Не только для себя, а чтоб весь мир замер, «а то непонятно, куда эта проклятая наука заведет».

Прерывая невеселые думы, Сюзанна сказала бодро:

– Еще один непредвиденный поворот… придется заехать к зданию с другой стороны. И вы дома! В смысле, на работе.

– Мы дома, – поправил я. – Я рад, что ты с нами.

– Спасибо, сагиб, – прощебетала она. – Я рада, что у меня синие глаза и а-а-а-алый рот!

Впереди на середину шоссе, прямо на асфальт, с грохотом спешно вываливают из гигантского самосвала автомобильные покрышки, еще новые, с красивым нестертым рисунком протектора, неиспользованные.

Молодые парни быстро растаскивают их с таким расчетом, чтобы как можно точнее перегородить шоссе во всю ширь, слышатся бодрые веселые голоса, полные страсти и возбуждения, как всегда, когда выступаешь против гнусной власти, ибо революционеры – это романтично, круто, пусть сильнее грянет буря, а эти жирные пингвины от нас не спрячутся…

На обочине парни и девушки торопливо поджигают пропитанные бензином тряпки.

Не дожидаясь, когда начнут швырять их на гору покрышек, Сюзанна повернула так резко, что колеса протестующие заверещали обиженными поросятами.

Мелькнула и пронеслась совсем близко стена жилого дома, искусственный интеллект выверяет скорость и возможности автомобиля безукоризненно, впереди блеснул простор внутреннего дворика, слишком крохотного для комплекса обступивших его высотных домов, но мы проскочили на скорости прямо через детскую площадку, где ни детей, ни взрослых, все со смартфонами в руках на протестах общественности против засилья гнусной и продажной власти.

Автомобиль выскочил с подскоком на тротуар соседней улицы, круто развернулся и помчался к виднеющемуся вдали нашему трехэтажному домику.

Глава 6

При постоянном подключении к инету мозг работает быстрее, так что за те считаные минуты, что автомобиль пронесся от главной магистрали до нашего старинного особнячка, я успел провести две видеоконференции, побывать на брифинге военных консультантов в Чикаго, но все же до скорости суперкомпьютера далеко, и когда авто замер перед подъездом нашего трехэтажного домика, я с сожалением отметил, как мало успеваю в этом стремительном мире.

Едва открыл дверцу и ступил на асфальт, прокаленный жаркий воздух охватил со всех сторон, а сверху обрушились, как дождь из расплавленного олова, солнечные лучи.

Наш центр исследования и прогнозирования, в котором работаю, всажен в отдельно стоящий архаичный домик, всего три этажа, я поспешно добежал до крыльца, с этим глобальным потеплением только и думаешь о сладостном времени зимы, с разбега запрыгнул на ступеньки, гордясь, что преодолел сразу три, молодец, держу форму.

Тяжелая входная дверь отщелкнула титановые замки, но чтобы открыть, пришлось самому потянуть на себя эту массивную сейфовую плиту.

Из прихожей навстречу пахнуло бодрящим свежим воздухом, кондиционеры работают мощно и бесшумно, стены коридора оклеены экранными обоями, сейчас там мельтешит калейдоскоп новостей и срочных сообщений.

Я поморщился, но, увы, не каждый даже в нашей конторе подключен к инету напрямую, низшее звено получает по голосовой команде новости с экранов, так что пусть, хотя эта допотопность и раздражает тех, у кого поиск в интернете и управление блоками памяти находится в тимусе или даже глыбже.

Что делать, технологии выскакивают одна за другой настолько быстро, что сегодня установил новейшую, а через неделю выпрыгнула еще круче, и далеко не все могут тут же апгрейдиться по ряду обстоятельств, в том числе и финансовым.

На первом этаже в прихожей первым меня увидел Касарин, аналитик второго разряда, зеленокожий, как мифический тролль, хотя по сложению больше похож на эльфа. Цвет кожи объясняет как побочный эффект бохакинга, три года тому опрометчиво хотел доказать, что он нашел, как секвенировать геном, чтобы стать бессмертными, но в результате изменил цвет кожи. Хотя и с бессмертием, может быть, получилось, пока что судить рано, но мне кажется, просто стыдится признаться, что по молодости и дурости хотел выделиться «из толпы» чем-то необычным, как выделываются многие даже великовозрастные подростки.

Хотя есть любители косплеев, что сознательно меняют внешность, есть и эльфообразные, хотя их эльфовость или эльфичность только в сильно удлиненных ушах с заостренными кончиками, а так когда видишь роскошную белотелую эльфийку весом центнера в два-три, что повадками напоминает торговку рыбой на базаре, то чувствуешь некий диссонанс с собственными представлениями о мифологии.

– Шеф, – сказал он звонким, как вроде бы положено говорить эльфам, голосом, – рад вас видеть вживую!

– И ты прибыл? – спросил я с недоверием. – Что тебя заставило оставить свою нору? Сегодня особый день?

Он широко улыбнулся, растягивая жабий рот на пол-лица, нарочито дряблая кожа послушно сместилась в стороны.

– Сами знаете, живем и трудимся по старинке. Начальство полагает, работники должны являться на службу хотя бы раз в неделю. А в последний день месяца, как вот сегодня, общий сбор.

Я взглянул поверх его чешуйчатой головы на огромное табло с часами.

– А что… ух, как время летит!.. Вроде бы только что уже был общий. Тогда еще Толмачев от нас ушел.

Он чуть понизил голос:

– Сегодня кто-то еще уйдет. А то и не один. Что-то затевается, шеф. Очень нехорошее.

Я промолчал; что затевается, знаем из новостей. Неолуддисты взяли под негласный контроль Приморье, Урал бурлит, в Поволжье воинские части объявили, что верны правительству, но на подавление народных волнений не пойдут. Даже здесь в Москве неолуддисты начинают брать пример с шахидов, готовых жертвовать жизнями, только бы спасти, как они считают, мир от разрушения транслюдьми.

Он пошел следом, а я открыл тяжелую дверь главного зала и вступил в мир умнейших людей и великолепных вычислительных машин, связанных облачными вычислениями со всеми банками данных.

С обеих сторон прохода мне махали руками, улыбались. Кто-то даже поднимался и делал шаг навстречу с протянутой для пожатия ладонью. Видимся в самом деле редко, а в личном общении вроде бы есть некая изюминка, потерянная при более рациональных контактах с помощью видеоканалов.

Я тоже улыбался, это нетрудно, нужно только помнить, в каком положении держать мышцы лица, обменивался рукопожатием или просто вскидывал ладонь в приветствии, кому-то кивал издали, наконец добрался до своего уголка, что не кабинет, тот на третьем этаже, а здесь очерченное на полу место в общем зале, где в случае необходимости стол и стены могут подняться из пола по щелчку пальцев.

В конце прохода у самой стены стоит набычившийся Камнеломов в напыленной на тело рубашке из полиампа, что как вторая кожа, а то и первая. Картинно мышчастый, широк в плечах, бицепсы по шестьдесят сантиметров, грудь – как выкованная из меди кираса римского легионера.

Я издали отдал ему честь, приложив кончики пальцев к виску и отставив локоть, он не успел среагировать, как я вступил в очерченный квадрат своего места, где по щелчку пальцев из пола моментально поднимутся стены уже с грохочущими картинами боев и беспорядков во всем мире, а также с графиками и столбиками цифр где, что, сколько, оставляя внизу место для моих мыслезаписей.

Сюзанна, отслеживающая все, что касается меня, вывела на голографическом экране некие чертежи, но из-за своего стола поднялась и направилась к моему месту Диана, восхитительно элегантная и эффектная, как новенький спортивный электрокар, блистающая глазами, зубами и улыбкой, на таких всегда оглядываются, а они сами пополняют ряды жен и любовниц миллиардеров и президентов.