Трон Знания. Книга 4 (СИ) - Рауф Такаббир "Такаббир". Страница 59

Опираясь руками на ступени, Малика встала:

— Я хочу его увидеть. — И приготовилась к отпору Хёска.

Но он кивнул:

— Идём.

Вскоре Малика сидела в автомобиле и, глядя в окно, слушала противный шипящий голос.

— Я намекал тебе: вернись в Приют, не попадайся ему на глаза, если не хочешь быть его женщиной. А ты его дразнила. Ходила по грани между дозволенным и запретным. Он преподносил тебе подарки, не обращал внимания на твои шалости. Он одаривал тебя милостью. А ты, вместо того чтобы лизать ему руки…

Малика закрыла рот ладонью:

— Меня сейчас вырвет.

— Остановить машину?

— Заткнуться.

Сверкнув глазами, Хёск вновь уставился на дорогу:

— Если собака тявкает на хозяина — её убивают. Но что делать с неприкосновенной сучкой, которая возомнила себя хозяйкой? Её начинают приучать к строгой дисциплине и беспрекословному послушанию. Сегодня накажут твоего стража. Если не поможет — завтра будет кто-то другой.

— Я могу рассказать на суде о ваших с Иштаром грехах. Не боишься?

Хёск склонил голову к одному плечу, к другому, разминая шею:

— Иштар потеряет трон, ты потеряешь статус шабиры.

— Мне не нужен ваш статус.

— Ты совершенно не думаешь о своих людях. Ты потеряешь статус, и тебя выдворят из зала суда. Твоего человека отправят в шахту, но перед этим отрубят левую руку.

Малика прижалась лбом к стеклу. Машина миновала окраину Кеишраба и теперь катила по пустыне…

— Куда мы едем?

— В тюрьму.

Малика посмотрела по сторонам. Кругом песок и ни единого строения на горизонте.

Хёск заглушил двигатель. Малика выбралась из салона. Держась за дверцу, с опаской огляделась. Ровная пустыня, воинов не видно. Осмелев, повернулась к Хёску. Он нашёл в архиве документы о проклятии морун. Знает, что она верховная жрица. Был свидетелем её ритуалов. В курсе, как прошла её встреча с Шедаром. Что подпитывает его веру в собственную неуязвимость?

Хёск прикрыл ладонью глаза от ветра и двинулся вперёд. Глядя в мутное небо и вбирая в себя силу непогоды, Малика пошла следом. Что бы ни задумал жрец — она с ним справится.

— Смотри под ноги, — бросил Хёск через плечо.

Малика опустила голову. В песок были вкопаны круглые решётки. Подземная тюрьма…

Пройдясь вдоль длинного ряда решётчатых окон (или потолков?), жрец вытянул руку:

— Здесь.

Малика подбежала к решётке. Упав на колени, вцепилась в прутья:

— Драго? Луга!

Из полумрака донёсся голос:

— Драго.

— Я подожду в машине, — сказал Хёск и неторопливо потопал прочь.

— Ты один? — спросила Малика на слоте, пытаясь хоть что-то рассмотреть в сумраке. Стянув с головы чаруш, уловила еле различимое движение тени. — Драго, не молчи.

— Я думаю, как к тебе подняться.

— Сколько метров?

— Пять. Подожди, я передвину лежак.

— Ты один? — вновь спросила Малика.

— Один, — донеслось из ямы. Следом раздался скрип деревянных ножек по каменному полу. — Сейчас-сейчас.

Послышался треск дерева. Видимо, Драго ставил лежак свечой.

— Отодвинься, — попросил страж. — Я прыгну.

Малика отклонилась назад. Прозвучал грохот. Схватившись за прутья, Драго подтянулся на руках и прижался лицом к решётке. Малика улеглась на живот, чтобы песок не попадал охранителю в глаза.

— Что я здесь делаю, Малика?

— Ты нарушил их идиотский закон. Ты протянул мне левую руку.

— Я? — нахмурился Драго.

— Перед коронацией. Возле храма.

— Не было такого!

— Это был не ты… — простонала Малика. — Это Луга…

— Вспомнил. Это был я. Точно я!

— Уже неважно.

— И что теперь? Что со мной сделают?

— Будут судить. Потом отпустят. — Малика погладила кулаки Драго. — Я соскучилась.

— Мы с ребятами тоже по тебе соскучились.

— Как вам жилось?

— Нормально. Спали, ели, стояли на тренировочной площадке. Их тренировки — это нечто. Мы сначала думали, что в армию берут немых. Командиры выгавкивали команды, а воины выполняли, и всё молча. У них дисциплина будь здоров. И силища будь здоров.

— Вряд ли ракшады сильнее ветонов.

— Все люди обладают огромной силой. Сила огромная, а тело слабое и кости хрупкие. Поэтому у обычных людей в мозгу срабатывает команда: «Стоп! Это предел». И людям кажется, что они слабые. Но они сильные. Поднять грузовик легко. Это на самом деле очень легко. Это как поднять мешок с песком.

— Я упаду вместе с мешком, — рассмеялась Малика.

— А всё потому, что на защите твоего тела стоит твой мозг. Иногда он враг. Он умеет обманывать похлеще фокусника. Но здесь — он твой друг. Ты не умеешь правильно распределять нагрузку, не знаешь, как задействовать все мышцы. Ведь можно так рвануть, что лопнут жилы или вылетят суставы. Поэтому у людей есть планка. Воины подняли её слишком высоко. Ты бы видела их тренировки. Если Ракшада нападёт на Краеугольные Земли, они рухнут.

— Они рухнут, а мы?

— Мы не отдадим Грасс-Дэмор.

Малика покачала головой:

— В стране нищета, армии нет, люди ненавидят друг друга. Кто встанет на её защиту?

— Ветоны, ориенты, климы и моруны… и моранды.

— Моруны не выйдут из-за долины Печали. Они разочаровались в людях.

— А ты?

— Я не знаю, зачем я живу.

Драго улыбнулся:

— Малика… ты устала.

— Я устала обманываться в людях.

— Мне-то ты веришь?

— Тебе? Да.

— Так послушай меня. Тебе кажется, что ты ничего важного не делаешь. Но это не так. Рядом с тобой люди меняются.

Малика погладила кулаки Драго:

— Не надо меня успокаивать.

— Я изменился. Помнишь парк развлечений? Помнишь ориента в стеклянном кубе? Резиновые затычки снизу и сверху, а внутри горячая вода. Помнишь?

— Помню.

— Когда я увидел его, подумал: ещё одним ориентом меньше. А сейчас… Если бы я увидел его сейчас…Мне стыдно, что тебе пришлось меня уговаривать разбить этот куб. Мне стыдно за поступки, которые я так и не совершил. — Немного помолчав, Драго сказал: — Ты должна вернуться к Адэру. Я ему обещал. Если ты не вернёшься, он свернёт мне шею.

— Мы все вернёмся. — Малика приблизилась лицом к прутьям. — Сумеешь выломать решётку?

Слегка разогнув руки, Драго посмотрел влево, вправо. Вновь подтянулся:

— Она вмурована в бетон, но я смогу. Только зачем?

— Я боюсь тебя оставлять. Боюсь, что уйду и больше тебя не увижу.

— Бежать некуда, Малика.

— Мы сядем в машину и вместе поедем на суд.

— Звучит заманчиво. Я давно не катался на машине.

— Выбирайся.

— И нарушить ещё один закон? Не-е-е… не хочу. — Драго вздохнул с наигранной досадой. — Мне зачитают приговор, а я не пойму ни слова. Обидно.

— До этого не дойдёт. Иштар пытается меня приструнить, вот и придумал эту комедию с судом.

— Дело не в тебе, а во мне.

Малика насторожилась:

— Что я должна знать?

— Я избил его, а он, зараза, не забыл.

— Когда?

— В Лайдаре. У тебя случился приступ. Мы его допрашивали, прямо там, в ванной. Со мной были Мебо и Крикс. Крикс его не трогал, Мебо тюкнул сапогом пару раз и устал. Зато я отыгрался сполна.

— Бог мой…

— Надо было прихлопнуть, а я пожалел.

— Эльямин! — донёсся голос Хёска. — Скоро суд, а тебе ещё надо одеться подобающим образом.

— Чего он хочет? — спросил Драго.

— Надо ехать. — Просунув пальцы между прутьями, Малика прикоснулась к щеке охранителя. — Ничего не бойся, Драго. Мы сильнее ракшадов.

Накинула на голову чаруш и направилась к машине.

Часть 28

***

Вспышка молнии выхватила из мглы кроны деревьев. Перед сезоном штормов с ветвей сняли гирлянды лампочек, и с наступлением темноты сад превращался в чёрное пятно, изрезанное зигзагами освещённых аллей. Ветер швырнул на террасу сорванные листья, зашуршал песком по ступеням. В воздухе почувствовался запах дождя.

Теребя края чаруш, Малика поглядывала на воинов-носильщиков, стоявших навытяжку возле паланкина. Они вряд ли знали, куда должны отнести шабиру, и ждали приказа свыше, а Малика уже сомневалась, что такой приказ поступит: близилась полночь, комендантский час, и скоро носильщики попросту уйдут.