Трон Знания. Книга 5 (СИ) - Рауф Такаббир "Такаббир". Страница 45

— Раны не подсыхают и не заживают. Ступни, стёртые о кораллы, не заживают. Порезы рыбами-бритвами гноятся. В бритвах яд.

Эйра прошептала:

— Надо было взять побольше посуды. У них нет постельного белья, полотенца изодраны. Надо было взять гвозди, керосин и лампы. И детям игрушки.

В трюмах шхун стояли ящики с мылом и мотками капроновой нити, с посудой и тканями, с антибиотиками, мазями и бинтами. Но это подарки. Их на всех не хватит. Йола говорил, что тридцать лет назад в Ориентале жили порядка двадцати тысяч человек. Сейчас их, несомненно, больше. Чтобы улучшить их быт, надо начинать с нуля и вкладывать, вкладывать… А жемчуг они не ловят. Скорее всего, жемчуга нет.

После полудня путники вышли из леса и двинулись по пологому склону холма, покрытого чем-то похожим на мох. Под ногами чавкало, голову припекало, по лицу струился пот. Парень хватал пастью брызги, вылетающие из-под допотопной обуви Хо, шагающего немного впереди основной группы.

Драго дал Эйре платок. Талаш помог ей обмотать голову и завязать на затылке узел. Адэр взял протянутую охранителем бутылку с водой. Делая глотки, украдкой наблюдал за ракшадом.

Талаш выглядел устрашающе и в то же время чем-то завораживал: груда шоколадных блестящих мышц, на руках тёмно-фиолетовые татуировки, мощная шея, густые иссиня-чёрные волосы, затянутые в хвост, выразительные губы и глаза. И внимательность к женщине, похоже, им не чужда. Но как они могут ходить в кожаных штанах, там же, наверное, всё сопрело. Иштар тоже ходил в коже зимой и летом. А ведь в Лунной Тверди намного жарче, чем в Грасс-дэ-море.

— Талаш, — промолвил Адэр. — В Ракшаде такое же небо, как здесь?

— Ночью — да, — прозвучал низкий голос.

— А воздух?

— Нет.

Сделав глоток, Адэр покосился на Эйру. Ну и зачем она говорила о воздухе? Думала, он не знает, что в Лунной Тверди дожди идут в сезон штормов? Влаги хватает на месяц, не более. И в оазисах не так влажно.

— А мне кажется, что иногда здесь пахнет Ракшадой, — заметил Драго.

— Точно, — произнёс Луга. — Я пару раз просыпался ночью и холодел от ужаса: «Боже! Я в Ракшаде!» Но чем пахло, спросонья не понял.

— Лаймом, — откликнулся Мебо.

— Точно! — обрадовался Луга. — Но запах немножко другой.

— Аромат лайма — это священный аромат, — проговорил Талаш. — Это аромат Иштара.

Делая глоток, Адэр поперхнулся. Чёрт… Ну и зачем он спросил? Прокашлявшись, бросил бутылку охранителю и дал знак Хо двигаться дальше.

Сделав несколько шагов, поинтересовался:

— А куда мы идём?

Запоздалый вопрос. Его следовало задать, как только они покинули селение, клан, лежбище — как островитяне называют место, где они живут?

Луга вытер лицо ладонью и перевёл фразу.

Оглянувшись, Хо подтянул край платка на лоб:

— Я покажу, где лежат жемчужницы.

Выслушав перевод, Адэр решил, что Луга что-то перепутал. Жемчужницы в море, а островитянин ведёт их в другую сторону от моря. Вдобавок ко всему они идут в гору.

Хо остановился. Повернувшись к Адэру, указал вправо:

— Там воронка. В море. Большая воронка недалеко от берега. Там встречаются три течения. Тебя затягивает на дно и тащит под островом. — Расположив ладони плашмя, ориент потряс руками, словно придавливая воздух к земле. — Под нами туннель. Там море, сильное течение. А там… — Хо вытянул руку влево. — Фонтан в море, тоже недалеко от берега. Это течение из туннеля вылетает. Ловцы жемчуга привязывали к себе камни, чтобы их несло не так быстро, и ловили жемчужницы. Если нырять без камней, там крутит и швыряет. О стенки туннеля всю кожу можно снять.

— Значит, под нами жемчуг? — спросил Адэр.

— Нет, — замотал головой Хо. — Жемчуг — дитя луны. Ему нужен лунный свет. Я вам сейчас покажу. — И направился вверх по склону холма, выдавливая из зелёного ковра под ногами фонтанчики воды.

— А воронку нам покажешь? — подала голос Эйра.

Хо указал на гору под сплошным малахитовым покровом:

— Оттуда видно. А вблизи, с берега не видно. А к воронке никому нельзя приближаться. Затянет.

— Сколько времени плыть по туннелю? — поинтересовался Мебо.

— Долго. В полдень нырнул, в темноте вынырнул.

— Воздух там есть? — подал голос Драго.

— Откуда в море воздух? — удивился островитянин.

Вскоре путники ступили на горное плато, застеленное мхом и испещрённое небольшими тёмно-серыми овалами. Парень пробежался между ними, уселся перед Эйрой и вцепился зубами в подол её платья, будто не хотел, чтобы она двигалась с места. Адэр думал, что это ямы, пока не подошёл к одной. Заглянул внутрь и, пошатнувшись, быстро сделал шаг назад. Это не ямы — дыры в бездну. Из них доносился непонятный шум. Пахло солью и влажными камнями. Хотя куда уж влажнее? Влажнее, чем здешний воздух, может быть только вода.

Опустившись на четвереньки, Драго посмотрел в дыру:

— Ну и глубина. Метров двести или триста. А там что-то блестит.

— Отражение солнца, — предположил Луга, уставившись в другую дыру.

— Лунной ночью там светло, как днём, — сказал Хо довольным тоном.

Адэр обвёл взглядом плоскогорье с множеством отверстий, словно здесь обжилась колония гигантских точильщиков. Только точат они не дерево, а камень, делая свод пещеры непрочным. Гора в любую секунду может рухнуть в море. К такому экстриму Адэр не был готов.

— Уходим, — произнёс он и, схватив Эйру за руку, потащил вниз по склону.

Погрузившись в размышления, Адэр не заметил обратную дорогу. Йеми специально оставил Хо и наказал показать «чужакам» дыры. Мол, не разевайте рты на остров, кроме морского народа никто не достанет жемчужницы. Ориенты здесь хозяева, а вы просители. Ориентам почти ничего не надо, им плевать на чужие проблемы и желания. Юлите, прогибайтесь, а мы посмотрим: помочь вам или послать куда подальше.

Эти и ещё множество других неприятных мыслей всю ночь носились в голове Адэра. Он уснул под утро и проснулся далеко за полдень. Наспех позавтракав — или пообедав, — вновь позвал Эйру на прогулку. В этот раз они решили не забредать далеко от хижин: близился вечер.

Хо повёл их к морю. Выйдя из леса, указал вправо:

— Можем пойти туда. Там пустыня Совести. Под человеком с нечистой совестью она изгибается

Адэр не знал, чистая у него совесть или нет, но проверять не хотел. А вдруг это не выдумка островитян? Он пойдёт по песку, а пустыня под ногами прогнётся. Конфуз. Репутация правителя должна быть на высоте.

Хо указал влево:

— А там живой берег и живая коса. Но по ней мы не пойдём, только посмотрим.

Выслушав перевод, Адэр покачал головой. Всё-то у них живое.

— Где вы рыбачите? — спросила Эйра.

— На другой стороне Ориенталя, — ответил Хо. — Хотите посмотреть?

Адэр прикинул, сколько потребуется времени, чтобы пересечь остров, и выбрал живую косу.

Через час путники увидели узкую полоску золотистой земли, убегающую вглубь моря. Парень сначала побежал по ней, но закрутился, опасливо посматривая под лапы, и вернулся к Адэру. По косе они точно не пойдут. Надо было и на горном плато прислушаться к зверю, а не расхаживать между дырами.

— Коса несколько раз в день виляет как хвост собаки, — сказал Хо. — Её намывают два течения. Затем подмывают, и коса уходит под воду. У берега это не страшно, а на глубине страшно. Не мне. Вам страшно.

Слух уцепился за слово «собака». На острове нет ни собак, ни котов. Значит, Хо успел побывать в Порубежье, раз знает, о чём говорит. А на вид островитянину лет двадцать пять. Получается, Йола соврал, что с острова шхуны не приходили двадцать четыре года.

Эйра подошла к кромке воды. Глядя на неё, Адэр невольно улыбнулся. Сегодня она надела серое бесформенное платье. И волосы затянула в привычный узел. «Женщина со спины» походила на плебейку, некогда стоявшую на краю обрыва. Что она тогда сказала? «Так я порчу вид…» А он что подумал? Ничего. Он опешил от её дерзости и наглости. Тогда она была обута в стоптанные башмаки, а сейчас… Адэр присмотрелся. Эйра стояла в песке почти по колено, приподнимая подол платья.