Ангел-Хранитель 320 (СИ) - Поль Игорь Владимирович. Страница 79

Они молчат, слушая только стук сердец. Оба понимают, что разговаривают в последний раз. Минута тишины — последнее, что они могут сказать друг другу.

Время вышло. Накамура плавно выбирает свободный ход курка. Эта сволочь напротив уже смотрит на него! Поздно, уродец! Щелчок выстрела сдувает пыль со стола. Куча тряпок вздрагивает и исчезает из вида.

— Серж, выходи в подвал. Через тридцать секунд бей по пулемету и вперед.

— Принято, Исидо. Иду.

Самурай медленно шевелит стволом. Перекрестье сходится на смуглом лице под зеленой каской. Щелчок! Голова исчезает. Теперь пулемет. Пробитый навылет, первый номер валится на мешок с песком, ствол пулемета задирается к небу. Второй номер подскакивает, крутит головой. Пригнув голову, ползет к пулемету. Достает микрофон, подносит его к губам. Выстрел! Тело дергается в агонии, выплевывает кровь изо рта. Наблюдатель напротив. Выстрел! Черт, жив! Бормочет в микрофон, сволочь. Выстрел! Пробитая каска слетает с головы. Группа усиления. Бегут вдоль стены. Сержант впереди. Выстрел! Сержант спотыкается. Подтягивает колени к груди.

Стреляют на бегу. Пули веером хлещут по стенам. Взрыв внизу. Второй. Молодец, Сергей! Накрыл пулемет.

— Все чисто, Серж, давай!

— Понял, иду.

Вот он. Волочет на спине какого-то уродца в оранжевой робе. КОП топает рядом, крутит торсом, заслоняя оператора телом. Молодцы. Сергей бросает в окно гранату, исчезает внутри дома. Триста двадцатый вламывается следом. Отлично. Займемся группой усиления. Выстрел! Выстрел! Выстрел! Не нравится? Выстрел! Просто стрельбище какое-то! Гранатометчик на крыше напротив. Ищешь цель, дружок? Выстрел! Труба гранатомета с грохотом обрушивается на тротуар, со звоном прыгает по брусчатке.

— Заноза — Самураю. Нашел проход. Жду тебя.

— Заноза, уходи. Я прикрою.

— Самурай, я без тебя не уйду.

Возвращается мобильная группа. Мчится на всех парах. Из дома напротив выбегают двое. Перебегают дорогу.

Это за мной, думает Самурай. Жаль, не успел достать. БТР выбрасывает кучку черных точек. Выстрел! Выстрел! Выстрел! Точки корчатся на дороге, разбегаются по сторонам. Надо сменить позицию — сейчас коробочка даст жару. Он сползает со стола. Ползет к дверям.

— Самурай, без тебя не уйду. Вижу броню. Беру на себя. Выходи.

— Ты и в самом деле Заноза! Иду.

Он бежит вниз по лестнице. Наверху с грохотом рушится крыша. Лестница прыгает под ногами, жалобно стонут железные перила. На ходу перехватывает винтовку, достает гранату. Где-то внизу эти двое. Самурай на ходу срывает кольцо, бьет створку ногой. Дверь распахивается, граната катится внутрь. Лицо навстречу. Прищуренные глаза. Как много можно увидеть за долю секунды! Самурай по инерции летит вправо, чтобы укрыться от взрыва за стеной. Очередь в упор отбрасывает его на ступеньки. Дымно тлеют от пороховых искр пряди маскировки. Трудно дышать. Доктор зачем-то колет спину. Винтовка тяжела, как телеграфный столб, никак не переложить ее в другую руку. Взрыв вышвыривает коротышку из дверей. Кости его перебитых ног торчат розовыми осколками. Он шевелит стволом, не в силах поднять свое оружие. Нажимает на спуск. Короткая очередь бьет в стену напротив. Пыль от разбитых кирпичей курится в воздухе. Оседает на головы, развернутые лицом друг к другу. Самурай с трудом поднимает лицевую пластину. Пытается вдохнуть. Давится кровью. Кровь пузырится на губах.

«Хорошая у нас броня», — думает он, глядя в глаза умирающего врага.

Через улицу от него в бессильной ярости воет Сергей. КОП высаживает последние снаряды по бронемашине. Сергей, отчаянно ругаясь, лупит короткими очередями по настырным черным фигуркам. Пули выбивают крошку над его головой.

— Давайте, бляди! Вот он я! Цельтесь лучше! — рычит он.

— Серж. Расскажи отцу… про меня…

Воздух кончается. Самурай замирает, прижав винтовку к груди.

— Уходим, лейтенант! Быстро! Быстро! Как можно быстрее! — кричит Сергей, врываясь в коридор. Дьявол! Даже вход завалить нечем.

— Понял, — отзывается Стейнберг, поднимаясь с колена. Вокруг него гремит и взрывается, он полностью дезориентирован, однако ему каким-то чудом удается совместить перекрестье с бегущей зеленой фигуркой. Винтовка лягается, фигурка катится кубарем.

— Нет, парень, — кричит Сергей. — Ни хрена ты не понял. Ты будешь бегать, как чемпион по спринту! Как будто у тебя горчица в заднице! И не вздумай раньше времени сдохнуть! Тогда выйдет, что Самурай погиб зазря! И тогда — клянусь — я сам тебя пристрелю! И будешь ты просто «пропал в бою»! Быстрее. Еще быстрее!

Сергей кричит и волочет Стейнберга за собой, как бездушную куклу. Из его глаз катятся слезы. Через сотню метров он останавливается. Взводит «попрыгунью». Присобачивает ее над головой, среди труб.

— Жаль, нет больше ничего, — ярость кипит внутри, не находя выхода. — Разнес бы в хлам весь этот поганый городишко!

— Почему этот говенный мир так устроен? — спрашивает он чуть позже молчаливого Стейнберга. — Когда кажется, что и терять-то уже нечего, от тебя тут же отрывают еще кусок. И каждый раз кажется, что этот кусок — последний…

Карл молчит. Сцепив зубы, преодолевает боль в стертых в кровь ногах и в распухших суставах. Вспоминает предсмертные крики комендора Гирсона, его изощренную многоэтажную ругань и предсмертные хрипы. В чем-то Сергей прав. Война одинаково несправедлива и к умершим, и к тем, кто еще остался жив.

Глава 30

Через обвалившийся потолок струится восхитительно свежий воздух. Кажется, в нем уже можно различить ароматы джунглей. Впереди завал. Вода течет из раздавленных и перекрученных труб, хлюпает под ногами. Видимо, в этой части магистрали давно нет давления. На их счастье, иначе утопли бы, как мыши в норе. Господь да хранит мобильную пехоту!

Похоже, тут поработали «косилки». Через дыру видны сплошные развалины. Хрен его знает, чего тут еще освобождать. Добить уж до кучи, да и построить все заново. Уран нынче в цене, денег хватит.

Вечереет. Влажный тропический воздух нежен, как рука любовницы. Сергей вспоминает, что не такой уж это и кайф — сидеть в мокрых джунглях. Стейнберг с его одежкой даст дуба в первый же день. Патронов нет. Нож один остался. Воды там море, через броню можно фильтровать. Дня на три фильтра хватит. Дым засекут и накроют с воздуха. Дела. Может, пересидеть пока на окраине?

— Слушай, Карл, я тут по округе пробегусь. Посиди с винторезом. Прикрой, ежели что.

— Есть, сэр! — дурашливо салютует Стейнберг. — Что делать думаешь?

— Тут наших много легло. Патроны, амуниция. Если повезет, броню тебе подберем. В джунглях с твоей одежкой и часа не протянуть.

— Знаю, проходил инструктаж. Поосторожнее там.

— Учи ученого, — поморщился от головной боли Сергей. Выбрался наружу, присел за остатком стены. Очертания бывшей улицы с трудом угадывались среди обгоревших остовов. Дорога погребена под слоем битого кирпича и бетонных обломков. Изогнутые штыри арматуры — тут и там, словно противопехотные заграждения. Кое-где торчат уцелевшие фонарные столбы с выбитыми стеклами. На месте высотки, куда чуть больше недели назад высадился их батальон — курящийся вулкан. Пустырь перед ним выглядит, словно поверхность астероида после метеоритного дождя. Кругом сплошные воронки и выжженная земля. Если когда-нибудь наступит апокалипсис, много веков назад предсказанный пройдохами-астрологами, то все будет выглядеть именно так. Разве что огня будет побольше.

— Наблюдаю множественные живые объекты в количестве до десяти единиц в радиусе до полукилометра, — сообщает Триста двадцатый. — Статус объектов не определен.

— Понял. Держи подземный коридор. Охраняй Стейнберга.

— Опасность для человека Заноза. КОП-320 встревожен.

— Не бери в голову, дружище. Мы столько уже дерьма съели, что лишняя ложка и незаметна вовсе. Береги лейтенанта.

Стейнберг устроился между обломками у входа. Осматривает развалины в прицел. Сергей от души надеется, что его оранжевая роба среди камней не привлечет снайпера. Он перепрыгивает от укрытия к укрытию. Резко меняет направление движения. Часто подолгу сидит, внимательно слушая шорох мусора под дуновением теплого ветерка.