Охота на разведенку (СИ) - Зайцева Мария. Страница 25
Но глупое тело не слушалось приказов мозга и успокаиваться никак не хотело. Дрожало, как в припадке, холодный пот ручьем бежал по спине, тошнота подступала к горлу.
Она не видела, как переглядываются мужчины, ожидая, пока их начальник выйдет, и открыла глаза, только услышав новый голос:
— Опа! Как интересно! А че это здесь?
В проеме двери стоял ее постоянный покупатель, Миша Лысый.
Улыбался легко и выглядел абсолютным отморозком. Еще хлеще тех, что должны были расправиться с ней.
И глаза у Миши тоже не отличались разумностью. Страшные и пустые.
— А ты че здесь? — главный бандит, казалось, был не рад появлению Миши, но почему-то не выгонял. И гонор немного поубавил.
— Да я по делам, Киря кое-что попросил взять… А это кто? Клевая.
Он кивнул на Марину, впившуюся в него взглядом, полным слез и мольбы.
— Должница.
— И много?
— Три лимона ее мужик взял. Под обычный процент, — тут Миша усмехнулся, а главный бандит кивнул, — так что уже шесть.
— Нехило, — Миша покачал головой, помолчал, избегая настойчивого ищущего взгляда Марины, — ты отзови пока ребят, пойдем поговорим.
— Ну пойдем… — бандит глянул на своих подчиненных, кивнул и двинулся на выход.
Миша, мазнув последний раз взглядом по съежившейся на стуле Марине, дождался, когда выйдут остальные, и закрыл дверь.
Марина осталась одна, в такой оглушающей внезапной тишине, что на мгновение даже решила, будто отключилась от стресса.
Через десять минут, наполненных ужасом вперемешку с надеждой, дверь открылась, и появившийся на пороге главный бандит мотнул ей головой на выход.
— Повезло тебе, коза, — сказал он ей, выталкивая на улицу, — но ненадолго. Мужику своему привет передавай. От Шмеля.
Марина вышла за ворота на дрожащих ногах и упала прямо на тротуар.
Рядом затормозила машина, Миша Лысый вышел, подхватил ее под мышки и усадил на переднее сиденье.
Марина, посидев какое-то время в ступоре, бездумно глядя на дорогу, потихоньку начала выдыхать. Сердце болело, перед глазами все расплывалось.
— Выпей, матрешка, — ей в руки впихнули бутылку, Марина, не глядя, глотнула, закашлялась. Отстранилась.
— Еще пей, мало, сейчас отходняк пойдет, лучше, чтоб сразу, — горлышко стукнуло по зубам, спиртное обожгло горло.
И после третьего глотка стало легче дышать, сердце разжалось, слезы потекли совсем свободно.
Марина закрыла лицо руками и зарыдала. Громко, взахлеб.
Миша не мешал, остановил машину в каком-то переулке, прикурил, пережидая истерику.
Наконец, Марина успокоилась, потянулась еще к бутылке, но он отобрал.
— Хватит, это уже не надо.
Сунул пачку влажных салфеток.
Марина вытерла лицо, несколько раз еще протяжно всхлипнула, и посмотрела на своего спасителя.
В том, что именно он помог ей, сомнений не было.
— Спасибо вам! Я не знаю, как мне вас благодарить…
— Сказал бы я, как в анекдоте, что знаешь, как, — усмехнулся Миша, — но не буду. Тем более, что я тебе не особо помог. Только время выбил.
— Что? — не поняла Марина и начала торопливо говорить, — вы понимаете, я ни в чем не виновата, я в разводе с ним уже год, я не видела этих денег, а они… Меня… Говорят, предупреждение, а не отдаст, они сына… Боже!
Она опять закрыла лицо руками, только сейчас начиная понимать, чего избежала, и в какую ловушку угодила.
— Э! — перебил ее Миша торопливо, — не надо мне второго захода, хватит! Слушай лучше…
Марина поняла, что сейчас услышит что-то важное, и постаралась взять себя в руки.
— Короче, долг на твоем мужике, шесть лямов. Через неделю семь будет. Я тебе эту неделю выбил. Прессовать не будут. Ищи или мужика своего, или бабки.
— Но как же я…
— Не ебет, — грубо сказал он, развернулся к ней, уперся взглядом в мокрое от слез лицо, — сама понимаешь, бабки висят, взять их надо. Если не бабки, то хотя бы наказать так, чтоб другой козлище, который будет брать у Шмеля, даже и не думал сматываться.
Марина, прекрасно понимая, о чем он говорит, вздрогнула.
Миша, видя ее ужас, немного смягчил тон, объясняя:
— Ты пойми, матрешка, я, в принципе, могу эти бабки вкинуть. Как это… Теоретически, во! Но! У меня столько налика нет сейчас, и за неделю я нихера не найду. И, понимаешь, тебе нихера не лучше, если ты мне будешь должна, кукла. Потому что я долг возьму по-любому. Нельзя по-другому, братва не поймет. А я не хочу брать с тебя. Поебаться с тобой, конечно, клево, наверно, но это ж на разок. Не на постоянку. Слишком ты для меня чистая, я по шмарам больше. Да и не надо тебе рядом со мной. Целее будешь. Короче, мой тебе совет, ищи своего мужика и тряси с него бабло. Пусть машину продает, квартиру там, занимает… Потому что через неделю Шмель с тебя спросит. И да, — он наклонился ближе, пугая Марину внезапно пустым и тяжелым взглядом, — не вздумай когти рвать. Потому что тогда не только Шмель за тобой придет, но и я. И я, бля, не буду таким ласковым и добрым.
Он помедлил, разглядывая испуганное лицо и мокрые, распухшие от слез губы, затем отвернулся и завел машину.
Марина вышла возле дома мамы, посмотрела вслед газанувшему джипу и села на лавочку.
Мысли скакали, как зайцы, в разные стороны.
Набрала Вадима. Ожидаемо, вне зоны доступа. Зашла в соцсети, на его страницу. И не поверила глазам. Он был онлайн!
Торопливо написала сообщение с просьбой перезвонить.
И буквально через минуту уже отвечала на звонок с незнакомого номера.
— Вадим! — заговорила она после его “Алло”, - Вадим, как ты мог?
— Мариш, бери Артема и вали из города, — коротко ответил он.
— Вадим, ты дурак? Куда? А мама и папа? А Машка? А твои?
— Моих уже нет в городе.
Марина сначала даже не осознала сказанное, но потом…
— То есть, ты сознательно нас подставил, Вадим? Ты знал, что так будет? Ты знаешь, что я еле вырвалась? Они… Они обещали Артемку… Если ты…
Опять неконтролируемо полились слезы. Как он мог? Что это за человек, совершенно ей незнакомый!
— Марин, прости… Мне бабки были нужны, хотел бизнес… А не давали в банке, у меня же официальной работы нет… Вот и взял, думал, верняк…
Марина слушала его бормотания и понимала, что он ничего не собирается делать, не собирается спасать Артемку!
— Я думал, что вас не тронут, мы в разводе, чужие вроде…
— Чужие?
— Марин, не заводись…
— Не заводись???
— И вообще, сама виновата! Какого хера уперлась? Я хотел по-хорошему! Жили бы сейчас в Германии! И проблем не знали!
— Вадим, ты себя слышишь вообще?
— Да слышу я, бля! Да, я мудак, козел, кто там еще? Но и ты хороша! Тоже, бля, принцесса египетская, изменили ей! Сразу на развод! Значит, не любила нихера меня!
Марина оторопело слушала этот бред, и все отчетливей приходило понимание, что от него помощи не будет. Она попыталась еще раз.
— Вадим, верни деньги! Они всего неделю дали!
— У меня нет! Я все продал! И вообще я не в городе. И ты тоже, ноги в руки и смывайся, пока время есть!
Марина положила трубку, не слушая больше.
Посидела с закрытыми глазами, собираясь с силами и мыслями, полностью абстрагировавшись от разрушающих сожалений о потерянном времени жизни с Вадимом, о своей поруганной первой любви. Она потом поплачет, когда найдет выход из этого ужаса.
Марина посидела еще какое-то время, приходя в себя, приводя мысли в порядок, собираясь с духом.
И набрала еще один номер.
20
Олег вышел из здания аэропорта, отмахнулся от таксистов, двинулся к машине, которую пришлось экстренно бросить три недели назад прямо на платной стоянке.
Настроение было наихеровейшим, радовало только то, что сегодня вечером он увидит Красную Шапочку, по которой отчего-то нереально скучал все это время, и непременно затащит ее в постель. Причем, если она опять будет строить из себя недотрогу, то сделает это силой.
Надо только до работы доехать, вставить профилактический пистон подчиненным, чтоб подтянулись немного. Хотя, судя по отчетам, все у них гладко-шоколадно… Но вставить найдется за что, это как всегда.