Судьба на выбор. История попаданки (СИ) - Михаль Татьяна. Страница 20
Такая страстная натура, а спит точь-в-точь как его дочурка Мари.
Он тихо вошёл в её комнату и остановился, не в силах отвести глаз от этого прелестного личика. Тёмные волосы разметались по подушке. Алые губы открыты. В тусклом неровном свете казалось, что на её щеках играет румянец.
Она была очаровательной, несмотря на храп. Высокая грудь приподнималась в такт её вздохам.
И Алишеру вдруг хотелось не только смотреть на Сару, но и…
Он хотел её и прямо сейчас. Собственно, желание родилось ещё в ту проклятую ночь, которая должны была стать брачной.
«Чем же ты меня так привлекаешь, Сара?» — подумал Алишер.
Не ожидая от самого себя, он нежно провёл пальцем по щеке жены.
Она открыла глаза, сонно посмотрела, улыбнулась и произнесла:
— Ну, хоть во сне ты нормальный, Алишер. Ах, вот бы в реальности с тобой заняться любовью, а не в фантазиях…
Она вздохнула, перевернулась на левый бок и тихо засопела.
Алишер замер.
Она мечтает о совместной ночи с ним? С НИМ?
Он озадачено и удивлённо посмотрел на соблазнительную фигуру жены и покачал головой.
«О чём я только думаю?»
Поднял с пола одеяло и осторожно им укрыл девушку.
Взъерошив свои волосы, он вздохнул и также тихо покинул покои жены.
Глава 12
Приём в честь дня рождения модного дома Dior был не просто фееричным, а невероятно сказочным!
Елена смотрела на убранство залов, на разряженных гостей и диву давалась, сколько роскоши во всём этом!
Балы, которые устраивал её отец, можно смело называть нищенскими и убогими.
Блеск хрустальных люстр, звон бокалов с шампанским, где только одна бутылка стоит как весь её месячный гонорар. Драгоценности на женщинах и мужчинах поражали воображение!
Столько блеска она не видела никогда.
К Елене подошёл Мэт Найтли. Тот самый ассистент Рафа Симонса, который одним звонком перевернул всю её жизнь!
Теперь Сотникова Елена жила в Париже и работала на Dior. Её вышивкой восхищались. Она с удовольствием обучала своей технике других мастериц. С ней советовались, какой рисунок сделать на той или иной модели. Так не ценили её умение даже в родном мире! Елену поселили в роскошные апартаменты при модном доме и ей платили достойную зарплату. Она впервые была счастлива. До сего момента.
На этом приёме она чувствовала себя не в своей тарелке. Она не знала о чём можно говорить с этими людьми.
Елена надела восхитительное вечернее платье от Dior, сделала укладку, макияж и не узнала себя. Невзрачная внешность пропала. Елена выглядела роскошно. Но неуверенность и страхи никуда не делись.
— Скажи честно, радость моя, прекрасная Елена, ты хочешь через десяток лет таскаться на такие приёмы — с литром лака на черепушке, с липовыми губами — и строить глазки старпёру с геморроем, надеясь, что он расщедрится на колечко? Почему ты до сих пор ни с кем не познакомилась? Смотри сколько молодых мужчин в самом соку и смотрят на тебя так, словно хотят скушать.
Елена шокировано уставилась на Мэта.
Мэт был геем. Ей пришлось свыкнуться с мыслью, что в этом мире есть люди, которые предпочитают людей своего же пола. Дико, удивительно, но со временем привыкаешь.
— Ещё чего, — рассмеялась она. — Я сама себе могу купить кольцо, Мэт. А эти мужчины подходили и пытались познакомиться, но…
— Но?
— У того, что в ухе серьга, дурно пахнет изо рта. Меня чуть не стошнило.
Мэт хмыкнул.
— Либо зубы не почистил, либо завёл глистов.
— Вон тот низенький с крашеными волосами, обслюнявил мою руку и сказал, что хочет уединиться со мной в одной из комнат. Был ещё один экземпляр, довольно красивый и мужественный. Он сказал, что красивее меня нет никого в этом зале, но стану ещё краше, если закажу у него новую грудь и губы.
— Боже, Леночка. Они идиоты! Ты достойна настоящего мужчины!
— Вот и я о том, — улыбнулась Елена. — Здесь достойных я не увидела, кроме тебя, Мэт.
Он рассмеялся.
— Увы, дорогая моя, но у меня уже есть пара. — Но он тут же стал серьёзным. — Только прошу тебя, пообещай, что не будешь делать грудь и губы. Ты настоящая красавица, Елена. Не уподобляйся этим куклам!
Оба перевели взгляд на другой конец зала. Две ненатуральные блондинки лет за сорок, с пухлыми губами, готовыми треснуть от бесчисленных инъекций, и совершенно одинаковыми носами, заученно хихикали над остротами пожилых спутников, у которых на руках темнели старческие пятна, а объемистые брюха нависало над поясами.
Елена отметила, что у одной из дамочек поехал чулок. И стоптанные туфли также не пропустила.
Елену пробрала дрожь. Нет. До такого она никогда не докатится. Было жаль этих женщин. Это было даже не смешно. Это было трагично.
— Обещаю, Мэтт, — серьёзно сказала Елена.
Она даже в страшном кошмаре не могла представить, как ложиться под нож хирургу и что-то меняет в себе.
Она насмотрелась передач и наслушалась от жертв пластики, какие бывают последствия.
Да, внешность Елены кардинально отличалась от Сары, но она уже привыкла видеть себя не молодой девушкой, а взрослой женщиной. Зато теперь у неё своя собственная жизнь и она не зависит ни от кого. Она сама себе хозяйка и довольно успешная.
Что ещё надо?
Всего лишь любви.
— Мэт, я пожалуй поеду домой. Проводишь меня до такси?
— Но ещё будет салют и торт! — воскликнул Мэт.
— Я уверена, что салют можно будет посмотреть у тебя в истории инстраграмма. А торт… Ты же украдёшь для меня кусочек?
Мэт рассмеялся.
— Обожаю тебя. Конечно украду. И даже не один кусочек, а целых два или три.
Елена уехала на такси домой.
Её квартира находилась на седьмом этаже элитного дома. А на первом этаже как раз пасполагалось ателье дома Dior.
Поднимаясь по ступеням, она размышляла о своей новой жизни и о том, что Мэт всё-таки прав — начать отношения с мужчиной ей необходимо. Только есть одно но — Елена понятия не имеет, как на практике происходят эти «отношения».
Дома она с удовольствием сняла с себя нарядное платье, украшения и смыла косметику.
Какая-то дикая усталость навалилась на её плечи, и Елена понимала отчего — от одиночества.
Оказывается, быть счастливой, довольствуясь только своей независимостью и успешностью, невозможно. Нужен кто-то рядом, кому можно рассказать об успехах или неудачах, кого можно обнять ночью во сне…
В том мире её никогда не посещали такие мысли…
«Может, собаку завести», — подумала Елена, засыпая.
Короткая ночь уступила своё место утру — прохладному и сырому, но не менее прекрасному.
Трудолюбивый дворник уже расчищал тротуары от осенней листвы.
Начинался новый день.
Но так как это было воскресенье, многие жители Парижа ещё сладко спали.
И вдруг, в крепкий сон Елены ворвались неприятные звуки.
Дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь!
Она поморщилась и перевернулась на другой бок.
Дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь!
— Что такое! — завопила Елена, подскакивая на кровати и сбрасывая с себя одеяло.
Она начала осматриваться, не понимая, что её разбудило и даже напугало.
Дзынь-дзынь-дзынь!
— В дверь звонят… — вслух сказала она, ещё до конца не проснувшись.
Взглянула на время на телефоне. 5.05 утра.
Кто в такую рань рвётся к ней? Тем более, в воскресенье!
ДЗЫ-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-ЫНЬ!
Елена, морщась, вздохнула, поднялась с постели и завернулась в тёплый халат.
Она подошла к входной двери.
— Лье-е-эночка-а-а! — заорал кто-то снаружи.
Елена невольно улыбнулась. Приятно, что она кому-то небезразлична и что её имя выкрикивают во весь голос.
Елена посмотрела в глазок.
Никого.
Подумала, посмотрела опять.
По-прежнему никого.
Прислушалась.
Хрип и сопение.
Может, маньяк?
Елена прикинула, не вернуться ли ей в постель, чтобы дождаться более приличного времени, а уж затем проверить, в чём дело.