Пантера-киборг (СИ) - Вер Александр. Страница 13

Альб предложил:

— А хотите, я вам выбью место офицера в новом штурмовом отряде? Или… Вы отзывались о минпорядовских “Волках” хорошо, помнится. Хотите, Артура попрошу вас туда взять? Он не должен отказать в этом. Это отличное подразделение!

— Лучшее, — поправила Ната. — Но я туда не хочу. А можно я с вами? Вам ведь нужен будет секретарь?

Альб выпучил глаза, бросил мимолётный взгляд на фото жены и озабоченно положил ладонь на макушку.

— Я думал об этом. Но ведь там зарплата в три-четыре раза меньше. А у вас выплаты по кредитам, как я помню…

Ната поняла намёк и смутилась. Всё же порвать с таким человеком, как Альб, очень не хотелось. Это значило: потерять поддержку его авторитета, стать в глазах других обычной, окунуться самой в грядущую неизвестность. Очень страшную в этом нестабильном мире. Пугающую гораздо больше, чем мерзкие, но терпимые шуточки про “коммандора”.

— Я согласна… Но, если вы против?..

— Нет. Я не против. Даже лучше иметь такого верного человека рядом, — заверил он, но как-то неуверенно.

Речь продолжили о будущих заданиях. Альб распорядился получить амуницию, взамен утерянной, ещё раз пообещал взять к себе, но о Бети отказался вести разговор.

Глава 3. Пантера-киборг

— И что с девчонкой, так и не сказал? — пробасил Бун, не отрываясь от прицела снайперской винтовки. Напарник стоял перед распахнутым окном и, целясь, слушал её рассказ о злоключениях на шоссе с мрачным видом. Его оружие, закреплённое на треноге, смотрело в окно противоположного дома, где засел подозреваемый. Его затылок Ната видела на экране монитора. Взломщик уже сутки на её глазах колдовал над программным кодом. Тощий очкарик, сидя за компьютером в своей комнате, мог взломать сервер в любой момент. По закону такое правонарушение заслуживало пули в голову сразу же. Быстрое и безсудебное правосудие — привычная вещь, возложенная сегодня на маленький отряд Буна.

Ната устроила зад прямо на холодном полу, опершись о стену, рядом с треногой. Ей не грозили болячки от переохлаждения и как знаток компьютерных языков, читая отчётливые серые символы, она готовилась дать отмашку, когда будет нарушен закон.

— Нет, — расстроенно ответила она Буну.

В глубокой ночи уличные фонари выхватывали силуэт хмурого коллеги. Бун, злясь на наказание всего отдела, ворчал сутки напролет, которые они потратили на торчание в этой обшарпанной надоевшей квартирке. Жильцов до этого как обычно выгнали полицейские, давая простор их тандему. Бун не любил работать в паре и, нервничая, время от времени проверял затвор и заглядывал в патронник. Поглаживая свою любимую винтовку, он как обычно бухтел, выдавая своё ворчание за разговор.

Ната устала смотреть на экран и откинула голову к стене. В её памяти застучали туфельки Бети по лестнице, где девочка любила прыгать как горное копытное. Тряся копной светлых волос и расширяя и без того большие серые глаза, Бети любила клянчить, чтобы Ната достала ей конфеты с запретной полки.

Про девочку она не забыла. Последние два дня Герман и Иван во внерабочее время шерстили для неё сеть и обзванивали всевозможных знакомых, узнавая о ходе следствия Министерства Порядка. Пока результатов не было. Ната, вынужденная сидеть на задании безвылазно, уже сутки мучилась от безысходности.

Бун перебил мысли.

— Везла клиента в одиночку. Молодец. Что сказать…

К его грубости с годами все привыкали и на второго заместителя Альба, хмурого и вечно недовольного, сердиться не стоило. Бун был грозным и самым крепким бойцом в отделе, со множественными шрамами после битв на периферии Республики Топал за интересы корпораций. Там часто случались конфликты, когда кто-то хотел поживиться очередной чужой колонией. Молодые горячие головы, наёмники подобные ему, первым делом бросались в мясорубку, где теряли жизни и конечности. Бун отделался ампутацией руки, которую ему теперь заменял кибер-протез. И хоть сделан он был на славу, не отличишь от настоящей правой руки, Бун скрывал его от всех и носил рукава подлиннее. Конечно же все знали и старались не тревожить расспросами матёрого ветерана, душу которого изъели шрамы битв.

Для ветерана он был довольно молод. И силы ему не занимать, однако, Бун утверждал, что ищет спокойствия в тихом, по его мнению, отделе Альба. Хотя тихим его вряд ли кто-то мог назвать. Слишком часто, по нескольку раз в год, приходилось выезжать на совсем опасные заварушки, в которых нередко гибли их ребята. Самыми опытными старожилами оставались костяком вокруг Альба — Бун, Герман, Иван и сама Ната.

— Ты следишь? Как он там?

Бун надоел ей своим ворчанием. Он торопился закончить дело и свалить поскорее. Похоже, ему стоило расслабиться, так как подозреваемый не торопился с взломом. Ната вспомнила о том, что коллега вовсе не железный и предложила:

— Поешь?

— Следи, — Бун уступил ей место у винтовки.

Ната поставила монитор на подоконник, чтобы наблюдать, и сместилась к оружию, приладив приклад к плечу. Теперь перед ней возникли обе цели: висок жертвы в перекрестии и экран, где торчала его голова.

Казалось, лицо программиста она выучила наизусть и с сожалением отмечала, что бедолаге сегодня ничего хорошего не светило. Бун, как старший, настаивал пустить пулю, не задумываясь. Иногда казалось, что Альб выступает против таких методов, потому что смертные приговоры он часто заменял арестами и настаивал на допросах, за что получал обвинения в самоуправстве. Бун же не разделял его мнения и беспрекословно исполнял приговоры.

Напарник уселся слева на пол, в метре от окна, и опёрся о стену. Из рюкзака он вынул свёрток и, вальяжно раскинув ноги, принялся жевать бутерброд.

— Думаешь, справилась бы и сама? — спросил он после первого проглоченного куска.

Ната, радуясь тому, что отвадила обозлённого коллегу от спускового крючка, повела плечами. Ей казалось, что тут Альб прав. Очкарик, похоже, никогда не держал оружия в руках и умел нажимать только на кнопки. Скорее всего, этот бедняга случайно попал в прицел минпорядка, так как за сутки не сделал ничего такого, за что стоило снести ему башку.

— Конечно. Только стрелять в человека, который жмёт кнопочки, мне кажется неправильным. Я всегда так поступала с уродами, которые опасны.

Бун, чавкая, махнул бутербродом в сторону.

— Так ведь и этот опасен. Это приказ. Сомневаешься в нём?

Бун настолько достал её своим занудством и чёрствостью, что Нату посетила мысль; заговорить напарника, чтобы спасти жизнь программисту, даже если он взломает что-нибудь. Пускай Альб его допрашивает. Он так любит поболтать с некоторыми преступниками. Их даже потом отпускали втихую, чтоб никто не видел. О чём говорили и зачем Альб это делает, Ната никогда не спрашивала, но этого невезучего дурачка стоило отправить в лапы мудрого начальника, по её мнению.

— А вдруг у него семья? — она повернула голову и с упрёком кинула коллеге в лицо. — Дочка! Представь, если мы сейчас осиротим ребёнка.

Бун замедлил движение челюстей, но только на секунду. Потом он издал странный гортанный звук и, проглотив, прогремел:

— У меня две дочки. И что? Кто-то, думаешь, заплачет, если я когда-нибудь не вернусь с задания? Они и думать обо мне забыли после развода с этой дурой.

Бун постоянно вёл себя, словно весь мир ему надоел. Бывшую жену он постоянно одаривал нехорошими словами. И о дочках редко говорил. Не от того ли он так очерствел, что дети о нём редко вспоминали?

Грубого вояку стало жаль ещё больше, чем программиста, которого она собиралась спасти.

— В пустыне я видела Тирер и Софию, — заявила она с мечтательным видом.

— Чего? — Бун чуть не поперхнулся.

— Спутники. Они такие красивые. Тирер такой жёлтый и светит ярче Софии. Вся белая пустыня от них пожелтела. И тени от камней казались не такими чёрными. Мне даже не приходилось включать ночной визор. Представь.

— А… — протянул он неуверенно и уронил капустный лист из зубов. — Я их тоже видал. Но давно, — он замахал руками привычно сердито. — Из-за смога над нашей Тетрой чёрта с два что-то разглядишь на небе! И что?