Рассвет и закат (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна. Страница 15
Да и дочь выжила только чудом. Самое обидное, несчастья можно было бы избежать. Соседи несколько раз жаловались на пьяного идиота. И если бы местный участковый принял их слова близко к сердцу…
Если бы пришел, провел работу…
Если бы не отделывался заявлениями типа: "в семью лезть не стоит, сегодня они дерутся, а завтра на тебя вместе жалобу напишут…".
Если, если, если…
Цена человеческого пофигизма – человеческая же жизнь. Только пофигист один, а платит за это совсем другой.
Ирина не хотела повторять той же ошибки.
Жалобу на нее напишут?
Да хоть три штуки! Она себе ксерокс сделает и когда у нее будет свой туалет, дверь туалета обклеит! Приятно ж!
Посидеть, почитать…
Лучше пусть жалобы, чем личное кладбище по вине таких вот уе… ушлепков!
Речь пьяного к этому времени закончилась. Ирина кивнула и снова задала вопрос.
– Могу я побеседовать с вашей супругой?
– Я… тебе… сказал…
У таких существ взрыв агрессивности вызывает любое противодействие. Не согласен?
Н-на тебе в рыло!
Все равно не согласен? Ах, согласен? А чего тогда так протестующе моргаешь? И н-на тебе второй раз!
Ирине это было знакомо. Что ж, сам напросился.
Стандартная девятиэтажка. И лестница, которая проходит практически рядом с дверью квартиры.
Мужик сделал шаг вперед, замахнулся для удара – и не рассчитал.
Ирина отступила чуть в сторону, а туша покатилась по лестнице, матерясь и источая винно-водочные ароматы. Ей ничего и делать не пришлось, чуть-чуть уклониться – да подтолкнуть негодяя в спину.
И понаблюдать, чем дело кончилось.
Упасть – несложно, а вот подняться…
Если ты пьян, как фортепьян. Если ты не владеешь руками и ногами, точнее, владеешь, но весьма плохо. Если злость туманит мозги…
"Мушшына" возился в углу у мусоропровода, пытаясь разобраться в своих конечностях.
Ирина легко сбежала по лестнице.
Скрутить его? Пристегнуть наручниками?
А если…
Справиться с ним Ирина могла бы. И сломать негодяю что-нибудь, и отбить, и много чего еще. Учебка на то и учебка. И как справиться с противником превосходящим тебя по массе, им тоже показывали.
Но сейчас Ирина хотела применить то, чему не учат в школах (даже полицейских).
Девушка легким движением коснулась лба пьяницы. Как раз над бровями, в той точке, в которой на рисунках размещают третий глаз.
– Лежать!
Туша рухнула на пол, как подкошенная.
– Спать.
Приказ был отдан спокойно и без тени сомнения.
Туша уютно устроилась на картофельных очистках и захрапела, добавляя к аромату помойки свой аромат. Ирина фыркнула.
Теперь эта скотина проспит, пока она не разрешит проснуться. Вот и прекрасно. Меньше шума, больше дела.
И прошла в квартиру.
Они сидели, запершись в ванной. Дверь там была неожиданно капитальная, деревянная, и выломать ее было сложно. Да и задвижка с внутренней стороны тоже качественная.
Даже странно, в туалет-то дверь почти бумажная. Локтем выбить…
Женщина лет тридцати, может, младше, изможденная и усталая, и вместе с ней ребенок. Малыш лет пяти.
– С вами все в порядке?
Эх, никуда от этих штампов не деться.
– Где он? – тут же задала вопрос женщина, тревожно оглядываясь по сторонам.
– Там, – махнула рукой Ирина.
– А вы…
– Участковый. Лейтенант полиции Алексеева, Ирина Петровна.
– Очень приятно, – вспомнила о хороших манерах женщина. – Лидия. Ивановна.
– Взаимно, – кивнула Ирина. – Так что скажете? Что с мужем?
Лида поджала губы.
– Видите ведь. Выпил он, сильно выпил…
– Вижу, чего тут не видеть.
Ирина все отлично видела. И синяки на лице у женщины, и испуг в глазах мальчика, и буханку хлеба. Она лежала в раковине и была надкусана с одной стороны.
Явно схватили, что под руку подвернулось…
– Давно вы здесь сидите? – резко спросила Ирина.
– С утра. А… Боря?
– Жив-здоров ваш Боря, – мрачно отозвалась Ирина. – Кинулся на меня и с лестницы слетел.
– Ох…
Оказывать помощь благоверному женщина явно не рвалась.
– Мне его забрать – или вам оставить? – Ирина почти не сомневалась в ответе.
И бывает ведь такое…
У тебя ребенок! А ты живешь с алкашом – зачем? Чтобы сын таким же вырос? Чтобы насмотрелся на пьяную скотину, которая лупит его и мать, теряет человеческий облик при слове "водка", дрыхнет в обгаженных штанах посреди комнаты и гоняет чертей?
О чем думают такие женщины, Ирине было неведомо. Она слышала слова "психология жертвы", "душевная травма", "отсутствие выбора", но считала, что выход есть всегда. Просто не всегда им охота воспользоваться. Но даже если вас съели…
И верно, женщина сомневалась. Думала минут пять…
Ирина не удержалась и чуточку подтолкнула ее.
– Учтите, там до белой горячки – два шага. Или пара рюмок….
Это оказалось решающим аргументом. Женщина быстро закивала, видимо, имела уже опыт ловли белочек.
– Заберите, пожалуйста.
– Сейчас машину вызову, – кивнула Ирина.
Ну, хоть какие-то зачатки здравого смысла прорезались. И то радует!
Ждать пришлось больше часа. Увы, не так у нас хорошо полиция финансируется, как хотелось бы.
За это время Ирина успела выпить чая с Лидой, успокоить мальчика, которого звали Костей, пообещать ему показать "пару приемчиков" и выслушать нехитрую Лидину историю.
А чего тут слушать?
Девочка из деревни, вышла замуж, чтобы зацепиться в городе, сына родила, чтобы с мужем не разводиться. А потом – началось.
Сначала – по праздникам, потом раз в неделю, а потом и каждый день стал праздником. Днем Граненого Стакана.
Развестись?
Ага, и ехать к родителям в деревню, где есть аж две прямых улицы и восемнадцать домов. Автобус и тот не ходит. То есть он доезжает до соседней деревни, аж в десяти километрах от Лидиной, там останавливается, и гуляй, как хочешь. Десять километров, в любую погоду… ах да, иногда автобус просто не ходит. Потому что не хочет.
Развестись?
Квартира-то принадлежит мужу. Даже хуже – его матери и мужу пополам. Лиде тут пара квадратных метров достанется, а то и того не будет. И жить ей спокойно не дадут.
Пьет…
Бьет, да. И ее, и сына, а куда деваться? Участковый на ее жалобы отвечал просто – дела семейные. Разводитесь, уходите… а как?
Костик – ребенок болезненный. Подхватывает даже те болячки, которых рядом не летало, поэтому Лида сидит с ним примерно полгода. И кто будет терпеть такого хорошего работника?
Так-то она повар, кулинарный техникум закончила, но ведь даже в самой распоследней столовой надо работать. Суп не сварится за три минуты. И на дом кастрюлю не возьмешь… надо было на бухучет идти. Но кому сейчас это нужно?
А так… казалось, всегда при плите, всегда сыта…
Куда ни кинь – все клин.
Почему дверь в ванную такая?
Так Лида сама попросила брата, чтобы сделал. Он на лесопилке работает, вот, она ему втихаря заказ и дала. Сам сделал, привез, установил… теперь Лида с сыном тут и отсиживаются, чуть что. Муж, если и понимает, в чем дело, дверь все равно по-трезвому ни разу не тронул. Хотя сколько там у него трезвых дней-то осталось?
Два дня в году?
Четыре?
Больше уж и не было последние пару лет, хлещет, не просыхая. И ничего с ним не бывает, с уродом! Другой давно бы или подрался с кем насмерть по пьяни, или где в сугробе замерз, а этому все трын-трава. Нажрется, проспится, и давай на улицу, деньги на опохмелку сшибать. Или у Лиды… это когда ей удрать не удается. Обычно-то они с Костей на чердаке отсиживаются, у нее ключ есть. А как муж уйдет, домой возвращаются.
Деньги она дома и не держит, все на карточке, карточка в тайнике. Да и найдет он карту – пин-код все равно знают только Лида и Костя, мало ли что. И денег там мало…
Такая вот жизнь.