Кареглазка и чудовища (СИ) - Наседкин Евгений. Страница 14

Мне достался помповый дробовик со старым потертым прикладом. Иногда, если неприятность не избежать, ее нужно оседлать.

— Григорий-объегорий, — сзади появилась толстая волосатая рука и резко выдернула ружье.

— Эй?! — заорал я, оборачиваясь, но получил оплеуху.

Это пришел Латышев. Калугин с мужиками выжидающе глядели. Кровь вскипела, но я реально оценил обстановку. Раньше я уже дрался с Сильвестром — ничем хорошим это не заканчивалось. И челюсть после кавказца еще болела.

— Вооот… Ну, вот же, смотри, — Латышев покопошился левой рукой в сумке и достал оттуда старенький ТТ. — Бери!

Ладно, пока не время, — подумал я про себя. Месть вкуснее в холодном виде — а в моем холодильнике ничего не пропадает.

— На тебе, небоже, что мне негоже, — я хохотнул с пистолетом в руках, типа мне весело, и я не обиделся. Одна из ноздрей предательски не выдержала, и отправила в полет вдруг появившуюся соплю. Она приземлилась на черно-смоляных волосах Латышева. Высшая справедливость — как она есть. Я замер, как столп, но никто из всполошенных ублюдков этого не заметил.

К слову сказать, если не учитывать унизительность ситуации, то Латыш меня объегорил не так уж и грубо — токарев все же был неплохим пистолетом, если учесть, что получили остальные. Санек с Фрицем получили еще более старые стволы, а Иванычу достался охотничий карабин. Лучше всего был вооружен сам Калугин — трофейным охотничьим штуцером. Эта двустволка валила тварей, как ураган деревья, я сам был тому свидетелем.

Женская часть группы получила поржавевшие пистолеты Стечкина и заточенные кухонные ножи, только Марина захотела топорик для разделки мяса. Да, было в ней что-то первобытное…

Коричневая сумка опустела и осела. Все затихли, и в этом безмолвии еще сильнее был слышен грохот от разбиваемой подвальной двери. Монстры скоро будут здесь.

****

Латышев настоял изменить план. Согласно новому замыслу, баррикадировать лестницу на третьем этаже были отправлены бабы. Галина Ивановна, Лариса, Таня, Марина. В усиление к ним пошел Иваныч.

Это был второй рубеж обороны. Дальше, то есть, выше — была только крыша, но все надеялись, что к этому не дойдет. Там была возможность спуститься по канату под школу, к стадиону, сразу за которым находилась река. План был сомнительный, но Калугин и Латышев считали его вполне перспективным. Дебилы, блять! — как сказал известный чиновник в золотом 2015 году.

А первым рубежом стал коридор, ведущий в подвал. Мы захватили коногонку и наспех перегородили проем найденными деревянными ящиками, поддонами и строительными подмостями — так называемыми «козлами». Дверь вовсю трещала, но каким-то чудом еще держалась, наверное, уже больше десяти минут.

Нашими джокерами стали пулемет Калашникова на двуногой подставке и десяток гранат, лежавших в сумке рядом. Неплохой арсенал, в других обстоятельствах…

— Ребята, занимаем позиции, — отчеканил Калугин. — Сорокин и Латышев — пулеметом накрываете центр и всю ширину коридора. Менаев — рядом с пулеметом, стреляешь в центр и справа. Щербинин — накрываешь слева. Я — бросаю гранаты, и контролирую возможные пробелы.

Мы ощетинились стволами. И как раз вовремя. Луч коногонки осветил вмятины на двери, которая в последний раз затрещала, а затем медленно-медленно, как в слоу-мо, свалилась на пол.

— Ждем моего сигнала, — прошептал Калугин.

****

Первый кракл впрыгнул в коридор и застыл на четвереньках, как паук. Его морковные глаза таращились в перегороженный проход, а мощные челюсти сочились слюной.

Это была взрослая особь с многочисленными шрамами. По спине пробежали мурашки. И, очевидно, я был не единственным. Кто-то закашлялся, и пулемет, не дожидаясь приказа, взревел. Это вызвало цепную реакцию — огонь открыли все ублюдки.

Смертоносный поток свинца разворотил трескуна и откинул на дверной проем. Но большинство пуль все же не попали, только изрешетив стену. Нелюдь зашевелился и стал выпрямляться.

«Эффективный механизм регенерации является следствием горизонтального переноса генов», — я дословно вспомнил фразу из телевизора, сказанную перед тем, как мир полностью погрузился во тьму. Нужно в голову! В ГОЛОВУ! — мысленно кричал я.

Кракл застрекотал, и бросился на нас — как робот Т-1000 из старого фильма. Да-да! Там было еще одно сходство — «пуленепробиваемость». Хоть засыпь монстра ливнем из пуль — будет жить и ползти к мясу, пока не снесешь ему голову.

В этот раз первым пальнул Калугин, и я чуть не оглох. Трескунья башка дернулась в обратную сторону — а затем и тело свалилось замертво.

В коридор вскочили еще твари, и также ринулись к заграждению. Заработал пулемет. Подключился дробовик Латыша, а также мои стволы с Щербининым. Калугин перезаряжал двустволку.

Коридор наполнился выстрелами, вспышками и криками. Пули рвали штукатурку и вгрызались в бетон. Мы уложили пару-тройку краклов перед тем, как первый достиг баррикады.

— Сука, где патроны!? — Фриц выругался над умолкшим пулеметом, и в этот момент нелюдь приземлился на него, раскидав подмости и поддоны.

Монстр вогнал когтистую ладонь меж зубов Сорокина, и выдрал нижнюю челюсть. Я такого еще не видел — жуть просто! Федя обмяк, сползая по стенке, тварь присосалась к кровоточащей ране, а я засек, как что-то мелькнуло в воздухе.

— Граната! — рявкнул Калугин, падая на пол.

Я рухнул, как подкошенный, обхватив замешкавшего Щербинина. Неплохо, в нем есть задатки героя, вот почему он главный рассказчик в этой истории — наверное, подумаете вы. Разочарую — я Саней просто прикрылся. Человечество потому и существует до сих пор, что оставляет самосохранение на первом месте в списке приоритетов. Бля, а за кого еще я должен переживать? За эту шайку идиотов-выродков?!

Взрыв опрокинул всех. Меня с Щербининым, например, отбросило на метр от баррикады, а других… черт их знает, они полетели кто куда. Меня больше волновало адское жжение у правой лопатки, словно туда вогнали сотню раскаленных игл. Видать, полностью от осколков я не уберегся. Кофта на спине взмокла, а внутри похолодело от ужаса.

Сане досталось больше. Он кряхтел, и я с трудом отпихнул его — пора бы и честь знать. Коридор затянуло пылью, а нелюди уже пришли в себя — им много времени и не надо.

Сбоку завопил Латышев. Во время взрыва он умудрился прикрыться ящиком, но ущерба не избежал — багровое пятно под ключицей сильно кровоточило. Сильвестр пополз в мою сторону, но кракл запрыгнул сверху, и вонзил когти как раз под окровавленную кость. Громыхнул выстрел, и монстр свалился. Разрывная пуля. Нехило. Используя передышку, Сильвестр перезарядил дробовик одной рукой, как Шварц в старом добром кино.

Передо мной тоже возник нелюдь. Коралловые глаза гипнотизировали, черные буквы на морщинистой груди плясали, как пьяные. Разрядил обойму в татуировку, так как не удалось в голову — но трескун лишь пошатнулся. Отдача вызвала острую боль в спине, и пистолет выпал с пальцев. Монстр урчал, возбужденно вдыхая мой аромат…

— Эй, урод! — я понял, кому принадлежит голос, лишь когда увидел заостренный штык лопаты, проехавшийся по ребрам кракла. Это был Иваныч, оставленный с женщинами.

Поблагодарить старика не удалось. Упырь черкнул когтем по шее Семена Иваныча, постскриптум, отделив голову от тела. Внезапно обретенное хладнокровие включило мозг, и я бросился улепетывать со всех ног. К черту, к черту… Береженого Бог бережет. Не хочу умирать! Кракл с татуировкой сложились в нечто знакомое… ХТК? Меня озарило, и я понял — это тот самый «Охотник». Значит, это я привел тварей в убежище?

Снова грохотали выстрелы, а вопли смешались с взрывами гранатами. Хаос поглотил здание.

****

Я выскочил в фойе с тем же криком, который курсировал в недрах души.

— Таня, бежим!

Остальных баб я не звал, с целью использовать их в качестве приманки. Но, меня услышали все — хотя и не все поняли. Галина Ивановна фыркнула, Таня с Мариной вытаращились, а Лариса, потупив взгляд, в очередной раз заголосила о пришествии Дракона. Слава Богу, они остолбенели на ступеньках у третьего этажа, и никто не торопился прислушаться к моему предложению.