Застывшие Навеки (ЛП) - О'. Страница 12

Сев в машину, я просто завожу мотор и еду. Я не оглядываюсь. Просто не могу. Иначе, просто никуда не уеду. Слёзы туманят зрение, пока я уезжаю из «Совиного Домика», и я их не сдерживаю.

Глава 19

Майлз

Теперь всё не в моей власти, и меня это бесит. Далила в курсе происходящего, и я понятия не имею, что она решит.

Я несу тело Эрла глубоко в горы, где скалистые пещеры извиваются далеко под землёй. Там выкапываю для него глубокую могилу, а затем засыпаю это место валунами. Он этого не заслуживает. Стоило оставить его снаружи, чтобы погода и дикая природа разобрались с ним, но он что-то значил для Далилы, и ради неё я его похоронил. Когда с этим покончено, я выхожу из пещеры и сразу чувствую, что что-то изменилось. Сердце ещё бьётся, но по-другому — слабо.

«Нет!»

Я мчусь сквозь деревья, через горы, сокращая мили, пока не оказываюсь у домика номер восемь, который пуст.

Я падаю на колени от боли, сдавливающей грудь. Бьющееся сердце замедляет темп, но не замирает.

— Далила, — шепчу я.

Я должен отпустить её. Как бы тяжело ни было, никогда не заставлю её жить так, как она не хочет. Во мне просыпается желание погнаться за ней, выследить и привести к себе, чтобы сердцебиение снова стало сильным, но если это против её воли…

Теперь она в безопасности. Стоит сосредоточиться на этом. Остальное неважно.

Но тело всё же зовёт её.

Она ушла.

Глава 20

Далила

Я едва могу видеть сквозь слёзы.

— Ох, да ради Бога, Далила! — кричу я на себя и прижимаюсь к обочине, чтобы дать волю слезам. Такое ощущение, словно я вырвала часть сердца и оставила с Майлзом. Больно. Я сжимаю грудь, будто могу закрыть дыру, которая образовалась там после отъезда.

Какая глупость. Я даже не знаю этого мужчину, но не могу заставить себя уехать? Если вернусь, что это будет означать? Что говорит обо мне, то, если я не могу сопротивляться?

«Он — мой».

Я воспротивилась его словам, что принадлежу ему, но он добавил, что он принадлежит мне. Он ведь не имел это в виду? Или имел?

«Я принадлежу ему».

Хочу ли я провести остаток жизни с кем-то, кто и не человек вовсе?

«Мы станем парой».

Не могу понять, что всё это значит на самом деле, но понимаю свои чувства, и Майлз прав… когда я сосредотачиваюсь на них, игнорируя логику, сомнений нет.

«Суждено быть вместе».

Господи, не могу поверить, что делаю это. Небо светлеет перед рассветом. Скоро взойдёт солнце. Я разворачиваю машину, руки действуют, будто сами по себе. Тело хочет быть рядом с Майлзом так же сильно, как сердце, даже если мозг понимает, что я совершаю ошибку. Я всё исправлю, потому что хочу. Таков мой выбор.

Вернувшись к «Совиному Домику», я понимаю, что поступаю правильно.

Глава 21

Майлз

Когда сердце начинает биться сильнее, я не могу поверить в то, что чувствую. А когда пульс учащается, я боюсь даже пожелать этого. Но когда слышу, как приближается машина, подхожу к окну и смотрю, как Далила сворачивает на стоянку и останавливается перед домом, затем выходит, но я уже оказываюсь рядом. Она бросается мне в объятия, а я закрываю глаза, посылая Вселенной благодарственную молитву.

— Ты вернулась.

— Ох, Майлз, я так испугалась. Я чувствовала, что должна была уехать, но не могла оставить тебя. Не могу выносить чувства, переживаемые вдали от тебя.

— Ты вернулась. — Я обнимаю её лицо ладонями, смотрю в глаза и нежно целую. — Вернулась.

Она улыбается.

— Ты повторяешься.

— А ты никуда не уходишь. — Мы снова целуемся и на этот раз дольше, тела реагируют на прикосновения, пока небо окрашивается в предрассветные краски. — Мне нужно войти внутрь.

Далила оглядывается через плечо на светлеющее небо, отражающееся на поверхности озера.

— О! Боже, Майлз. Это безопасно? Можно мне пойти с тобой?

— У меня ещё несколько минут, прежде чем всё будет очень опасно. — Я беру её за руку. — Но мне бы очень хотелось, чтобы ты присоединилась ко мне. — Я иду по тропинке, которая ведёт к моему дому. Она делает шаг, но затем отступает.

— А… Что я увижу внутри? Ты спишь в гробу?

Запрокинув голову, я смеюсь.

— Нет. Никаких гробов. Простой дом с обычной мебелью и стопроцентно светонепроницаемыми шторами. Я сплю в кровати, во внутренней комнате — без окон.

— На что это будет похоже? — спрашивает она.

Не думаю, что на этот раз она спрашивает о доме.

— На что похоже?

— Когда ты меня обратишь. Больно будет?

— Обращу? Далила, нет, я… Нет необходимости кидаться в омут с головой. Пока довольно того, что ты вернулась. Мне всё равно, останешься ли ты человеком. Я просто желаю тебя рядом. Если захочешь, я останусь рядом с тобой до конца твоих дней.

Она отнимает мою руку от своей щеки.

— Я не трачу время на лишние размышления. К лучшему это или к худшему, но я принимаю решение и иду по намеченному пути. Я решила, Майлз. Хочу, чтобы ты взял меня с собой, сделал своей. Дай столько дней, сколько у тебя есть, дай провести вечность с тобой.

— Ты не знаешь, о чём просишь. Нужно всё хорошенько обдумать. Обратного пути уже не будет.

— Я прошу тебя, потому что хочу.

Далила первая женщина, которую я привёл в дом. Мы лежим в моей кровати, запутанные в простыни. В комнате пахнет жимолостью и сахаром. Далила проводит пальцами по моей груди и смотрит в глаза снизу вверх.

— Я готова.

— Далила, ты уверена?

Я пытался объяснить ей всю чудовищность вампиризма, но она, кажется, абсолютно согласна со своим выбором. Она садится, позволяя простыне упасть с израненного тела.

— Я абсолютно, на сто процентов уверена.

Во всяком случае, я жажду её обратить, чтобы исцелить, стереть следы, которые он оставил на прекрасном теле. Я сажусь и приподнимаю её подбородок, чтобы заглянуть в глаза.

— Доверяешь мне?

— Да, Майлз, да.

Я не могу заставить себя впиться в её шею. Сердце Далилы колотится, когда я наклоняюсь и вонзаю клыки в подключичную артерию прямо над грудью. Далила ахает и впивается мне в голову, прижимая к себе. Её кровь наполняет мой рот, и я в экстазе. В мире нет ничего, кроме Далилы. Я поглощаю её, пью и делаю своей, а наши сердца бьются всё медленнее и медленнее. Когда она оказывается на краю, я отстраняюсь и разрываю себе запястье, предлагая свою кровь. Я уже объяснял процесс, но сейчас инстинкт берёт своё. Она пьёт из меня, впитывая древнюю кровь, и с каждым глотком синяки на её теле тускнеют. Кожа светлеет, а шрамы срастаются, заживая так, словно их никогда и не было.

Далила перестаёт пить и садится, её глаза блестят от желания.

— Я понятия не имела. — Она вздыхает и снова пьёт из моего запястья. Дыхание учащается, когда она испытывает обострённые чувства, которые приходят с вампиризмом. Она глубоко вздыхает и улыбается, её рот в крови. — О, Майлз. Ты потрясающе пахнешь.

Я снова наклоняюсь к её груди и прижимаюсь губами к мягкой коже. Далила пьёт из меня, и я пью из неё, когда её сердце, наконец, останавливается, и мы замираем. Навеки застываем.

Эпилог

Год спустя. Далила

Казино сегодня забито, потому что мы с Майлзом празднуем первый год наших отношений. Столько всего произошло за последние двенадцать месяцев, и я с трудом могу поверить, что это моя жизнь.

Майлз — мечта. Он оставался рядом, когда я сходила с ума от голода и была уверена, что никогда не смогу насытиться. Он справлялся со всем, когда я теряла контроль, и не осуждал меня, когда мне приходилось отнимать жизнь.

Я думала, что притяжение к нему было сильным, когда я была человеком, но это ничто по сравнению с нашей связью сейчас. Я чувствую его вкус в воздухе. Когда мы не рядом, я чувствую его движение так же, как чувствую солнце в космосе.