Перекресток миров. Первые шаги Синигами (СИ) - Крыс Виктор. Страница 18

− Альмонд! — Окрикнула меня Миуюки− Ты хоть пытаешься тренироваться и увидеть сокрытое?

− Альмонд хочет увидеть сокрытое одеждой магистра Ингрид и это не её аура. — Просмеялась Астрид, но увидев хмурый взгляд Миуюки, не на шутку испугалась. — Мама, я к папе, он просил, как освобожусь прийти к нему на обучение.

− Беги. — Строго проговорила мама, и села рядом со мной, ожидая пока Астрид покинет нас.

Я же в это время покраснел, словно волосы сестренки, и ловил на себе любопытные взгляды Ингрид, которая не услышала слова сестры. Но я с каждым брошенным её взглядом краснел все больше и больше, от смущения и непонимания того, почему это все происходит со мной.

Молча мы с мамой просидели минут десять, и с носа нашего судна было видно, как пустеет палуба и как только Ингрид ушла к корме, мама, печально вздохнув и потерев лоб ладонью, спросила.

− Тянет к ней? — Я вновь мгновенно покраснел и только заметно кивнул. — Понятно, Альмонд. Здесь нет ничего страшного и стыдного, ведь Ингрид также тянет к тебе.

− А её — то почему тянет? — Я с удивлением смотрел на свою маму, и не понимал, что Ингрид могла увидеть во мне.

− Противоположности притягиваются, слышал о подобном? — Спросила меня Миуюки и, увидев мой кивок, продолжила. — Она маг жизни, а ты возможно, станешь не просто некромантом, а магом смерти. Ведь такой интерес у магистра жизни простой некромант не вызвал бы.

− Мама, это получается, она моя л….− Начало было говорить я, но Миуюки меня перебила.

− Не о том думаешь, это твой природный враг. Представь, какое удовольствие получает тот, кто поглотит энергию своей противоположности. — С издёвкой поведала мне Миуюки. — Ты слишком слаб, потому и следишь за ней, и испытываешь смешанные эмоции, а вот для неё ты несравненное удовольствие, которое она испытает, когда прикончит тебя.

Она заставила меня вновь посмотреть на этот мир с другой точки зрения. Мы долго разговаривали, и когда ночь опустилась над нашим кораблем, Миуюки оставила меня одного, чтобы я осознал услышанное, и конечно потренировался. И наконец — то смог увидеть ауры, которые Астрид видит с четырехлетнего возраста, а я в девять лет ничего не вижу.

Все разумные этого мира, по своей сути — это энергетические вампиры, которые могут поднимать свой уровень тренировками или обучениями в местах силы. Но все же самый быстрый и верный способ повысить свой уровень или наполнить себя силой — это убийство. Тогда-то и высвобождается из тела разумного накопленная им энергия и перетекает по каналам связи убийце, но это только малая часть, основное количество просто растворяется в пространстве.

И есть здесь аналогия с едой — не каждая энергия одинакова, полезна и приятна. Да, она носит, как выразилась Миуюки, вкус, который начинает проявляться с переходом на первый уровень. И сейчас для Ингрид я вкусное лёгонькое пирожное, которое сперва надо приготовить, то есть убить.

− Что ты тут делаешь, малыш, один? − Тихо в ночи прозвучал у самого моего уха голос той, что с удовольствием убила бы меня. — Беги к своим родителям, детям не безопасно бродить по ночам, даже по палубе корабля.

− Я уже бегу! −Произнес я и стремглав понесся по палубе нашего немаленького корабля, и клянусь богами, я видел, как Ингрид плотоядно облизывалась.

Той ночью мне снились те истории, о которых мне рассказывала Миуюки. Светлых оттенков, или проще говоря, светлой части магов и воинов было всегда большинство, а темные хоть и были в меньшинстве, но каждый из них был опаснее светлого. В те далекие времена, в эпоху, которая называлась битвой света с тьмой, раскаченные до предела темные, обезумевшие от удовольствия от поглощения энергии, выкашивали целые города. А светлые также не отставали, и длилось это не один век, пока не вмешались боги, и не прекратили это безумие.

Они это сделали не потому, что их волновали безумства перекаченных магов и воинов, нет, им было плевать. Просто эти безумцы, как на светлой стороне стихий и магии, так и на темной стороне, попробовали каковы на вкус темные и светлые боги, и титанов не стали обходить стороной, как и демонов. Что сделали боги, неизвестно, но удовольствие от поглощения энергии своей противоположности стало меньше, да и найти эту противоположность стало в десятки раз сложнее. Так как теперь нужна было практически стопроцентная противоположность.

А мне, тем не менее, снилось, как я в двадцатилетнем теле своего прошлого мира побеждаю Ингрид, и она оказывается в моей власти.

− Ай! − Проснулся я в тот момент, когда уже сорвал броню с магистра магии жизни и она беззащитная, была в моей полной власти. — Астрид, ты чего пихаешься?

− Ты разговаривал во сне и тебе снился кошмар. — Проворчала сестренка, что спала рядом со мной на досках, на которые были накиданы шкуры, и между нами, разделяя нас, лежал Серый. — Можешь не благодарить, братик.

− Угу. − Буркнул я, засыпая и повторяя про себя — мне девять лет, когда я вырасту, она уже будет старой! Дохлые крысы, не мечтай, много дохлых крыс.

Все последующие дни я погрузился в ожесточенные тренировки, как с отцом, так и с Миуюки, постоянные спарринги со мной вымотали даже Астрид. И я надеюсь, именно из-за этого Ингрид мне больше не снилась, но в реальной жизни, она все хотела вмешаться в мои тренировки. Но моя семья пресекала её попытки и под любым предлогом не давала ей приблизиться ко мне. Они думали, что я её боюсь, но это было не так.

На девятый день мы причалили к пристани главного порта нашего королевства Мтиклагард, со столицей Данилаг. У каждого причала стояли огромные каменные столбы с нанесенными на их вершине Гальдраставами — магическими руноподобными знаками. И, как сказала Ингрид, это защитные знаки пятого порядка, и их наносил магистр гильдии рунных артефактов, её брат Агвид, и она могла бы показать Астрид и мне артефактную мастерскую. Но мама что-то шепнула на ушко магу жизни, и та убежала по своим делам, оставив нас на попечение Гарольда, представителя короля, который под конвоем из тридцати воинов повел нас по дивному городу. Мне, как самому младшему, Астрид рассказывала постоянно, тыкая во все, что видела.

− Смотри, а это трехэтажный дом. Нет, не самый высокий, папа сказал, что есть в Данилаге и пятиэтажные дома! А вон, посмотри, идет иностранный бонд со своими рабами, и с ним торгуется наш карл, купить, наверное, хочет рабов. — С детской радостью рассказывала мне Астрид, даже не подозревая, что многое мне не в диковинку, кроме рабов, конечно.

Бонд — это свободный человек, чаще всего ими называли либо женщин, либо иностранцев, а вот карл — это уже был мужчина, местный, владевший своим хозяйством и не имевший отношения к знати. Они могли иметь трэллов, так называли рабов, хотя имелось слово рабы, но старались говорить трэлл, так как наше королевство осуждало рабство. И трэллы могли стать свободными, например, выкупить себя, или попроситься на безжизненный остров. Откуда недалеко до великанов и ледяных просторов и, если такой отряд из рабов проживет там три года, они станут свободными, и вернутся в столицу покупать женщин.

Смешно было предполагать, что в мире, где даже мой отец был рабом моей матери, не процветает рабство. Но я смирился с этим, хотя мне это и было неприятно, а вот Альрик постоянно потирал свою шею. Миуюки успокаивающе поглаживала его руку, и я был уверен, что она бы его расцеловала, если бы не было вокруг столько людей. У них будет целая ночь впереди, чтобы поговорить, а я тем временем смотрел во все глаза, пытаясь найти отличие этого волшебного средневековья от нашего, описанного в книгах и фильмах, средневековья.

Город мне нравился, он было девственно чист, а я ожидал, что он будет утопать в грязи. Гарольд как агитатор поведал нам о том, как власти города добились того, чтобы город был кирпичным и его главные улицы были замощены камнем. И оказалось, что все было просто, суровые законы этих краев не оставляли выбора тем, кто мусорит или как-то еще нарушают законы общественного порядка. Эти нарушители пополняют ряды трэллов, то есть становятся рабами, если нет денег на штраф, который равняется одной мере золота, что было огромными деньгами. Но и тут меня удивили, до штрафа есть три предупреждения, но, если свободный не хочет быть свободным, и нарушает законы, он будет строить дома, мостить улицы. А магические печати брата Ингрид помогут работать нарушителю усердно и со всей отдачей, правда, выкупить себя ему будет сложно. Мостить дороги и убирать улицы не выгодно, но это обязательное занятие в первые два года рабства.