Моя мишень (СИ) - Вечная Ольга. Страница 19

Я практически не крашусь и одеваюсь в удобную одежду, обувь ношу без каблука. Читаю взахлеб, изредка просматриваю вакансии на «hh», но пока бегло — рано. А еще много смеюсь. В первое наше свидание Леха привез меня к себе домой и мы три часа подряд рубились в шахматы. Кто бы мог подумать, в шахматы! У него есть большая тяжеленная доска с красивыми фигурами. Я зациклилась на сексе, и когда он подъехал к своему подъезду, изрядно напряглась. Вроде и да, и нет. Как-то глупо ломаться после минета, но по сути получается… снова фигня, а не начало отношений. Когда я помыла руки и вышла из ванной, он показал мне два кулака, дескать, выбирай. Что там? Презервативы? Коснулась левой руки, а там белая пешка.

— Помнишь еще, как фигуры на доску ставить? — спросил он, как и обычно, приподняв левую бровь. Он шутил, но в словах слышался вызов.

— Белые — да, черные — не особо, — ответила той же мимикой, дразня его.

— Тогда тебе повезло, — кивнул на мой выбор, и мы засмеялись.

Первые два раза я поставила ему детский мат, Леха сокрушался и сетовал: "Как так?" Предложил играть на желание, в общем, я купилась и теперь должна ему четыре желания, а он мне — одно, и то потому, что ближе к концу партии перевернули доску. Лишь дважды я свела в ничью. Это обидно, учитывая, что раньше мы играли практически на равных. Я ведь на секцию ходила, делала успехи! Теперь же создалось впечатление, что последние пять лет мой мозг вообще не напрягался, даже голова разболелась от натуги.

Сначала мы сидели за столом, потом спины устали, разложили диван, доску разместили посередине. Вытянули ноги, увлеклись игрой. А ближе к вечеру я почувствовала удовлетворение, как будто «спасибо» от своих извилин. Последние пару лет практически все свое время я уделяла рекламе: косметики, украшений, одежды, ресторанов или даже машин, — причем по готовым сценариям.

А так… простые шахматы. Привет из прошлого. Тот же парень, та же квартира его бабушки. И одновременно все иначе.

Добавились взгляды. Иногда беглые, иногда долгие, выжидательные. А еще появилось предвкушение, какое-то томительное и мучительно приятное. Все будет, но позже.

Затем он отвез меня на правый берег к дому родителей и поцеловал в губы. Нежно и медленно, именно таким поцелуем, от которого поджилки трясутся. Мягкие осторожные губы. Ему это не идет совершенно, он делает усилие. Ждет. У него какой-то собственный план, не ясный мне ход мыслей. Мы оба помним, что случилось на юбилее, нам хочется действовать. Мы странным образом медлим.

Я погладила его по лицу, он подмигнул, вернулся в свое кресло, с которого тянулся, и попросил махнуть из кухни.

— До завтра, Рита, — проговорил, чеканя слова. — Не знаю пока, чем займемся, но ты поучаствуешь. Я позвоню.

— Так точно, командир, — не удержалась, чтобы не отсалютовать.

— Профдеформация, выстреливает в самых неожиданных моментах, — невозмутимо пожал плечами.

— Она у тебя во многом проявляется.

— Родным скажи, что я умудрился снова тебя не обидеть.

— Они больше не спрашивают.

На самом деле еще как спрашивают, но ему об этом знать необязательно.

Глава 21

«Четыре желания, — написал мне вечером, — я, конечно, думал, что все плохо, но четыре… Рита, Ёжик, да ты у меня в гребаном рабстве! Да мы все попробуем, даже одно лишнее останется».

Сначала я подумала, что он ошибся или произошла автозамена. Почему «ёжик»? А потом вспомнила! Да быть не может! Так меня иногда дразнили в школе и в его компании из-за фамилии. «Ожешко» — Ёжешко — почти как ёжик. Да и в переходном возрасте я была невыносимо колючей, на каждое слово легко находила в ответ десять. Слушала панк-рок, читала ужастики, красила ногти и волосы в черный цвет. А на голове всегда капюшон, в любую погоду.

«Что-то фантазия скудная, всего на три желания», — отвечаю ему, по-прежнему не понимая, как он может помнить такие вещи. Сам он использовал в речи мое прозвище редко, только когда утешал меня, что было-то пару раз. Я не хотела при нем показывать слабость, это было ниже моего достоинства.

«В следующий раз зарубимся в «Чапаева», вроде бы там правила полегче», — падает от него, и я прикусываю губу.

«Буду целиться тебе в лоб».

«Я научу тебя целиться, это несложно. Хочешь?»

«Если только это твое первое желание».

«Двадцать первое, но давай начнем с него?»

Во время следующего визита в его квартиру я чувствовала себя увереннее. Позволила себе оглядеться — вещей Ники не обнаружила. Вообще у него мало вещей, каждая лежит на своем месте, порядок практически идеальный, следы пребывания другой женщины стерты мастерски.

Не знаю, насколько его хватит играть со мной в настольные игры, но кажется, его это ничуть не напрягает, будто только этого взрослому мужчине для счастья и не хватало. Все свободные вечера мы проводили вместе, поэтому я видела, кто ему звонит и как часто. Дважды он отказывал друзьям во встрече, ссылаясь, что уже есть планы.

— Тебе весело? — спросил однажды, когда мы после чудесного ужина ездили на Караульную гору, полюбоваться на город с высоты. Погода выдалась безветренной, мы немного погуляли по холму, я зашла в часовню, он остался ждать у машины, где я его и обнаружила несколькими минутами позднее.

— Да, вполне. А тебе?

— Конечно, — он обнял меня со спины, и мы некоторое время постояли молча. — Иногда бывает, что все начинается самым идиотским образом, но если бы я отказывался от каждого своего задания из-за неидеального старта, то провалил бы большинство операций. Иногда жесть случается в середине, но никто не сдается, ты понимаешь о чем я?

— Плохой старт — это не показатель, а сдаваться — это не твое.

— Показатель — достигнута ли цель. Иногда есть четкие временные рамки, цель должна быть взята в определенные сроки. У нас их нет.

— Да.

— Поэтому расслабься. Я приехал в этот город, чтобы жить. Думаю, ты тоже.

— Это хороший город. И люди в отношениях статистически живут дольше.

— Точно, — он хохотнул. — Именно так там и было написано, в этом дурацком журнале.

Я повернулась к нему, обняла за шею и поцеловала в щеку, потом в губы. Сама. Коротко, потому что рядом с часовней неудобно, он в ответ лишь усилил хватку рук.

— Как ты умудрился вспомнить про ёжика?! — эмоционально прошептала ему на ухо.

— Я все помню, — невозмутимо и серьезно, как обычно. Он все еще обнимал меня, да так, будто мог подуть ветер и снести меня с этой горы, словно опасность где-то близко. — Просто привыкай ко мне. Мы же не чужие люди. Ты мне, кстати, приснилась.

— Да? И что я делала?

— Вот нет, не спрашивай, — улыбка становится резкой, нахальной. Мне кажется, он специально начинает пошлить, чтобы испортить слишком приятный момент. Клянусь, однажды ему станет комфортно обниматься со мной просто так, а не только потому, что не знает, чего от меня ожидать. — Потом как-нибудь расскажу.

— Теперь мне еще интереснее!

— Ну еще бы. Поехали, мне нужно раньше лечь сегодня перед сменой.

Он направился к водительской двери, но я удержала за руку.

— Леш, я не трусиха. Со мной не обязательно носиться.

Он вернулся, поцеловал меня в лоб и снова кивнул на машину:

— Садись, смелая моя. Твоя задача привыкнуть, мы движемся по плану.

— Какому плану?

— Ведущему к цели.

Глава 22

Лёха

«Скинь тоже селфи», — пишет мне Рита. Не особо я силен во всех этих ухаживаниях. Когда-то что-то делал, пока учился в универе, потом прошла целая жизнь. Я чувствую себя рядом с ней… слишком злым, уставшим и циничным, будто прожил в два раза дольше, хотя между нами всего четыре года.

Нафиг-нафиг, подумал сначала. А потом прикинул — так-то мне двадцать девять. Наверное, в горячих точках не только выслуга лет идет льготным исчислением. Держимся за руки, желаем друг другу хорошего дня смс-ками, цветочки покупаю. Ника бы упала в обморок.