Моя мишень (СИ) - Вечная Ольга. Страница 44

— Одумайся. Леха тебя закопает, — я пораженно качаю головой. — Он из полиции, когда он узнает…

В ответ Саша лишь усмехается. Одной рукой хватает меня за волосы и дергает на себя, другой берет бутылку виски, с грохотом разбивает ее об стол и приближает осколок к моему лицу. От ужаса я не могу даже пискнуть, между мной и острым краем оружием несколько сантиметров. Пальцами судорожно сжимаю его запястье, кажется, что он сейчас снимет мне скальп.

— Запомни, Маргарита, раз и навсегда: красивой ты от меня не уйдешь. Только попробуй позвонить в полицию! Вечно они тебя охранять не смогут. А я тебя найду, не сомневайся. Будешь свои фоточки после аварии обнимать и плакать, как ты на них себе понравишься после того, что я с тобой сделаю. И тогда посмотрим, как твой солдат будет тебя любить чучелом, — стекло все еще перед моим лицом, я не могу дышать, глотаю воздух через раз. — Мне нужно всего-то три года, Марго. Потом вали куда хочешь. А-а-а, ты сомневаешься? Считаешь, не посмею?

Он рывком поднимает мою руку запястьем вверх, прижимает к нему край бутылки и ведет, окрашивая кожу кровью.

Острая боль кидает в пот, я цепенею. Перед глазами мгновенно темнеет, как и всегда, когда сталкиваюсь с чем-то физически невыносимым. Чтобы не рухнуть к ногам этого чудовища, я судорожно ищу, за что ухватиться. Идею, мысль, образ… И думаю, конечно, о единственном человеке, которому до меня всегда было дело. О своей большой настоящей любви.

Я цепляюсь за образ своего снайпера, представляю, что он каким-то чудом окажется здесь, рядом со мной… и каким-то чудом остаюсь в сознании. Кожу дерет и щипет, рана пульсирует в такт бешеному биению сердца, но я смело смотрю Саше в глаза. Я даже не кричу, просто часто и тяжело дышу носом. Порез довольно глубокий, правдивость своих намерений этот монстр доказал доходчиво.

— Вот видишь, нормальный у тебя болевой порог. Ты себя недооценила, Марго.

— Мне надо обработать рану, — говорю ровным голосом. — После чего я подпишу все, что скажешь.

Мы оба смотрим на кровь, которая тонкой струйкой стекает по руке, окрашивая пол под ногами. В тишине стук капель о паркет кажется грохотом.

Саша мешкает секунду, потом отпускает меня.

— Зажми чем-то, и я жду тебя с улыбкой и подписанным контрактом. Давай, ты хорошая актриса. Сделай вид, что ничего этого не было. Но сама при этом — помни. Я найду тебя, где бы ты ни была. Красивой ты будешь ровно до тех пор, пока мне это выгодно. И никто никогда тебя не спасет.

Он ударяет кулаком по столу, затем покидает квартиру. Но одной я остаюсь недолго, вместо него в помещение заходит Макс, наш телохранитель и Сашин лучший друг. В его работу входит присматривать за нами, защищать от переоценивших свои силы поклонников, которым мало отправлять неприличные фото в директ.

На лице Макса нет ни малейшего сочувствия, я понимаю, что он пришел не помогать мне, а проследить, чтобы я не слиняла. Видимо, они с Сашей заранее обговорили то, что тот собирался сделать. Интересно, кто еще из команды в курсе? Неужели девочки тоже в сговоре?

Бороться с Максом физически нереально, быстрым шагом я спешу в ванную, потому что рука вся в крови.

— Марго, ты это… без глупостей, — предупреждает он меня вслед. — Стуканешь кому — он сдержит обещание. Я знаю Саню много лет еще со школы, он умный сукин сын! Не в первый раз обставит все так, что выйдет сухим из воды. Он тебе не соперник, тебя ничего не спасет. А личико и правда красивое, жалко.

В ванной я зажимаю руку полотенцем, потом наскоро умываюсь холодной водой. Поддаться на шантаж? Три года работать на это чудовище, притворяясь влюбленной в него идиоткой? Кроить себя и перекраивать, подавая пример юным девушкам, что совершенству нет предела? Даже если он мне заплатит после всего, что мне делать с этими деньгами?

Пить алкоголь каждый день, думая о том, что где-то там, в Сибири, живет мой родной человек, который пытается строить отношения с очередной Никой? От каждой новой женщины ожидает предательства, потому что некогда действительно любимая предпочла крутить задницей на всеобщее обозрение? Ужас того, что я натворила, только сейчас доходит в полной мере.

Сколько жизней я сломала!

Сломаю, если ничего не сделаю.

Я смотрю на свое лицо в зеркало. Красивое, ладное. В двадцать лет я думала, что на все готова ради него. Но нет, оказывается не на все.

Цена возросла и стала непосильной.

Мои глаза смеются и плачут одновременно, кажется, я в шаге от того, чтобы сойти с ума. На полочке лежат умные часы, которые я утром сняла, когда крутилась перед зеркалом в коротком платье, собираясь на встречу с Алексеем. Они не подходили к образу. Я сжимаю их в руках, а потом от радости целую — пять процентов зарядки есть! Однажды они спасли меня! Я честно собираюсь звонить в службу спасения, но вместо этого первым делом почему-то произношу Лешин номер.

Когда мне нужна помощь, я всегда думаю о нем. Отец скорее извинится перед Сашком за неблагодарную дочь, вечно попадающую в переделки.

Гудки идут! Хоть бы он еще не улетел!

— Рита? — отвечает очень быстро.

— Он… порезал мне руку, — шепчу я. — И сказал, что порежет лицо, если я уйду.

Короткая пауза и ответ:

— Собирайся, у тебя полчаса. Точный адрес?

Услышав, что хотел, снайпер отключается, а я прячу часы за раковину. В этот момент силы оставляют. Продолжая зажимать порез, я опускаюсь на пол и, наконец, плачу. Теперь можно, теперь я снова не одна.

***

Слезы быстро заканчиваются, но я продолжаю имитировать истерику, чтобы Макс не торопил. Он и так уже дважды заглядывал, проверяя, все ли в порядке.

Недовольно качал головой. Один раз спросил, не нужна ли мне помощь? Твоя — нет, спасибо. Возможно, следовало вызвать еще и полицию, но я не уверена, что смогла бы доказать факт нападения. Саша поранил меня так, словно я сама себе пыталась резать вены. А в купе с моими двухнедельными истериками, алкоголем, свидетелями, что займут сторону врага, а так же прочими факторами из детства… я могла бы показаться сумасшедшей.

Леша приезжает быстрее, чем обещал. Понятия не имею, где он был, видимо, поблизости.

Короткий, но резкий стук в дверь, Макс кричит:

— Ты заказывала что-то? Доставка еды.

— Да! — отвечаю. — Уже оплачено, просто забери пакет, — а сама впервые выхожу из ванной.

Ни о чем не подозревающий Макс открывает дверь, перед ним стоит мой боец спецназа. Смотрит сначала на тюремщика, затем бросает взгляд через его плечо на меня, снова переводит глаза на Макса. В следующее мгновение Макс получает удар ногой в живот и отлетает на пару метров! Падает на полки, с ужасным грохотом разбивая какие-то сувениры. Пытается подняться, но Леха подлетает и ударяет его по лицу кулаком:

— Тс-с-с, ты лежи лучше, — говорит, наклонившись. Наступает ногой на его грудь, тот захлебываясь, кивает. — Отлично. Не стоит того, поверь. Еще и сядешь потом. Зачем такие жертвы? Береги себя.

Леха, оказывается, не один. В квартиру заглядывают еще двое незнакомых мне мужчин, собранные, серьезные.

— Тут больше никого нет, — сообщаю я. Леха оборачивается к ним:

— Чисто, — потом смотрит на меня: — Одевайся. Давай-давай, — торопит. — Чего ждем?

Я отмираю и кидаюсь в комнату, хватаю первые попавшиеся джинсы из шкафа и натягиваю на себя, сверху толстовку прямо на несчастное короткое платье, обуваю на босу ногу кроссовки. В сумку пихаю пару трусов и маек, больше ничего взять не приходит в голову. Сердце колотится на разрыв, бахает так, что пятна перед глазами, приходится часто моргать, чтобы прояснить картинку. Леша следует за мной, оглядывает комнату, берет мою руку, сдвигает в сторону примотанное полотенце, хмурится:

— Ничего, заживет, — успокаиваю я его. — Я думала о тебе и не грохнулась в обморок, представляешь? Почему ты не улетел? Я думала… я была уверена, что ты…

Он говорит со мной мягко, но при этом предельно четко:

— Ты поэтому вернулась сюда? Он тебе угрожал? Тебе следовало сказать мне.