Берлин - Париж: игра на вылет (СИ) - Чернов Александр Викторович. Страница 3

Но одна неожиданность все-таки случилась. После ужина, когда ощество собиралось отправляться ко сну, Экселенц внезапно заявил Эрнсту Людвигу, что его дочь, вот ведь незадача, больше не желает ехать смотреть на металлургический завод! Зрелище розовых кустов, цветника с парком и оранжерейного хозяйства в Гессен-Дармштадском родовом гнездышке ей гораздо приятнее. И если Великий герцог не против, пусть Виктория Луиза с камер-фрейлиной погостят у него денька три-четыре. На обратном пути Liebevoller Vater за дочуркой заедет… Забавно бы было, окажись Эрнст Людвиг против!

Поутру, когда урчание авто и цокот копыт кортежа Императора и короля затихли в отдолении, Виктория Луиза, неожиданно для хозяина и окружающих, с визгом девчачьего восторга повисла на шее у Елизаветы Федоровны. Теперь, когда строгий и насмешливый папенька укатил, можно было дать волю чувствам…

Тетя Элла и малышка ВиккиЛу сдружились давно. В те годы, когда Великая княгиня и ее супруг, Сергей Александрович, зачастую вместе с Эрнстом Людвигом и Викторией Мелитой, тогда еще его женой, регулярно бывали при Прусском дворе. Увы, с разводом герцога их визиты стали реже. А в последние полтора года они не виделись совсем. И это безмерно огорчало Викторию Луизу. Ведь тетя Элла была для ВиккиЛу не просто доброй родственницей. Маленькую принцессу необъяснимо тянуло к этой высокой, ослепительно красивой молодой женщине с такими волшебными, словно лучащимися доброй теплотой, бездонно-голыбыми глазами.

И свершилось чудо! Ослепительный Белый Лебедь снизошел до общения с Гадким Утенком. Надо сказать, что ВиккиЛу глядя в зеркало, с детским максимализмом излишне критически себя оценивала. Несомненно, излишне критически. Но у всех свои комплексы. Великая княгиня, обожавшая детей, была очарована милой и веселой, правда, несколько замкнутой и чуть склонной к самоуничижению девчушкой. Последнее легко объяснялось порядками воспитания отпрысков в семействе Гогенцоллернов. У такой мамы и такого папы – не забалуешь.

А сколько радости было при встречах! Какие детские тайны ВиккиЛу поверяла тете Элле! Какими душевными письмами они обменивались! Но главное, с годами эта дружба «в отдалении» лишь крепла. И вот, в прошлом году, тетя сделала юной принцессе самый большой подарок в жизни. Во всяком случае, сама Виктория Луиза считала именно так. Елизавета Федоровна, получив с доверенным лицом от ВиккиЛу ее фотографии и тайное послание для Великого князя Михаила Александровича, тотчас переправила все адресату. Вдобавок, со своей сопроводительной запиской. Дабы исключить вариант ответа в стиле Евгения Онегина.

При этом Великая княгиня не поставила в известность ни сестру Императрицу, ни мужа. Что-то подсказало ей свыше, что из первой влюбленности милой девушки в портрет «Рыцаря на Белом коне» может быть взрощено нечто эпохальное для судеб и России, и Германии. А, значит, всей Европы. Или можно смело брать шире?

На том полиграфическом фотопортрете ее Рыцарь с аппетитом вкушал «крамповку», американскую тушенку. В тесном кругу таких же, как и он, уставших и перепачканных сажей воинов в кожаных куртках. Возле костерка, на фоне громадных паровозных колес, наполовину прикрытых листами броневой стали. «Конь» его оказался черным…

А фотограф, сделав исторический снимок, не рассуждал о том, что может произойти, когда результат его трудов окажется на обложе номера «Нивы». Первого на немецком языке и пересланного в Потсдам с очередным отчетом и почтой фон Гинце, чтобы после полутора минут внимания кайзера, остаться лежать, забытым им, на дальнем подоконнике музыкального салона. И позже оказаться не в библиотечном шкафу или мусорном ведре, а под подушкой в уютной девичьей спаленке.

Фотографу с избытком хватало того, свидетелем чему был он сам.

Тщательно застегнув кофр с камерой, Джек Лондон потянулся за жестяной банкой с обжигающим, крепким чаем. И внезапно поймал себя на мысли, что сейчас, прямо перед его глазами, происходит нечто, до сих пор абсолютно немыслимое! Здесь, рядом с ним, сидел брат русского Императора, после боя изволивший откушать из общего котла вместе со своими офицерами, унтерами и простыми солдатами…

Куда катилась старая, патриархальная Европа? Куда катится весь этот Мир?

***

Перрон за стеклом медленно останавливался, вместе с встречающими, городовыми и носильщиками. Сергей Александрович не спешил. Пусть сперва сойдут немцы и прочая разночинная попутная публика, которой хватило средств оплатить люксовский пульман. Елизавета Федоровна проверяла багаж в поисках какой-то мелочи, и торопить ее Великий князь не собирался. Петербург от них никуда не уедет.

Пышной встречи он не ожидал. Скорее, будет, как обычно: князь Феликс пришлет на вокзал адъютанта с парой экипажей. И можно будет спокойно поехать к себе, на Невский. Отдохнуть, посмотреть, что куда поставить в библиотеке из новинок, и известив Мишу о прибытии, ждать развития событий.

Вот только события начали развиваться иначе, чем представлял себе Великий князь. Ни немножко расслабиться с дороги, ни почитать в свое удовольствие этим вечером, была не судьба. Как он и предполагал, адъютант Юсупова, полковник Джунковский, находился среди встречавших. Однако, его фигура определенно терялась на фоне иных, ожидающих их приезда персон. Возле монументальной фигуры кавалергардской комплекции генерал-губернатора Москвы блистала красотой и подобранными со вкусом драгоценностями его ослепительная супруга. Здесь же, под ручку с «маленьким принцем», радостно улыбаясь, стояла Катюша Десницкая. Взгляд озорной, румянец во всю щеку…

«Похоже, действительно поправилась моя спасительница. Значит, мы с Эллочкой зря волновались, что в письмах так мало было про то, как идет лечение. Боялись, что не хочет лишний раз расстраивать. Слава Богу! При таких ранениях и взрослые мужчины гибнут. Спасибо докторам. И Феликсу с Зиночкой, навещали они ее в госпитале регулярно…»

Но если бы только Юсуповы и Катя с ее кавалером! С князем что-то живо обсуждали Зубатов и Курлов, а чуть поодаль стояли еще трое новых преторианцев Септимия Севера. Причем, зубатовская половина «комитета по встрече» была в парадных, черных мундирах.

«Так. Если бы не Юсуповы и наша Lieblingstochter с сиамцем, можно было подумать, что сейчас меня свезут в крепость, - нахмурился Сергей Александрович, - Правда, не одни опричники, похоже, тут все офицеры в парадке, при лентах и регалиях. И дамы в туалетах уровня царского выхода. Явно затевается нечто… С корабля, да на бал? Только, мы-то тут при чем? И Мишкина нет. Хотя его появлению я, пожалуй, не удивился бы…»

Предваряя вопросы прибывших, тотчас после первых объятий-рукопожатий, княгиня Юсупова расставила все по местам. С ходу «ухватив быка за рога»:

- Сереженька, Эллочка, милые мои, нам всем нужно очень спешить! Сегодня свадьба у лучшей подруги вашей обожаемой Катюши, Веры Гаршиной, и капитана ИССП Балка. Их через два часа венчают в церкви Генштаба. Сам отец Иоанн намерен сослужить Отцу Павлу. Государь и Государыня – посаженные родители. Там будет много офицеров из тех, кто дружен с Василием Александровичем Балком и воевал с ним вместе. Руднев, Эссен, Щербачев, Гейден, Грамматчиков, Келлер, Рейн, Кондратенко. Одним словом, весь цвет нашего победоносного воинства и героев-моряков. А также Петр Николаевич Дурново и много нынешних сослуживцев жениха.

Да! И Михаил Александрович, конечно. Он просил прощения, что не смог встретить вас лично, но сегодня у него ответственная роль. Вы помните, что он очень сдружился с капитаном Балком? Поэтому сегодня он - дружок жениха. Ну, а Ольга Александровна – подружка невесты.

Мишенька от имени брачующихся, Государя, Государыни, и от своего с Оленькой, просил передать, что Вас ждут на венчании. Очень-очень ждут. Это просто чудо: вы так вовремя! Какое счастье, что поезд опоздал всего на полчаса…

Давайте же, поспешим. Вам нужно скорее переодеться. Эллочка, не беспокойся, мы об этом уже позаботились, и во дворце все подготовлено. Мы успеваем. Только по пути, Ваше Императорское Высочество, с Вами просится посекретничать Сергей Васильевич Зубатов. Вы ведь не будете против?..