Берлин - Париж: игра на вылет (СИ) - Чернов Александр Викторович. Страница 32

Василий знал, что рано или поздно, но вопрос про «Вашего товарища с «Варяга», неизбежно должен прозвучать. А так как ничего нового и интересного сообщать людям, которым задана, или неизбежно будет поручена в ближайшее время разработка Вадима, он не собирался, то и «отмазу» подготовил заранее.

«Зря стойку делаете, ребята. Достаточно с вас того, что ушлый лис Гинце втерся к «молодому да раннему» в друганы-собутыльники. Хватит нам пока по этой линии одного канала для слива дезы, если в чем-то таком вдруг возникнет острая необходимость…»

Изобразив на физиономии самое глубокое и искреннее сожаление, Балк со вздохом поведал камрадам, что на крейсере их отношения с младшим корабельным врачем носили чисто служебный характер, а после известного боя у Чемульпо он Михаила Лаврентьевича видел лишь пару раз, причем «на бегу» и по окончании войны. Только, похоже, что сам Банщиков не особенно-то был этим встречам рад. Все-таки он теперь личный военно-морской секретарь Императора, птица высокого полета. А его бывший сослуживец хоть и продолжает водить дружбу с братом царя, но променял благородные флотские эполеты на погоны не полицейского или жандарма даже, а и того хуже…

***

Едва Василий закруглил свою ремарку о том, что далеко не все русские офицеры с пониманием относятся к переходу коллег на службу «политических ищеек», считая такой шаг несовместимым с воинской честью, как фон Пригер неожиданно поднялся и, мельком глянув на циферблат своего хронометра, решительно заявил:

- Господа, прошу извинить. Но мы с нашим дорогим гостем должны вас ненадолго покинуть. Чуть-чуть посекретничаем и вернемся.

Балку оставалось лишь с безмятежной улыбкой покорно последовать за ним.

- Василий Александрович, время поджимает. Уже четверть десятого, вот-вот должно начаться самое интересное. И тогда, боюсь, пообщаться тет-а-тет у нас уже не получится, - озабочено проговорил Пригер, выбирая укромное местечко в нише у стены мансарды, - Когда вновь представится такая возможность, я не знаю. Мой покойный наставник граф Монтс говорил, что единожды упущенный шанс вторично вряд-ли представится, поэтому, если Вы не против, дерзну сразу предложить откровенность за откровенность и открываю карты. Не возражаете?

Германец явно нервничал, что выдавала рефлекторная игра пальцев его левой руки, словно перебиравших невидимые четки.

- Игра с открытыми картами? Что ж, пожалуй, с моей стороны отказ будет ходом и неэтичным, и глупым. Не говоря уж о моем долге младшего по отношению к старшему, - сдержанно улыбнулся Василий, - Если я правильно понял Вашу преамбулу, у Вас имеется вопрос, не терпящий отлагательств? Причем, касающийся моей нынешней деятельности, не так ли?

- Вы все верно поняли. Все так…

- Но в таком случае я сначала обязан предупредить Вас, господин капитен цур зее, что по роду службы нахожусь в весьма жестких рамках. Информацию определенного рода я просто не имею права разглашать кому бы то ни было.

- Естественно. Но я очень надеюсь, дорогой Базиль, на Ваше понимание того, что интересующая нас информация, которой Вы, возможно, обладаете, никоим образом не затронет интересов как ИССП, так и Российской империи вообще.

- Я весь внимание.

- Как Вы знаете, при персоне российского Государя постоянно находится офицер связи нашего Императора.

- Пауль фон Гинце.

- Да. Он мой хороший товарищ, мы дружим много лет. И недавно я получил от него конфиденциальное письмо, имеющее в определенной части отношение к Вам.

- Вот как? И чем же моя скромная персона…

- Василий Александрович, ну пожалуйста, зачем это уничижение? Или Вы желаете протянуть время?

- Извините, пожалуйста. Просто это так неожиданно…

- Ай, бросте! Пауль не тот человек, чтобы сообщать вздор или слухи. Тем паче, если при этом пишет, что информация касается исключительно меня одного. Вы понимаете, что это означает?

- Что об этом он не проинформировал даже кайзера.

- Тише, пожалуйста… Тише. Здесь даже у стен есть уши, так что лучше острые друг для друга моменты обходить без жестких утверждений. Хорошо?

Василий понимающе кивнул.

- Он характеризовал Вас как человека выдающихся способностей, по достоинству оцененного и царем, и его братом, и шефом вашей, так называемой, конторы. Мало того, наш славный Пауль считает, что Вы в курсе главных направлений работы ИССП и лично являетесь инициатором и важнейшим исполнителем ряда успешных операций Службы. Я не прошу подтверждения либо опровержения данной информации. Я объясняю, почему интересующий нас вопрос я задаю именно Вам.

- Я услышал Вас, Фриц. Но Вы же не имеете намерения меня завербовать, надеюсь? И Вы понимаете, что о нашем разговоре я в любом случае обязан буду доложить?

- Естественно, понимаю. Но вербовка - это или шантаж, или деньги за измену своей Родине и Государю. В Вашем случае, Базиль, эти банальности не сработают сами по себе, поэтому о подобном мне даже думать comme il ne faut. Тем более, что мы с некоторых пор рассматриваем друг друга как союзников… - немец пытливо взглянул Василию в глаза, - Нет. Я лишь ответственно предлагаю взаимовыгодное сотрудничество на благо наших держав: обмен полезной, важной для каждой из сторон информацией, с целью заключения прочного, всеобъемлющего и, что главное, длительного военно-политического альянса между Россией и Германией.

Предлагая это именно Вам, мы, - фон Пригер возвысил голос, подчеркивая значение местоимения во множественном числе, - Учли, как Ваши таланты и Ваш реальный статус, причем не только в ИССП, так и то, что Вы в петербургских высших сферах человек пока новый. Следовательно, никакими обязательствами не связаны с фигурами, в отношении которых у нас имеются определенные... так скажем, опасения.

Не скрою, что и у нас в Адмиральштабе и флотском командовании есть лица, до сих пор сомневающиеся в целесообразности для Германии союза с Россией. Но большинство адмиралов и офицеров солидарны в этом вопросе с мнением статс-секретаря Тирпица. Мы всеми силами готовы поддерживать зародившийся после Готландского свидания наших монархов процесс. Лично мне всегда был непонятен высший смысл отказа Рейха от Союза трех Императоров, и Хвала Пресвятой Деве, что те безрадостные времена уходят.

- Допустим, что такая постановка вопроса меня устраивает. Кого Вы предлагаете для оперативной связи в России? Фон Гинце?

- Нет. На мой взгляд, здесь идеальной фигурой может стать граф Гингельгеймб. Ведь Вы хорошо знакомы с ним еще по Порт-Артуру, не так ли?

- Принято. А теперь давайте к интересующему Вас делу, Фриц. Смеркается быстро…

- Мы в курсе, Базиль, что Вы с друзьями не так давно отдыхали где-то на островах. Не доходили ли до Вас слухи о неких удивительных событиях, заставивших тамошний гадючник шипеть громче травящего пар паровоза? Само собой, что к Вам эти их истерики не имеют никакого отношения. Да и, вообще, такие дела нас не касаются…

«Упс! Берем на понт? Да еще так нагло. Что-то действительно знает или просчитал? Где мы могли засветиться? «Майнц»? Если знает, - дело пахнет керосином…»

- Зато нас прямо касается некая информация от Вашего Государя, что была передана Императору через статс-секретаря Банщикова. Проблема лишь в том, что без уверенности в полной, абсолютной достоверности этих данных, наше высокое руководство до сих пор не может принять решения по важнейшим вопросам нового кораблестроения.

Штейнхауер с его людьми, как и наш морской агент в Лондоне Керпер, не слишком преуспели за проливом. Приход лорда Фишера в Адмиралтейство смешал нам все карты. Фанатик сходу отстранил нескольких офицеров, через которых мы кое-что узнавали. При нем бритты совершенно «закрылись» от нас! И Гинце в вашей столице тоже пока не смог подтвердить всё на 100 процентов. Канцлер Бюлов от этого едва не слег в постель. Вы ведь понимаете, о какой огромной нагрузке на бюджет может идти речь.

А если еще и шлюзы…

«Так вот оно что! Эти бюрократы с их пугливым Экселенцем и перестраховщиком Тирпицем до сих пор смакуют и обсасывают нашу инфу о «Дредноуте» и никак не могут решиться на адекватный ответ англичанам? ПрЭлэстно! Но как же все запущено…»