Семь миров: Импульс (СИ) - Пикулина Тамара Сергеевна. Страница 45
Пурги в эту ночь не было. Ему было тепло и спокойно в окружении волков. На этот раз четко осознавая, где он, Марсий стал засыпать. Он лежал, закутавшись в снег и шерсть, уносясь сознанием к далеким мирам. К новой планете он постепенно начал привыкать, хотя звезды с молниеносной скоростью продолжали мчаться перед его глазами. Лица Атлы и Ёнка видел он в своих снах. Пациф и крамовка все еще были с ним.
Марсий проснулся посреди белой ровной поляны. Волков рядом не было, они покинули его. Вдалеке между деревьями он заметил колыхание теней. Свет желтой звезды ослеплял, и он прищурился. Первой мыслью были волки: они, вероятно, уходили в чащу. Но после он заметил, что силуэты эти движутся на него и выглядят иначе. Новые существа были двуногие. Чем ближе они приближались к нему, тем лучше он мог их разглядеть.
Они чем-то напоминали людей, но все же были другими. Рост их не был высоким, не больше Ёнка, но телосложение было настолько массивным, что в привычные человеческие пропорции они не вписывались. У них была слишком большая голова необычной формы, мощные надбровные дуги, выступающий широкий нос и очень маленький подбородок. Лапообразные руки, шея короткая и как будто под тяжестью головы наклонена вперёд. Они были рыжими и светлокожими. Перед Марсием возник очень странный, непонятный вид людей. Он не знал, как реагировать, и лежал не шевелясь. В завороте его костюма был спрятан луч, одного взмаха которого хватило бы, чтобы убить всех, но к подобным мерам он прибегать не спешил, хотя с одного взгляда определил в этой непонятной инопланетной расе хищников.
Люди смотрели на него, как на диковинного зверя. Они осторожно обступили его по кругу, издавая странные звуки без гласных, напоминавших чем-то волчий рык. Внимание привлек его костюм. Несколько людей опустились возле него на корточки и стали трогать пальцами серебряную обшивку скафандра. Это было очень неприятно, но Марсий терпел. Люди эти казались ему очень слабо развитыми и даже дикими. Все они были мужчинами, пока он насчитал только пятерых. Они были обмотаны в шкуры животных. Руки их были по локоть в крови — вероятно, перед встречей с ним они охотились.
Руки мужчины, который ощупывал его грудную клетку, были сильно покалечены. Был виден старый, неправильно сросшийся перелом, отсутствовала одна фаланга. Под густым волосяным покровом руки просматривалось множество шрамов. От существ этих шел сильный неприятный запах. А их бессмысленный голодный взгляд наводил страх. Но даже после этого Марсий не спешил убивать. Наверное, у них он вызывал не меньшую растерянность. Они не понимали, кто он, и не знали, что с ним делать.
Двое из мужчин подняли его и закинули на плечо третьему. Марсий продолжал притворяться недвижимым. Мужчина, несший его, сделал два шага и внезапно упал. Кто-то на огромной скорости запустил в мужчину копье. Марсий рухнул вместе с ним и снова оказался на снегу. В тот же миг попадали и другие охотники. Из леса налетели новые люди и добили тех, кто был еще жив, руками, ломая шеи. Марсий не шевелясь наблюдал за дракой.
Новые люди выглядели по-другому, их кожа и волосы были темнее. Они казались чуть выше ростом, таз и грудная клетка их были намного уже, они были стройные и длинноногие, походили на людей гораздо больше, но точно так же заматывались в шкуры.
Марсию открылся вид убитого зверя, которого приволокли на поляну первые люди. Зверь этот был огромный, он лежал на снегу, истекая кровью. Он был весь покрыт шерстью, а из головы его торчало два дугообразных рога: один поменьше, второй большой, завершавший его голову, как пика. Новые люди перехватили добычу мертвых людей. Его заметили сразу и точно так же стали проявлять интерес.
Тело Марсия вытащили из-под придавившего его здоровяка. Марсия положили рядом с убитым зверем и стали внимательно рассматривать. Новые люди казались ему смышленей и привлекательней. Они общались между собой. Слова, которые они проговаривали, были длиннее и сложнее, чем у предыдущих. На телах их было меньше шерсти. На руке одного из мужчин он заметил браслет из ракушек. Копья их завершались острозаточенным черным камнем, приклеенным к деревянному основанию черенка на неведомый черный клей.
В этих людях были зачатки цивилизованности, к которой Марсий привык. Попасть к ним в племя было предпочтительней, чем к первым. Марсий понимал, что один выжить в этих снегах не сможет, и чувствовал, что если поведет себя грамотно, то сможет завоевать их расположение. У него было большое преимущество перед ними его — луч. А значит, он мог стать их первым охотником. Если эти люди настолько нуждались в мясе, что даже убивали себе подобных ради него, значит, ему было что предложить взамен. Пока же он притворялся мертвым, осторожно изучая их полуприкрытыми глазами и позволяя изучать себя.
Охотники долго переговаривались на его счёт. Марсий понимал, что речь идет о нем, потому что они показывали на него пальцами при разговоре. Эти люди решали, что с ним делать дальше, советовались. В итоге его погрузили на спину шерстистого монстра и поволокли по снегу в неизвестном направлении. Марсий догадывался, что его везут в поселение. По законам природы у этих мужчин должны быть дети и женщины, а значит, и убежища от этого дикого холода.
Они шли около двух часов, сначала поднимаясь по лесистому склону, затем спускаясь с него. Поселение было в низине. Обнесенное сетью холмов, оно было хорошо защищено от ветров. Внизу стояли лачуги. Издалека они напоминали пирамиды или конусы. Каркасом лачуг служили белые кости огромных неведомых зверей. Сверх костей очень плотно были натянуты шкуры, из вершин выходил дым — внутри были разведены костры. Строений этих насчитывалось не более двадцати. Они были разного размера, припорошенные снегом. Около них тоже горели костры.
Завидев охотников, люди из племени заметно оживились. Дети выбежали их встречать. Тело лохматого монстра затащили на небольшую площадь, образованную между лачугами, и сразу стали потрошить небольшими кремниевыми ножами. Марсия сняли и положили на шкуры в снег. Вокруг него собралась толпа. Женщины трогали его скафандр руками, гладили гладкую поверхность серебряного напыления, жали в руках его стальные ботинки, перебирали руками аномально белые волосы.
Марсий чувствовал себя драгоценным ювелирным камнем, попавшим в руки оценщика. Они не боялись его, и это Марсия устраивало. Он решился открыть глаза в полную силу. Осторожно стал улыбаться, заметив, что дети, встречавшие отцов с охоты, улыбались им, а значит, этот мимический жест был признаком дружелюбия, как и на Тулоне.
Но когда одна из женщин попыталась расстегнуть его костюм, а значит, могла обнаружить внутри луч, он резко оттолкнул ее руку. Это было ошибкой. Женщина отскочила с криком. Вероятно, до этого его воспринимали как чучело, не способное двигаться. Суета привлекла внимание охотников.
Осознав, что Марсий мог шевелить руками и ногами, мужчины пожелали связать его, и это уже было опасно. Двое охотников накинули на него веревку, но затянуть не успели. Марсий резко вскочил, достал луч и раскрутил его над собой. Он превратился в огромный серебряный шар. Марсий знал, что этот трюк произведет впечатление, и намеренно выполнил его. Он постепенно замедлил вращение, и шар уже стал прозрачным. Он видел изумленные лица людей. Марсий остановил луч и выставил его перед собой, словно светящийся меч. Люди, наблюдавшие за ним, не шевелились. Он попятился назад, отходя в сторону охотников, разделывающих тушу. Он встал возле монстра, замахнулся лучом и с одного удара рассек его на две идеально ровные половины. От людей донесся вопль. Зверь развалился надвое, обнажились его внутренности, и потекла кровь.
Люди наблюдали за тулонцем со страхом. Приблизиться к нему никто не решался. Марсий заметил в небе большую птицу. Поднял луч, обратил его в лассо и запустил. Через секунду птица уже лежала на снегу перед изумленными зрителями.
Марсий подошел к ней, поднял и протянул в сторону женщин. Люди стали переглядываться и переговариваться между собой. Марсий не мог придумать, как еще удивить их. Он положил птицу к их ногам и отступил назад. Одна из женщин осмелилась подойти, поднять ее и осмотреть. В руках Марсия таилась неведомая им сила. Он был для них как божество. Никто не решался выступить против него.