Обещанная колдуну (СИ) - Платунова Анна. Страница 39
Надо ее поймать, обезвредить и переколдовать!
До позднего вечера я носилась за ней по коридорам. Сначала при слабом вечернем свете, еще проникающем в окна, позже зажгла свечи и расставила в подсвечники. Я устраивала засады. Я пыталась действовать внезапно, выскакивала из лестничного пролета. Ничего не помогало! Метла стремительно улепетывала, а потом и вовсе где-то затаилась.
— Ладно! Ты упрямая, но я тебе переупрямлю!
Не ожидала от себя подобной решительности, однако слишком зла была на метлу. Я даже вспомнила, что, листая учебник, нашла параграф о поисковом импульсе, позволяющем обнаруживать потерянные предметы. А метла и есть такой предмет.
Убила полчаса, запоминая заклятие, аж пальцы заломило. И вот, зажмурившись, направила руки в стороны и крикнула:
— Найдись!
Кажется, просто. Но сколько я потратила на это сил!
И тут же внутри меня будто возникла пульсирующая точка. Довольная, я потерла руки! Я точно знала, где искать непослушную метлу.
По коридору первого этажа, вниз, где располагались заброшенные кладовые без окон. Они были отрезаны от остального подвала, здесь было холодно и мрачно. Тёрн просил туда не спускаться, чтобы ненароком не подвернуть ногу.
— Иди ко мне, голубушка! — звала я метлу. — Иди, не бойся.
Не знаю, какие чувства испытывала метла, но я немного побаивалась темноты и тишины, встретивших меня в этой части дома. Сотворила светильник — совсем небольшой, так как потратила много сил на поисковое заклятие, и он поплыл рядом, озаряя дорогу неровным светом.
В первой кладовой оказалось совершенно пусто, каменный пол и серые стены. Во второй друг на друга громоздились столы. Как странно. В третьей…
— Ах! — воскликнула я. — Ого!
Наверное, Тёрн обрадуется, когда я ему расскажу, куда телепортировалась пыль и где нашла прибежище наша непослушная метла. Небольшая комнатка была под завязку забита ящиками и шкафами, и все это покрывал густой слой пыли и мусора.
В одном из шкафов слышалось шуршание.
— Вот где ты спряталась, голубушка!
Я очень надеялась, что это метла, а не мыши. Пробралась, морщась, между рядов ящиков, взялась за дверцу и рванула ее на себя. Метла — ручаюсь, я даже услышала писк — стукнув меня по лбу ручкой, вывалилась из шкафа и умчалась.
Впрочем, я и не пыталась ее удержать.
Потому что в шкафу висел плащ. Плащ с высоким воротником. С острыми уголками и серебряной вязью.
*** 39 ***
Я стояла, не моргая. Казалось, стоит сделать неловкое движение, и плащ исчезнет — обернется причудливой игрой света и тени, фантомом, нарисованным моим воображением…
Я протянула пальцы и, ощутив гладкость ткани, потянула к себе. Плащ легко скользнул в руки, приятно тяжелый, реальный. Я уткнулась лицом в складки плаща, уловила едва различимый запах базилика и… Не знаю, как пахнет время, но казалось, именно его аромат я вдохнула сейчас.
— Это ты? Это ведь ты?
И уже знала ответ. Только один человек мог стоять на пустынной белой мраморной площади так, словно не было напротив толпы, желающей растерзать всех этих мальчишек и девчонок — моих ровесников, которые виноваты были лишь в том, что родились магами.
И последние отсветы солнца вспыхивали искрами на серебряной вязи…
Я провела кончиками пальцев по узору воротника. Я узнала вензель — такой же был вытеснен на книгах вместо имени автора.
— Это ты…
Я не повесила плащ обратно, а унесла к себе в комнату. Если бы кто-то спросил меня зачем, мне нечего было бы ответить на этот вопрос. Я сама не знала. Понимала только, что не могу с ним расстаться. Я легла спать и положила плащ рядом с собой…
Тёрн вернулся вечером третьего дня. Я услышала, как открывается дверь, и со всех ног бросилась в прихожую. Моим первым порывом было обнять его, повиснуть на шее, но одолела внезапная робость.
Колдун был вымотан до предела. По тому, что вокруг глаз залегли глубокие тени, а сами глаза покраснели, легко было догадаться, что он не спал все это время. Обещал не задерживаться… Глупый!
Увидев меня, улыбнулся.
— Надеюсь, не лентяйничала без меня! — он попытался придать голосу строгости, но тот, хриплый, бесконечно уставший, выдавал его с головой.
— Я все сделала… Показать?
А думала о другом.
«Я скучала. Я волновалась… Ты — это ты?»
Он заметил беспокойство в моем взгляде, сделался серьезен.
— Что, Агата? Что случилось?
Кровь отхлынула от лица, губы шевельнулись, силясь задать вопрос, мучивший меня. Но я посмотрела на Тёрна и поняла, что ничего спрашивать не нужно.
Даже сейчас, после бессонных ночей, он держал спину прямо. Пряди волос, влажных от вечерней росы, падали на лицо. И взгляд — спокойный, уверенный — был, я знаю, точно таким, как в тот день, когда он один противостоял гвардии короля.
— Все хорошо, — пролепетала я. — Завтра прием…
— Прием? — его лицо на секунду сделалось растерянным, но потом он понял. — Да, прием. Значит, завтра?
Я в двух словах передала ему разговор с Ремом, рассказала, что папа волнуется.
— Я поговорю с генералом, — кивнул Тёрн. — А теперь, если позволишь…
Какая я глупая! Держу его в коридоре, а он на ногах еле стоит.
— Я сейчас! Я огонь развела! На улице такая промозглая погода!
Я засуетилась, пропуская его вперед, а сама побежала на кухоньку, заварить корня цикория.
Теперь я знала, почему на кухне хранится столько пряностей. Все они тоже несли в себе магические свойства — помогали восстанавливать силы. Нужно только знать, что и в каких пропорциях смешивать. Я умела пока самое простое: цикорий, сахар, щепотка корицы — и получается бодрящее снадобье.
Вода на железной плите никак не хотела закипать, хотя я и подбросила свежих поленцев в топку. И когда, наконец приготовив отвар и завернув кружку в полотенце, чтобы не обжечь руки, я поднялась в каминный зал, Тёрн спал, вытянувшись в кресле. Рука свешивалась с подлокотника, голова откинута назад. Грудь мерно поднималась, а уголки губ были скорбно опущены, будто даже во сне его не отпускали мрачные мысли.
У меня накопилось столько вопросов — как дела на Границе? Удалось ли сдержать миражей? И что нас ждет дальше, в конце концов? Но Тёрн спал, и в его лице снова проступила та беззащитность, которую я заметила еще в первый раз.
Я поставила кружку на каминную полку и долго стояла, глядя на спящего. Ректор пропавшей Академии… Вот он — так близко, только руку протяни. Что же случилось с тобой? Как… Как все это?.. Но я знала, что не спрошу, пока он сам не расскажет.
Непослушная короткая прядь пересекала лоб, и я осторожно убрала ее, ощутив кончиками пальцев прохладную кожу — Тёрн еще не согрелся после зябкой вечерней мороси.
Интересно, губы его тоже прохладные? Или теплые? Я узнаю, если поцелую…
Шаг ближе, еще шаг. Я оперлась о спинку кресла и наклонилась так близко, что уже чувствовала дыхание. И опомнилась.
Отвар! Сегодня я его не пила и потому не могла быть уверена: желание поцеловать Тёрна — это мое желание или продиктовано магией?
С сожалением я отступила. Села на диван, завернулась в плед и стала ждать, пока он очнется.
*** 40 ***
Тёрн проспал не больше часа. Проснулся, как от толчка, дико оглянулся и, лишь увидев меня, успокоился.
— Все плохо там, на Границе, да? — догадалась я.
Он выпил в несколько глотков остывший отвар, подсел рядом.
— Пока не так плохо. Натиск удалось сдержать, в ближайшее время королевству нашествие миражей не грозит, но…
— Но?..
По сердцу пробежал холодок. Хотелось зажать уши и не слышать, однако хватит прятать голову в песок. Я смело посмотрела в глаза Тёрну.
— Говори.
— Попытка прорыва не удалась из-за того, что ночи в это время года коротки. Отряды смогли их сдержать лишь потому, что началось утро. Солнечный свет губителен для миражей…