Беременность на сдачу (СИ) - Черно Адалин. Страница 22
— Можно на ты?
— Простите, не положено. Матвей Алексеевич не приемлет дружеского обращения на работе, — поясняет Арсений, чем немного меня раздражает.
— Матвея Алексеевича здесь нет, — спокойно говорю я. — Я не хочу, чтобы ты называл меня на вы. Старушкой себя чувствую, так понятно?
— Да, конечно.
— Отлично. Я вернусь через пару часов, — бросаю ему и иду в торговый центр, но когда замечаю, что мужчина включает сигнализацию и идет за мной, поворачиваюсь: — Тоже нужно в магазин?
— Нет, — он мотает головой. — Матвей Алексеевич приказал присматривать за вами… за тобой. Не отходить ни на шаг.
— В этом нет необходимости, — раздраженно произношу. — Я приехала на встречу с подругами.
— Извините, но… — Арсений запинается, а после продолжает: — я думал вы знаете.
— Знаю что?
— Вам нельзя видеться с подругами.
— Что? — возмущаюсь, не совсем понимая, о чем он. — Как это нельзя? Они что, небезопасны? Или ядерно-вооружены? Что с ними не так?
— Это приказ Матвея Алексеевича, — пожимает плечами Арсений. — Я думал вы в курсе.
— Звони ему. Давай, — машу рукой. — Звони Матвею, — решительно говорю я. — Хочу поговорить и прояснить ситуацию.
Арсений отходит и набирает Матвея, а я стою и во мне клокочет злость. Ожидание съедает меня, поэтому когда водитель протягивает мне телефон, я с радостью хватаюсь за него и тут же выплескиваю яд.
— Я хочу видеться со своими подругами, Матвей. И мне плевать что ты об этом думаешь.
— И тебе здравствуй, Вероника, — его ровный уверенный тон заставляет немного сбавить обороты, но я намерена настаивать на своем.
— Что это за приказ не давать мне видеться с подругами?
— Поговорим об этом вечером. Я сегодня буду дома. Садись в машину и уезжай из центра.
— А если нет? То что?
— У Арсения приказ насильно усадить тебя в автомобиль, поэтому не создавай проблем и будь послушной девочкой.
— Обязательно.
Я передаю телефон водителю и жду, когда он закончит разговаривать, после чего мило улыбаюсь и говорю, что хочу в туалет. Я не собираюсь сидеть взаперти в красивом богатом доме только потому что ему так хочется и он пообещал не отбирать у меня ребенка. В туалете я звоню Ире и говорю, что меня не пускают на встречу, поэтому я не могу прийти.
— Как это? — выдает она в трубку.
— Мне запрещено, оказывается. Видеться с тобой и Светой.
— Скотина, — не скупится на эпитеты подруга, после чего выдает. — Давай так. Я подгоню машину ко входу. Белый БМВ. Ты как-то отвлеки своего водителя и бегом в машину. Я тут же увезу тебя, ладно?
— Я не уверена, — слабо сопротивляюсь. — Матвей сказал, что не заберет моего ребенка и… — я запинаюсь и сама не верю, что говорю это.
— Решила поверить тому, кто заставил Свету сделать аборт? И кто держит тебя взаперти? Серьезно, Ника? Я помогу тебе. Олег тоже поможет. Да и он ничего не докажет. По закону эти дети принадлежат Диме, а Матвей вообще никто.
Она меня убеждает. Я соглашаюсь и узнаю, что она будет ждать меня через двадцать минут и пришлет смс, как будет на месте. Чтобы не вызывать подозрений выхожу из туалета и виновато объясняю Арсению, что меня тошнит, после чего снова сбегаю внутрь. Через пятнадцать минут не выдерживаю и выхожу, решая, что лучше подожду на улице, ведь мне никто не запрещает дышать свежим воздухом.
Едва переступив порог торгового центра замечаю белый БМВ, припаркованный впереди нашего автомобиля. Достаю телефон и смотрю на экран, но от Иры нет сообщения. Я решаю, что она не успела его написать и, пользуясь тем, что Арсений немного отстает, ускоряю шаг и иду к машине. Делаю вид, что к нашей, но в последний момент лечу в сторону, открываю дверцу белого БМВ, сажусь и кричу:
— Поехали.
— Поедем, конечно, Вероника, — слышу злой голос Матвея, за которым щелкает блокировка дверей.
Глава 27
Я смотрю на мужчину в зеркало заднего вида, выдерживаю его бешеный взгляд, но все же отворачиваюсь первой.
— Ты поставил прослушку на мой телефон? — решительно спрашиваю у него.
— Можно сказать и так.
От него исходит аура злости, от меня раздражения, которое я едва могу спрятать. Да мне и плевать. Хочется вернуться в свою квартиру, залезть на кровать и укрыться одеялом, убежать от реальности и представить, что все хорошо.
— Это значит нет? — допытываюсь, хотя понимаю, что вряд ли мне ответят.
— Это значит, что это тебя не касается.
— Ну конечно, — фыркаю я. — А что еще меня не касается? Мой ребенок меня не касается, моя жизнь мне не принадлежит, свободы у меня нет. Что дальше, Матвей? Посадишь меня под колбу и закажешь искусственный воздух?
— Не паясничай, — спокойно говорит он и заводит машину, выезжая со стоянки.
— Я хочу жить нормально. Без страха, что ты заберешь у меня ребенка, с возможностью видеть подруг и иметь свободу, — зачем-то говорю я, хотя совершенно не надеюсь на понимание.
— Ты будешь жить нормально, — подхватывает он.
— В твоем доме, — усмехаюсь я.
— В моем доме.
— Кто бы сомневался!
Он игнорирует мой выпад и спокойно ведет машину дальше, а я складываю руки на груди и отворачиваюсь к окну, наблюдая за улицей. Правда, на этот раз окружающая среда не кажется мне сказкой.
Мы приезжаем в его дом через полчаса. Я ни капли не успокоилась и все так же злюсь, поэтому когда раздается звук звонка телефона, я вздрагиваю и достаю мобильный, чтобы ответить.
— Дай сюда телефон, — Матвей буквально выхватывает айфон из рук и отвечает на звонок.
— Да, Ира. Здравствуй, — говорит он, пока я пытаюсь прийти в себя. — Вероника со мной и больше прошу тебя не делать попыток увезти ее, потому что она никуда не поедет.
Матвей отключается и протягивает мне телефон, после чего берет меня за руку и тянет в дом. Внутри он механическими движениями стягивает с меня шапку, ухватывается за замочек пуховика, но я перехватываю его пальцы и говорю тихо:
— Я сама.
Он молча ждет, пока я разденусь и разуюсь, после чего усаживает меня в гостиной на диване и просит подождать его. Я киваю, почему-то по одному его виду понимая, что перечить совсем не время, и наблюдаю за тем, как Матвей поднимается по лестнице и идет в ту самую половину, куда мне сказал не соваться.
Я жду, наверное, минут двадцать, после чего раздаются размеренные шаги мужчины. У него мокрые волосы и он переоделся в спортивные штаны и свитер и выглядит слишком уставшим и невыспавшимся, правда, это быстро перестает меня интересовать, потому что Матвей подходит ближе, и бросает на стол передо мной папку.
— Что это? — спрашиваю и нервно переплетаю пальцы.
— Договор, согласно которому ты и твои дети будут жить в моем доме на полном обеспечении. Почитай, — он толкает папку ко мне, но я не решаюсь не то что открыть ее, а даже прикоснуться к ней.
Наконец, я решаюсь взять папку в руки и открыть ее. Пробегаю глазами первые строки и замираю на словах “брачный договор”.
— Что это значит? — распахиваю глаза и удивленно смотрю на него.
— Мне нужен ребенок, Вероника. Ему нужна мать. Ты, при определенных условиях, будешь неплохой матерью, поэтому мы распишемся и ты родишь мне детей. Оба по документам будут мои, — он говорит это так, будто обсуждает посадку овощей на грядках, а не обсуждает дальнейшею жизнь четверых человек.
— Ты предлагаешь мне брак с тобой? — ошарашенно говорю я.
— Именно, — он кивает.
— Но я еще не развелась с Димой и…
— Развелась, — Матвей забирает у меня папку, переворачивает ее и достает бумагу, уведомляющую о моем разводе с мужем.
Я не перестаю удивляться и поражаться этому мужчине.
— Ты поэтому уезжал?
— Отчасти.
Он, как всегда, не говорит всей правды, но и этого мне достаточно. Я все еще не могу понять, почему он вдруг решил жениться на мне и признать детей, но все же беру в руки папку и пытаюсь вчитаться в то, что написано.