Диктатор (СИ) - Вильде Арина. Страница 43

Внезапно раздаётся трель дверного звонка. Я вздрагиваю и несусь к двери, словно за ней может оказаться мое спасение. Дергаю за ручку и застываю от непонимания. Курьер с большой охапкой белых роз.

— Вы Полина?

— Да, — говорю охрипшим голосом, стираю ладонями слезы со щёк и неловко переминаюсь с ноги на ногу, стесняясь своего вида.

— Вот, это вам, распишитесь, пожалуйста. — Парень протягивает мне планшет, и я растерянно провожу пальцем по белому полю, изображая свою подпись. А потом принимаю цветы и ещё несколько минут после ухода курьера обескураженно стою на пороге квартиры, не до конца осознавая, к чему все это.

Я с интересом разглядываю букет, понимая, что прислать его мог только Олег. Среди белых бутонов нахожу открытку, но читать не спешу — боюсь, что на белой бумаге скрываются слова прощания.

«Как бы далеко я ни был, все равно скучаю. Дождись меня, Малышка, и я покажу тебе, что такое рай. Твой Диктатор».

Я усмехаюсь. Громко. И на этот раз с глаз срываются слезы счастья. Не забыл. Вот же дура, чего только не успела придумать!

Я утыкаюсь носом в ароматные розы, и всего за несколько минут меня отпускает. Я несусь к холодильнику, продумывая, что бы приготовить на ужин мужчине, все поглядываю на телефон и выстраиваю множество догадок его разговора с Мариной. Она ведь могла забеременеть до того, как у нас случился первый секс. Прошло ведь совсем мало времени, а на третьем месяце беременности живот даже не видно. А ещё Марина тоже могла не держать верность в браке. Это ведь не исключено. Как и то, что если ребенок все же от Олега, то он мог бы поддерживать его, содержать, но жить отдельно. Эти мысли придают мне сил, я даже съедаю яблоко и йогурт. А потом устраиваюсь на диване с чашкой мятного чая и включаю телевизор.

На автомате щелкаю каналы и останавливаюсь на новостях как раз в тот момент, когда на экране высвечивается фотография Исаева. Я роняю чашку на пол, и чай разливается по белому ковру уродливым пятном, но я не замечаю ничего этого, потому что голос диктора полностью оглушает меня.

— …Исаев Олег Эдуардович разбился сегодня ночью. Как сообщают правоохранительные органы, авария случилась из-за скользкой дороги. Исаев проехал на красный свет, и водитель грузовика не успел вовремя затормозить, врезавшись на скорости в его автомобиль. Водитель грузовика отделался несколькими ушибами и сотрясением, а вот состояние Исаева критическое. Как сообщают наши службы, он находится в частной клинике «Амекс», прогнозы неутешительны.

Кажется, мое сердце перестает биться в груди. Господи, нет, только не это. Я хватаю куртку, обуваюсь в сапоги и выбегаю из квартиры, забыв закрыть за собой дверь. Такси находится быстро, и всю дорогу к клинике я молюсь о том, чтобы Олег выжил. Обещаю взамен все что угодно, даже отпустить его. Пусть живет со своей женой, пусть нарожают хоть десятерых детей, только чтобы он был жив. Я не переживу, если этого мужчины не станет. Мое сердце перестанет биться в то же мгновенье, что и его.

— Простите, подскажите, в какой палате находится Исаев Олег Эдуардович, — спрашиваю сдавленным голосом у девушки за стойкой регистрации и ловлю на себе ее подозрительный взгляд. Еще бы, взлохмаченная, заплаканная, в пижме и с сумасшедшим блеском в глазах. Я больше похожа на бомжа с улицы, чем на человека, который может позволить себе лечиться в такой клинике и тем более иметь какое-то отношение к Исаеву.

— А вы, простите, кто ему будете? — Она впивается в меня прищуренным взглядом, и все слова вмиг застревают в горле.

— Я… я… родственница, — говорю растерянно.

— В таком случае вам нужно согласовать посещение Олега Эдуардовича с его охраной и женой. Позвать их?

— Нет, спасибо, я сама, — мой голос звучит так тихо, что я не уверена, услышала ли она меня. — А можно хотя бы узнать о его состоянии? — смотрю на девушку с мольбой в глазах, но ее не растрогать.

— Простите, но информацию о состоянии здоровья пациентов клиника предоставляет только их прямым родственникам. А в случае с Исаевым нам нужно подтверждение вашего родства со стороны Марины Сергеевны, — строго чеканит она, возвращаясь взглядом к монитору.

— А… хорошо.

Отталкиваюсь от стойки регистрации и отхожу в угол зала. Отсюда открывается хороший обзор на всех, кто выходит и входит в здание, поэтому пропустить Марину будет невозможно. Не знаю, зачем она мне, не знаю, что собираюсь сделать, когда увижу ее, но ехать домой не могу. Слишком далеко от Олега. Мне спокойней оттого, что он где-то рядом. За одной из этих стен. Борется за свою жизнь, и мысленно я с ним.

В помещении безлюдно и тихо, поэтому я прислушиваюсь к каждому разговору медперсонала в надежде хоть что-то услышать об Исаеве. Я набираю из кулера стаканчик воды и присаживаюсь на мягкий диванчик. Мое спокойствие — напускное. На самом деле мне хочется прорвать оборону и с истерикой рвануть в палату. Не знаю какую, но сердце ведь подскажет, правда? Оно обязано почувствовать моего мужчину.

Я почти засыпаю, когда слышу, как хлопает дверь напротив меня. Девушка-регистратор покинула свое рабочее место и зашла в уборную. Сон как рукой сняло. Я рванула в сторону лестницы и, перепрыгивая ступеньки, поднялась на второй этаж. Долго бродила по коридору, всматриваясь в таблички на дверях и не имея понятия, как найти палату Олега. Потом поднялась на третий этаж и застыла. Всего в нескольких метрах от меня стояли два амбала в черных костюмах. Охрана. Я спряталась за углом, пытаясь унять быстро бьющееся сердце, прижалась спиной к стене и сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.

Не будут же они дежурить круглосуточно? Или будут?

Не знаю, сколько я простояла там, но за это время ни один из мужчин не сдвинулся со своего места, и я начала впадать в отчаяние. Олег ведь так близко, совсем рядом, лежит где-то там и, возможно, ждет меня, а я не могу к нему пройти.

Время шло, но ничего не менялось. Я поняла, что проиграла. Сегодня. Потому что завтра обязательно вернусь. Не брошу одного своего мужчину.

На негнущихся ногах спустилась обратно в холл и быстро юркнула к выходу. Холод обжег лицо, помогая прийти в себя, и я прикрыла глаза, в который раз молясь за Олега.

***

Я прихожу в клинику два дня подряд, но узнать о состоянии Исаева так ничего и не удается. На третий день удача все же улыбается мне. На стоянке, прямо перед стеклянным зданием, у машины курит его водитель. Тот самый, который так часто возил меня на занятия и обратно. Мы с ним всегда держались холодно, и я была уверена, что он меня недолюбливает.

— Привет. — Миша поднимает на меня взгляд и выпускает изо рта струю дыма. — Ты ведь знаешь, что с Олегом, да? Он же выживет? Меня туда не пускают, ничего не говорят, скажи хоть ты что-то, — умоляю его, хватая за ворот куртки, и чувствую, как горячие слёзы стекают по щекам. Сколько этих слез было за последние дни! Казалось, куда ещё больше?

Михаил мазнул по мне безразличным взглядом, отцепил от себя мои пальцы, но все же ответил:

— Олег Эдуардович без сознания. Внутренние органы не задеты, несколько переломов, ушибов и серьёзная черепно-мозговая травма. Это все, что мне известно, Полина.

— Спасибо, — отворачиваюсь от него, вытирая слезы.

— Давай отвезу тебя домой, пока стерва там, — кивает в сторону клиники, грустно усмехаясь, — тебя все равно к нему никто не пустит. Если состояние Исаева изменится, я напишу.

Я мешкаю несколько минут, но потом соглашаюсь на предложение Миши. Он прав, мне не прорвать такую оборону. Остаётся только ждать.

***

И я жду. Первая неделя проходит словно во сне. У меня пропал аппетит, напала апатия и сонливость. Все дни я проводила в кровати, выходила на улицу только для того, чтобы купить что-то в супермаркете напротив дома, и пролистывала новости, проглатывая те жалкие строчки об Олеге, которые время от времени появлялись в сети.