Один поцелуй до другого мира (СИ) - Платунова Анна. Страница 44

— Расскажи Злате эту страшную сказку, дорогуша, — попросила Устина, умильно улыбаясь и пытаясь пригладить на рукаве подружки сбившиеся кружева.

«О, Ксан, кто тебе сказал, что девочкам это нравится! Мы не тискаем друг друга ежесекундно!»

Терри убрала руку из-под пальцев навязчивой принцессы, но была не против поделиться историей, тем более что вокруг собралось столько благодарных слушателей.

— Говорят, что род Амбра проклят, — тревожным шепотом произнесла она, на что Аласта лениво зевнула и вставила:

— Тогда проклятием можно объяснить любую внезапную смерть в молодом возрасте! Сотни людей умирают от болезней в юности!

— Конечно, эту историю и так все знают, тем более что мама Устины когда-то была фрейлиной при матери Лоуренса. Но помолчи хоть минуточку, не порти мне удовольствие.

— Да пожалуйста! — Аласта показала язык и потянулась за пирожным, чтобы на время занять рот.

— Можно по порядку? — взмолилась Ива. — Честное слово, я никогда не слышала этой истории!

— Говорят, что правящий род Амбра проклят, — замогильным голосом сказала Терри. — Потому и на отбор чаще всего приглашают девушек из обедневших семей. Те, кто побогаче да познатнее, предпочитают не рисковать. Во всяком случае, в первом браке короля!

Терри сделала длинную паузу и оглядела принцесс, собравшихся за столом. Правда, внимательно ее слушали только Ива и Ксандор, остальные невесты, похоже, знали эту историю так давно, что она их уже не пугала.

— Неизвестно, как прокляли наших королей, но суть такова, что первая жена наследника престола после брака не проживала и года. Начинала чахнуть, бледнеть, хиреть, а потом умирала. Так было с первой женой Его Величества, отца Лоуренса. Так было с его дедом, и прадедом, и прапрадедом…

— Ну, про прапрадеда достоверно ничегошеньки неизвестно! — вклинилась в разговор Аласта, дожевав пирожное. — Так можно и до седьмого колена дойти, и все окажется враньем! Вот стоит в трех поколениях повториться одной и той же странной случайности, как весь род записывают в проклятые! Я, например, ничуть не испугаюсь, если принц в жены выберет меня!

Терри немного поразмышляла и пожала плечами.

— Я тоже не испугаюсь! — сказала она с вызовом, чтобы подруга-соперница не подумала списывать ее со счетов.

Пока Терри и Аласта изучающе рассматривали друг друга, Ксандор и Ива тоже обменялись взглядами. Вслух обсудить не могли, но Ксандор забеспокоился не зря: странное проклятие правящего рода выглядело подозрительным.

— Если уж вспоминать всякие мифы и легенды, то на ум сразу приходят наши жуки. Про них тоже что только не рассказывают… — в разговор вступила невеста в серебряном платье, Василина, но Ива перебила ее, не дав договорить:

— Какие жуки?

— А, ну… В наших землях так зовут пятна, что плавают по небу. Безобидные ведь, а чего только я про них в детстве не наслушалась! Будто в давние времена они людей высушивали до смерти. Шлепнется с неба, словно клякса, окутает, точно в кокон, и жизнь выпивает.

— Фу-у! Вася! Эта история совсем не похожа на романтическую! Я вообще-то пытаюсь рассказать про любовь!

— А еще я слышала, что они не только людей, они почву высушивали и лишали урожая целые поселки и города! — с энтузиазмом продолжила Василина. Кажется, эта история вдохновляла ее куда больше, чем проклятие королей. — Вот уж действительно бедствие!

— Да-да, конечно! А потом плотоядные пятна просто так взяли и наелись! — встряла Аласта, которая за завтраком решила побыть голосом разума.

Ива вертела головой, пытаясь прислушаться то к одной невесте, то к другой, но в итоге окончательно запуталась.

— Так что за история любви? — вспомнила она слова Терри. — Это о короле и матери Лоуренса?

— Нет, — покачала головой та и перестала улыбаться. — Это о короле и его первой жене Мине. Красавица была! Ее портрет висит в тронном зале, правда, нарисован он за месяц до смерти, когда уже видно, что смерть вот-вот приберет ее. Его Величество очень ее любил, но не смог уберечь от гибели. Неведомая хворь одолела, а я все-таки думаю, что проклятие…

Тут она победоносно взглянула на Аласту.

— После этого и сам король сдал, и постепенно…

Она перешла на шепот:

— Стал таким, каким мы повстречали его в тронном зале. Безумие развивалось медленно, но год от года становилось все заметнее. Проклятие, говорю же!

— Так не соглашайся на брак с принцем Лоуренсом, ведь, выходит, и он проклят! — поддела ее Аласта.

Терри смерила ехидную товарку взглядом.

— Ну а кто сказал, что я не смогу победить проклятие! Может, отбор каждый раз для того проводят, чтобы отыскать ту, что положит конец напасти!

Ива задумалась. По всему выходило, что невестам ничто не угрожает. Она, как и Аласта, не верила в проклятия. Но, с другой стороны, почему же мать Устины так боялась этих смотрин, что даже не отпустила дочь? Неужели так суеверна? Хотя, может быть, королева — вторая жена и мать Лоуренса — настолько верила в грозный рок, нависший над родом Амбра, что убедила в этом даже фрейлин и слуг. Не специально, конечно, убедила, но страхи подчас бывают заразнее грибка, и избавиться от них так же сложно.

В любом случае придется остаться до конца смотрин и проследить за тем, чтобы ни одной невесте не причинили вреда. А там, глядишь, дело само собой разрешится. У Ивы даже от сердца отлегло: никто здесь не ел принцесс на завтрак и пальцы тоже не отрезал.

Ксандор во время разговора молчал, поглощенный своими мыслями. Потом вдруг встал и отправился на балкон.

— Ты куда?

— Полюбуюсь на пятна.

По его сухому ответу легко было догадаться о том, что Ксан недоволен: он на пятна не обратил внимания. Вчера, стоя на карнизе, он видел только вечернее небо, да и то, наверное, смотрел больше под ноги, чем вверх.

Ива же не рассказала о странной аномалии, потому что не посчитала нужным: пятна часть этого мира, неопасная и привычная, так зачем зря мозги загружать.

Ксандор скрылся на балконе. Ива, вздохнув, потянулась за булочкой, и тут на белоснежную салфетку упала кровавая капля, растеклась алой кляксой.

— Злата, у тебя кровь из носа пошла? — забеспокоилась Терри.

Ива, побледнев, схватила салфетку, прижала к лицу и опрометью бросилась в комнату. Нет, у нее не пошла из носа кровь, но она сразу догадалась, что происходит: сестры пытаются выйти на связь.

*** 40 ***

Ей необходимо было что-то, на чем сестры могут оставить послание — любая книга, лист бумаги, что угодно, но в спальне не обнаружилось ни того, ни другого. Тонкая салфетка измялась и порвалась, от нее было мало толку.

Кап. Капля крови разбилась о пол у ее ног.

— Сейчас! Сейчас! — закричала Ива, испугавшись, что Ирис, не дождавшись ответа, прервет связь.

Взгляд упал на кровать, а следом пришло озарение. Ива сдернула атласное покрывало, скинула на пол подушки, разгладила простыню: чем не лист? Сойдет, коль не нашлось ничего более подходящего!

Почти сразу по белой ткани побежали алые строчки. На материи они расплывались бесформенными пятнами, так что Ива едва успевала прочитать.

«Ива, где ты, Ива?»

— Я здесь! Я слушаю!

«Ива. Это Тензи».

Тензи? Малышка Гортензия, которой недавно исполнилось тринадцать лет. Как ей доверили такое сложное и ответственное дело? Да у девочки едва хватит сил на несколько строк. У Ивы вдруг тревожно засосало под ложечкой, следующий вопрос дался ей непросто.

— Тензи, где Ирис?

Строчки появлялись медленно, будто юная алая жрица собиралась с силами перед каждым словом.

«Всех… старших…увели… утром… Я… одна… с маленькими…»

Ива застонала от невыносимого ужаса. Смертельная опасность подступала все ближе к тем, кто ей дорог, а она ничем, абсолютно ничем не могла помочь. Ирис, Азалия, Роза, возможно, уже мертвы. Вероятно, забрали и Жасмин с Герберой — девочек, которые были чуть старше Гортензии.

— Тензи, сколько прошло времени с тех пор, как я разговаривала с Ирис?