Рабыня для друга (СИ) - Черно Адалин. Страница 13

О торговле людьми, а точнее молоденькими сиротками, он узнал только спустя четыре года после найма. Более того, не просто узнал, а непосредственно принимал участие. Именно это ему не понравилось больше всего, потому что торговали не просто девушками, а иногда несовершеннолетними и малолетними. Да их не нужно было даже похищать, достаточно было предложить работу и дальше всё складывалось как надо.

Оля попала к Владу по ошибке. Молодые ребята, попутали, схватили не ту, но… не прогадали. Владу она понравилась, не девственница, конечно, но всё как он любит: почти белая кожа, голубые глаза, рыжие огненные волосы — настоящая ведьма — его типаж. Девочка была не сиротой, да и по возрасту перевалило уже за двадцать, более того, имела жениха и большую семью, а также строила планы выйти замуж.

Влад сломал её за месяц, не оставив и живого места. Временами он звал Матвея, чтобы тот посмотрел на экзекуцию. Первые несколько недель он даже боялся девочку, настолько ужасающим был её взгляд, но с каждым днём, новыми шрамами и изощрённым пытками, она ломалась, как игрушка.

— Она меня заебала, — как-то в разговоре высказался Влад. — Надоела. Никакой отдачи. Она ни на что не реагирует, как мертвец.

— Ты её сломал, — спокойно ответил Матвей, надеясь, что его друг задумается.

— Но я ж и по-хорошему предлагал. Брюлики там, машинку, да всё, что захочет, лишь бы была покорной рабыней в постели, сосала член да глотала сперму. Да возьми любую соску с улицы с силиконовыми губищами — только рада будет, — стукнул кулаком по столу.

— Да, но ты предпочитаешь других.

— Да, блять, не хочу в постель силиконовую шлюху, не имеющего собственного мнения. Я хочу бабу нормальную, чтобы и перечила иногда, но чтобы в постели терпела всё и стонала как бешенная. Без стонов — не кончу!

О том разговоре Матвей вскоре забыл, хотя если бы обратил внимание, возможно, понял бы, что уже тогда это был тревожный звоночек, первый симптом помешательства и нездорового интереса.

Спустя несколько недель Влад просто пришёл к Матвею и попросил помощи: обучить её, возможно, у него получится, ведь методы совершенно другие. Соглашаться Матвей не хотел, ему было противно делать что-то подобное, но он понял, что если откажется, девушку просто пристрелят, да и выбросят на помойку, потому что искали её давно.

Именно когда развесили объявления по городу, волонтеры подсоединились, Матвей понял, что у Влада слишком много власти. Кому надо — заплатит, от кого получил отказ — заткнёт. С ним связываться страшно, но больше всего его удивило то, что одними из его покупателей был прокурор и мэр. Пиздец, блять! То есть эти мрази знают, что творится и нихера не делают!? Тогда Матвей только планировал начать копать, чтобы нарыть и засадить. Причём сразу всех, а не только одного, но для этого нужна была сенсация по ТВ, а не просто предоставление документов ментам, которые уже куплены-перекуплены.

Не успел! Втрескался и нихуя не успел, а потом его просто выбросили, так что рыть было уже невозможно, да и… сдулся он, заливал и запивал горе, как мог. На пять лет забылся и снова…

Глава 9

— Какая ты… податливая, — шепнул Матвей на ухо, блуждая рукой по моему телу.

От звука его голоса по телу пробежал заряд тока, а его рука касалась самых заветных точек, от чего я, кажется, забыла, как дышать. Дура ты, Соня! Думаешь черти знает о чём, в то время, как тебе нужно просто пнуть его ногой в пах и пусть делает что хочет.

Двинул правую руку к моему животу, поднял майку и коснулся горячей ладонью, заставляя томительному ожиданию собраться глубоко внутри, ожидая своей разрядки. Медленно поводив пальцем вокруг пупка, Матвей опустил руку ниже, поднял юбку и, отодвинув трусики, пробрался пальцем к чувствительному бугорку.

— Чувствуешь, какая ты мокрая? — снова шепчет на ухо, заставляя закрыть глаза от блаженства.

Водит указательным пальцем по клитору, а я чувствую, как влага продолжает сочиться из меня. Непроизвольно ёрзаю, а он принимает это на свой счёт.

— Хочешь большего, да?

Входит в меня двумя пальцами, от чего я тихо вскрикиваю. Делает круговые движения и вытаскивает руку, поднося её к моему лицу и показывая, насколько я возбуждена.

— Ты невероятно… пахнешь, — водит рукой по моей щеке, оставляя влажные следы, которые сразу же… слизывает языком?

Отчего-то от этого я начинаю дрожать ещё сильнее, а Матвей возвращает пальцы обратно, одним резким движением запуская их внутрь.

Остатками сознания я понимаю, что он далеко не аккуратен и не нежен, но мне не больно, нет, я стону от возбуждения и желания таки почувствовать этот грёбанный оргазм.

Я стою у стены, еле держась на ногах, потому что от накатившего возбуждения я вся трясусь. Видимо, Матвей это понимает, потому что немного отстраняется, приседает, берёт мою левую ногу и закидывает её… на плечо… о господи!… успеваю подумать я прежде, чем он прижимает язык к моему клитору.

К яростным движениям пальцев дополняется язык на клиторе, который вначале мягко, а потом всё усерднее касается чувствительной точки, из-за чего я уже не сдерживаюсь, стону, желая сама не зная чего.

Внизу живота собралось болезненное томление. Внезапно захотелось в туалет, я дёрнулась, но Матвей крепко удержал меня свободной рукой.

— Матвей… я… — еле шепнула.

— Я знаю, кончай, — хрипло ответил он, поднявшись на ноги, и на смену языку приложил левую руку, ударяя по клитору.

Я больше не смогла сдерживаться.

Ещё несколько толчков меня накрыл мощный оргазм, по всему телу разлились электрические импульсы, а ещё я почувствовала, как по ногам потекло что-то горячее.

— Это сквирт, девочка Соня, — хрипло шепнул Матвей, удерживая меня за талию, пока я вся билась и тряслась под его пальцами.

Кончив, я больше не смогла стоять на ногах, они подкосились, так что Матвею пришлось подхватить меня на руки и нести в мою комнату. Я плохо соображала, всё тело было расслаблено до такой степени, что я даже не успела ни о чём подумать и, как только моя голова коснулась подушки, провалилась в сон.

Матвей сел у её ног, смотря на то, как ритмично вздымается её грудь во сне. Эта девчонка вызывала в нём противоречивые чувства. С одной стороны она восхищала его своей смелостью. Ударила девчонку, переоделась, спокойно вышла. Никто ничего не понял и, если бы не Влад, неизвестно, чем бы всё закончилось. С другой стороны она его бесила своим поведением: сказано же — бесполезно. Понятно, что он для неё не авторитет и не божья заповедь, но к уму разуму ведь прислушиваться стоит.

Однако и это не всё. Было ещё кое-что. Она вызывала в нём… дикое желание и жажду помочь, и ему было трудно понять, чего именно он хочет больше. То, что он её хочет, он понял ещё в первый раз, когда ласкал её тело и целовал её губы. Ему нравился её запах, нравилось, как она извивалась, как стонала и отзывалась. О вилке, которую она спрятала под подушку он узнал уже потом, заметив краем глаза, что что-то блеснуло. Тогда это было неожиданно, но… сильно.

По правде говоря, он даже не сомневался, что она ударит, потому что по глазам было видно — хочет свободы. Извивалась под ним, стонала, почти кончила, но всё равно противилась и собиралась ударить. Не смогла, сказав, что она не зверь.

Увы, она ошиблась. Все люди в некоторой степени звери. Только начиная работать с Владом, Матвей считал себя другим: не таким жестоким, безбашенным, но со временем понял, что ничем не отличается. Он также отдавал приказы убрать, если нужно, также вершил дела шантажом. Да, не прибегал к насилию и редко трахал девочек, желая видеть их боль, но он был такой же мразью и от этого в последнее время было тошно.

Прошло пятнадцать лет, сейчас ему сорок и у него есть всё, о чём может мечтать обычный человек: деньги, власть, достаток, возможности. Всё есть, кроме счастья. Ни семьи, ни детей. Мама всё время твердит, что хочет внуков и что ей осталось недолго. Да, мама в возрасте, конечно, но ещё ого-го, но с внуками проблема.