Перекрёсток (СИ) - Булавин Иван. Страница 27

Вампир тем временем ещё более оживился. Он положил руку на голову Паши и громко крикнул:

— Эй, вы! Кто из вас будет со мной говорить?! — говорил он по-русски, но с сильным акцентом и скрежещущим противным голосом. Создавалось впечатление, что каждое слово даётся ему с великим трудом.

Из дверей подъезда вышли Кнут и Илья. Оба держали оружие наготове, но Илья не решился бы стрелять, Паша стоял слишком близко к цели.

— Я буду говорить.

— Ты?! — глаза вампира вспыхнули, — кто ты такой?

— Я представитель людей из своего мира, ты хотел говорить, будешь говорить со мной, или ни с кем. Выбирай.

— Чего вы хотите?! — голос стал ещё более противным.

— Хотим говорить, не хотим воевать. Нам интересен ваш мир, может быть, мы сможем торговать.

— Нам ничего от вас не нужно, убирайтесь! Это место наше, наши люди ходят сюда, вас чужаков мы изгоним или убьём.

— Ты, дядя за словами следи, — вступил в разговор Кнут, — а то, не ровен час, пуля в рот залетит.

Вампира перекосило, хотя, казалось бы, куда уж больше.

— Да как ты смеешь?! Ничтожество!!! — дальше последовал поток слов на непонятном наречии, после чего старый упырь решил показать, кто в доме хозяин.

Тот самый язык, которого так и не выучили на толмача, говорил, что среди прочего, вампиры умеют быстро двигаться. Так, что движение даже неуловимо глазу. Были при этом шансы у Кнута? Были, ведь он, хоть и не был супергероем, но уж опыт в рукопашных схватках имел отменный. Если ты не можешь двигаться быстрее противника, то попробуй угадать, где он будет в следующую секунду. Кнут угадал. Действительно, если ты можешь двигаться с такой скоростью, то стоит ли утруждать себя обходными путями и хитрыми рукопашными финтами. Можно просто напасть на врага и разорвать ему горло когтями.

Со стороны это выглядело так: вампир только что стоял около сидения, потом превратился в размытое пятно, а потом уже материализовался возле Кнута. Да только при этом в животе у него уже торчал нож, а ножи им специально для этого покрыли серебряным напылением. Видел ли он, что летит на нож? Наверное, видел, да только при таком быстром движении и инерция большая. Законы физики действуют даже на вампиров. Отвратительная клыкастая пасть клацнула перед носом Кнута, да только соскочить с клинка он уже не успел. Илья приставил ствол пистолета к груди, закрытой плащом и выстрелил. «Пустынный орёл» привычно лягнул его в руку, а пуля калибром двенадцать и семь вошла в грудь упыря и разорвалась там, начинив внутренности серебряными шариками. Монстр упал на землю и тихонько завыл.

Его лохматые телохранители не обладали такими скоростными характеристиками, да и соображали, очевидно, туго. Когда до них, наконец, дошло, что с хозяином случилась беда, один получил заряд серебряной картечи в грудь, а второй не придумал ничего другого, кроме как бежать на выручку упырю. С голыми лапами. Прилетело и ему. Интересно, что картечь действовала, словно капельки кислоты, не пробивая, а как будто прожигая дыры в шкуре.

— Пакуем этого! — рявкнул Кнут, связывая руки вампира серебряной цепью с зазубринами.

Тут опомнились солдаты, которые начали беспорядочную стрельбу, совершенно не заботясь о том, что могут попасть в хозяина. Кнут уже втаскивал тихо скулящее тело в подъезд, а Илья метнулся в противоположном направлении. Там, окончательно впав в прострацию, стоял Пашка, вокруг него свистели пули, но ему всё было безразлично. Илья подполз к нему и дёрнул за ноги, заваливая на плитку мостовой. Тот упал словно мешок, даже не пытаясь помогать, или сопротивляться.

Оба были, как на ладони и безусловно погибли бы, если бы не добрый друг Палач, пулемёт которого оказался прямо напротив стрелявших солдат, которых за несколько секунд смёл ураганом огня. Тащить друга было тяжело, он оказался неожиданно тяжёлым, даже несмотря на то, что с их последней встречи похудел килограмм на пятнадцать. Как бы то ни было, а до подъезда Илья его дотащил, после чего впихнул в дверь и влез следом сам. Пули всё ещё прилетали издалека, с противным звуком расплющиваясь о стену, но внутри было безопасно.

Все огневые точки уже взорвались очередями, пулемётные и автоматные очереди косили людей, как траву, а выжившие залегли за бордюры, столбы, жались к углам зданий, где их постепенно находили пули. Но, несмотря на столь бедственное положение, солдаты всё ещё сохраняли численное преимущество. Даже пытались добросить гранаты из своего укрытия. А потом раздались громкие команды, и толпа численностью, примерно, в сто пятьдесят человек, с криком поднялась и, примкнув штыки, кинулась в атаку.

Какие-то шансы у них были, если бежать очень быстро, то хотя бы треть их добежит до мёртвой зоны, где пулемёт Палача не сможет их достать. Но это они так думали, потому как не знали, что, кроме огромного пулемётчика, здесь водятся и другие профессионалы, чьё искусство может быть не менее смертоносным.

Со стороны это выглядело так, словно взрывалась земля под ногами, и сами стены разлетаются кучей осколков. Куча противопехотных мин, направленных и бьющих во все стороны. Подпрыгивающих и просто отрывающих конечности. Все они сработали почти одновременно, превращая плотную массу жаждущих крови людей в горы визжащего мяса. Впрочем, визг был вполне умеренный. Визжать было особо некому, только пять или шесть «счастливчиков» ползали в лужах крови, отыскивая среди кусков мяса свои ноги или руки.

После такой атаки желающих проверить пришельцев на зуб более не находилось. Но и отступать никто не смел. Так и лежали в укрытиях, периодически постреливая в сторону дома. Но и на них было средство. Во-первых, это был Док, который всё время короткого боя отстреливал самых наглых, которые умудрились спрятаться от фронтального огня. Правда, скорострельность его оставляла желать лучшего, да и тратить дорогостоящие боеприпасы в таком количестве было нерационально. А потому, уже через пару минут заработали те самые АГС на крыше здания. А ещё через пару секунд, на солдат, укрывшихся в складках местности, обрушился дождь из гранат, произведя настоящее опустошение в их рядах.

После этого, когда мало что было слышно от воя раненых, над полем боя зазвучал голос. Непонятные слова, усиленные громкоговорителем, перекрыли все остальные звуки. Понять их, впрочем, было несложно. Выжившим предлагали сдаться. Несколько коротких рубленых фраз, которые несколько раз проговорил наш недопереводчик, возымели действие. Из-под каменной лавочки поднялся раненый солдат. Некоторое время он смотрел в сторону противника, но поняв, что убивать его не собираются, хромая, пошёл вперёд. Левая сторона его была залита кровью, пропитавшей гимнастёрку и брюки, по-видимому, поймал несколько осколков.

Когда он подошёл к дому, навстречу ему вышли четверо автоматчиков, двое взяли на прицел окрестности, а ещё двое начали быстро его обыскивать. Не найдя ничего подозрительного, отвели его внутрь здания. Пример для остальных был действенным, там и тут поднимались на ноги солдаты, бросали винтовки на землю и шли вперёд. Большинство было ранено, некоторые тащили на себе товарищей. Придётся, однако, лазарет открывать.

Наши бойцы организовали живой коридор, проходя через который, пленные подвергались обыску и отправлялись в отведённое им помещение, раненых разместили отдельно, кое-кому уже выдали бинты и велели перевязывать раны самостоятельно. В это время я разглядел, как от дальнего дома с винтовкой на плече бодро шагает Док. Он был действительно нужен раненым, но шёл так, словно был бессмертным, прямо через поле боя, где было ещё много подранков, каждый из которых вполне мог из последних сил пустить пулю в ненавистного врага. Но, ничего страшного не случилось, более того, осмотрев поле, он увидел нескольких тяжёлых, которых велел принести ему первым делом.

Всего пленных было сто пятнадцать человек, примерно два десятка из них были серьёзно ранены и умерли бы без медицинской помощи. Остальные оказывали помощь сами себе под чутким руководством санинструктора из группы Рыбакова. Тяжёлыми занялся Док, одну просторную комнату отвели под операционную, даже поставили какое-то подобие стола. Сняв с себя амуницию, он закатал рукава и надел перчатки.