Дикие (СИ) - Вольная Мира. Страница 72
- Нет, - тряхнула головой. – Не надо, правда.
- Крис…
- Тут недалеко, а мне есть о чем подумать.
Саманта явно хотела возразить, но ее окликнул тот самый здоровяк, и девушка лишь покачала головой.
- Мне пора, я очень рада была тебя увидеть, - волчице явно не очень нравилась идея, оставлять меня одну, поэтому она медлила и не торопилась уходить.
- Я тоже Сэм, надеюсь, что скоро увижу тебя и в «Берлоге».
- Да. Спасибо тебе еще раз, - девушка порывисто обняла меня, на этот раз сама и поспешила к седану. – Вызови такси, Крис! – крикнула она, уже открыв дверцу.
- Ладно, - я улыбнулась, поправила лямку рюкзака, и подождала, пока машина скроется из виду.
Вот теперь можно и прогуляться.
Я шла вдоль дороги, пинала камушки и думала о том, сколько времени понадобится Саманте в итоге, чтобы пережить произошедшее. Как долго она будет бороться со злостью. И за своими мыслями не заметила, как прошла почти половину пути.
Еще немного, и можно будет обернуться.
А как только доберусь до поселка, поговорю с Маркусом. Мне надо с ним поговорить. Вчера все было неправильно, все… Все слишком непросто и очень противно. Уж себе-то я могла признаться, я боялась говорить Маркусу правду. О Макклине, обо мне, о решении, которое приняла. Выть хотелось, хотелось плакать, хотелось, чтобы всего этого не было, не случалось. И это чертово новолуние, и зашкаливающий пульс в присутствии почти любого мужика… Да моя волчица была готова строить глазки первому встречному, даже продавцу на заправке. И чего уж скрывать, держать ее под контролем стало сложнее. Гораздо сложнее.
Марк…
Как же объяснить ему то, что я чувствую, а то, что вижу в нем. Его волк так силен, его связь со стаей настолько крепка, что рвать ее – это все равно что рвать нервы на живую, наматывать на кулак и тянуть, выдирая из тела, слушая, как они будут лопаться с оглушительным звоном. Марк ведь не Конард, и даже не Артур. Он зависит от стаи так же, как и молодняк зависит от него.
Надо… надо ему все объяснить. Надо показать, что именно я ощущаю в нем и его звере. Господи, как же тяжело это будет. Как больно и как страшно, все равно что вырвать сердце...
Надо…
Какой-то шорох сзади, то ли звук сломавшейся ветки, то ли скрежет песка заставил обернуться и насторожиться, всмотреться в пустынную дорогу и обочину. В голове моментально всплыло встревоженно лицо Сэм. Может надо было все-таки поехать с ними?
Никого.
Шишка, что ли, упала?
С другой стороны, это уже территория стаи. Никто не осмелиться сунутся сюда…
А в следующий миг, когда я уже готова была продолжить путь, в кустах снова что-то треснуло. Совсем тихо, если бы не прислушивалась, не услышала, а так…
По этой дороге не так часто кто-то ездит, она огибает поселок и идет дальше на север, она старая и не очень удобная. В трехстах милях к западу трасса куда удобнее, ведет к Оаклейк и там сливается с основным шоссе. А тут… тут всегда тихо. Идеально для стаи. Вот только сегодня, сейчас, эта тишина и пустота почему-то заставили нервничать. Невозможность уловить запахи тоже.
Искушение припасть к земле и зарычать стало почти непреодолимым.
Снова раздался хруст…
Я осторожно сняла со спины рюкзак. Без него будет проще драться.
…и на обочину выбежал еж. Обычный еж, большой правда, но совсем обычный. Он уделил мне всего долю секунды своего внимания, а потом шмыгнул обратно, шевеля носом и сверкая глазами-бусинками. Видимо, учуял во мне волка.
Нервный смешок слетел с губ.
Совсем ты, Хэнсон, из ума выжила. Я пристроила рюкзак на место и, развернувшись, бодрее зашагала по дороге. Еще через какое-то время перешла на бег.
Знакомые метки показались, когда в теле едва-едва начало появляться приятное тянущее чувство, дыхание стало чуть более частым, а волосы окончательно растрепались. Я спустилась в овраг, отошла на достаточное расстояние, чтобы меня не было видно с дороги, и начала стягивать с себя одежду.
Уберу ее в рюкзак и оставлю под деревом, потом вернусь сама или попрошу стражей захватить. Тут никогда никого не бывает, да даже если и заберет какой-нибудь заблудившийся охотник, не велика потеря. Шорты и старые кеды с майкой давно просились на помойку. Буквально молили о ней.
Я размяла шею, потянулась и перекинулась. Затрещали позвонки, кости, дернуло в разные стороны мышцы, лопнула кожа, выпуская мою второю суть.
Вот так.
С четырьмя лапами бегать почему-то всегда выходит быстрее.
Я неслась сквозь лес во весь опор. Зверь придал смелости, увидеть Марка, поговорить с ним, стало жизненно необходимо, я почти поскуливала от нетерпения, лишь краем глаза отмечая метки.
Кстати, не мешало бы подновить свои. Я даже затормозила, до того сильным оказалось это желание, почти подошла к одному из деревьев, когда все же удалось опомниться.
Жаль, но я еще вернусь сюда. С Марком, если повезет, и мы вместе обновим метки. Его тоже подстерлись.
Я бежала вдоль окраины наших территорий, потому что так ближе всего было к дому Джефферсона. Лапы легко продавливали пружинящую влажную подстилку, ерошил шерсть ветер, воздух заполнял легкие со свистом, шумело и гудело в ушах, перекрывая остальные звуки.
Хорошо. Бегать мы любили.
Я еще немного прибавила скорости, уже не обращая внимания на то, что совсем перестала осторожничать, и ветки ломались теперь не под лапами ежа, а под моими.
Было и правда очень здорово.
А потом… Потом что-то врезалось мне в бок, и, взвизгнув, я отлетела в сторону, приложившись о дерево задней частью тела.
Какого…
Я тут же вскочила на лапы, наклонила голову, оскалив пасть, вздыбила шерсть. В десяти шагах от меня стоял волк.
Ничего не делал, просто стоял и смотрел. Не рычал, не нападал, не наступал. Стоял и смотрел. Даже к прыжку не готовился. Только так же, как и я, вздыбил шерсть на загривке. Небольшой, серый, слишком тощий и… чужой. Не из нашей стаи…
Он не боялся, он… был агрессивным и… С ним явно было что-то не то.
Слюна запеклась в уголках пасти, она же стекала вниз с передних клыков, шерсть торчала клоками, висело неестественно правое ухо, глаза были почти оранжевыми, топорщились кости коленей. Слишком сильно топорщились. И ребра… словно ему в бок врезалась машина, выбив позвоночник наверх и оставив вмятину.
Я зарычала, оскалилась еще сильнее, забила хвостом.
Зрачки узкие, глаза темные.
Чужак сделал шаг, заставив меня напрячься еще сильнее, заставив начать рыть лапами подстилку из иголок и коры и землю.
«Кто ты?» - прорычала.
И тишина в ответ. Ничего не промелькнуло в глазах.
«Ты на чужой территории».
«Отвечай мне!»
И снова ничего. Только его злость стала отчетливее. Даже не злость… что-то другое, как безумие. Волк жаждал моей крови, моей смерти. Наказать меня.
«Что тебе нужно?»
Нет. Чужак только пригнулся сильнее к земле, готовясь к прыжку.
«Я позову стаю, и тебя убьют!»
И самец прыгнул, целясь мне в горло, клыки сверкнули на солнце. Я дернулась в сторону, попыталась вцепиться незнакомцу в бок, но он отскочил. И снова бросился, не давая времени на раздумья, не давая времени даже на вдох.
Твердые толстые когти прошлись по левой ноге, почти от бедра. Они не достали до кожи, но заставили быть осторожнее. Теперь уже я нацелилась в горло незнакомцу.
Он злил меня. Злил нас.
Но даже в том состоянии, в котором находился, чужак был сильнее и опаснее, чем я.
Кристин Хэнсон – самая слабая волчица в стае, самая никчемная.
Чужак отбросил меня лапами, клыки клацнули возле задней ноги, заставляя отскочить и опять броситься.
Жесткая, твердая, чем-то перемазанная шерсть в пасти… И я стараюсь перехватить удобнее, чтобы в этот раз достать до кожи, прокусить ее.
Но вместо этого сама визжу от боли. Зубы чужака впились в загривок, он повалил меня на землю, на спину, кровь забрызгала кусты.
Ах ты ж…
Я дернулась, вывернулась, загребая лапами землю, изловчилась и бросилась вперед, чуть пригнувшись, чтобы достать до горла.