Дикие (СИ) - Вольная Мира. Страница 96

Надеюсь, все же это не тепловой удар.

Температуру пришлось выставить практически самую минимальную, потому что все остальное казалось слишком теплым, не приносящим такого необходимого облегчения.

Я простояла в кабинке с закрытыми глазами, практически впитывая в себя прохладу воды, целую вечность, а когда ноги окончательно перестали держать, осела вниз, прислонившись к прозрачной стенке.

Жар прошел почти полностью, а вот боль нет, она, наоборот, стала сильнее. Теперь тянуло все тело, я ощущала каждую мышцу, как натянутую до предела металлическую струну. Они звенели и гудели, непроизвольно сокращались. Я видела, как слегка подрагивают икры, живот, грудь, чувствовала пульсацию в шее, на запястьях, в паху.

Ну твою-то мать…

Во рту пересохло несмотря на то, что я ловила губами падающие капли.

Надо добраться до телефона, позвонить Конарду.

Ноги дрожали, встать получилось не сразу, и скользкие стены душевой кабины отнюдь не способствовали моему подъему, скорее мешали. А стоило сделать шаг наружу, как в нос ударили запахи. Обоняние вернулось. И такое ощущение, что вернулось усилившееся многократно, будто решило компенсировать свое отсутствие все это время.

В душе пахло Конардом. Его гелем для душа и гелем для бритья, зубной пастой, мылом, его волосами, кожей, его волком. Этот запах дразнил, еще больше путал мысли. Он вывернул, вытащил из меня остатки сознания почти полностью. На губы с внутренней стороны давили появившиеся клыки, ногти стали когтями, наверняка поменялись глаза, потому что видеть я тоже стала по-другому. Не так, как видит человек, а как видит зверь. И хотя цветов стало меньше, зато они стали ярче, ближе.

Конард…

Надо позвонить Конарду.

Я опустилась на колени рядом с брошенным халатом, залезла в карман, достала мобильник. Руки тряслись, не слушались и не гнулись пальцы. Слишком тяжело было сосредоточиться даже на таком простом действии, как набор номера: все застилал вязкий, липкий туман желания, смешанного с болью. Да, теперь это боль. Жгучая, хлесткая, очень горячая. Словно кто-то опустил меня в кипяток.

Через десять минут мне наконец-то удалось набрать номер Конарда. Но… только гудки. Макклин не подходил к трубке.

Чертов волк! Ты же не расстаешься с телефоном! Так какого хрена… Где ты, Макклин?

Я с трудом переключила телефон на автодозвон, подняла халат, намереваясь все-таки положить его в корзину для белья. Но стоило мне поднять крышку, как я забыла вообще про все. Там… Там сверху лежала футболка Макклина в его крови. Оборотень порезался вчера вечером, когда разделывал очередного кролика. Всего несколько капель в самом низу.

Но… как же божественно они пахнут. Как… Я уронила на пол халат и телефон, не отдавая себе отчета в том, что делаю, вытащила футболку, уткнулась носом в багряные капли, вдыхая и вдыхая, не имея сил остановиться. Я опустилась на пол рядом с корзиной, прислонилась к стене и натянула рубашку, закрыла глаза.

Макклин все еще не отвечал.

Дерьмо!

Через полчаса меня совсем скрутило, я тихо скулила, сидя все на там же месте, мечтая сдохнуть, лишь бы не испытывать этого.

А Конард все еще не отвечал. По-прежнему лишь длинные, монотонные гудки в трубке, по-прежнему боль. Ужасная, невыносимая боль. Желание настолько сильное, что хочется выть, хочется скрести руками по полу, хочется вылезти из собственной кожи. Снова поднялась температура, снова было нечем дышать.

А еще через полчаса я не выдержала. Сбросила Конарда, написала ему сообщение и позвонила тому, кто всегда был рядом несмотря ни на что. Я набрала Маркуса.

Потому что просто больше не могла терпеть и наконец-то завыла в голос, катаясь по полу, совершенно теряя разум, не в силах больше бороться с собой, с инстинктами и зверем внутри. Мне нужна помощь.

Глава 23

Маркус Джефферсон

 - Марк, может хватит? – Арт стоял у дальней стены зала и наблюдал за тем, как я остервенело раз за разом швыряю баскетбольный мяч в корзину.

- Хватит или нет, мне решать, - огрызнулся, снова вбивая свой временный снаряд в пол. Бесило. Меня все бесило, хотелось с кем-нибудь подраться, пустить кому-нибудь кровь. Прошла почти неделя с того момента, как Макклин забрал Крис, как она решила остаться у него, выбрала его! Черт!

Я не проигрываю, я никогда не проигрывал. Я просто не был рожден для проигрыша. А тут мне надавали по носу, как сопливому щенку! Поднасрал собственный отец! И я все еще не мог до конца осознать то, что чувствую к Головастику.

- Кристин плохо…

- Заткнись! – рыкнул, делая очередной бросок. Мяч врезался в корзину с такой силой, что затрещало защитное стекло.

Проблема была в том, что мне тоже было хреново. И только в одном я уверен точно, я не собираюсь спускать в канализацию двадцать с лишним лет нашей дружбы из-за того, что отцу вздумалось поиграть в Бога, из-за того, что не смог вовремя остановиться… Вот уж нет. Совсем нет. Правда, надо теперь найти слова, способ… поговорить с Кристин спокойно, постараться удержать себя в руках. Я общался с Реми о возможностях омег. Я очень долго общался с напыщенным французиком три дня назад, пытаясь выяснить, насколько все дерьмово. Оказалось, что даже простой телефонный разговор, голос Кристин, способен оказывать влияние, если она это не контролирует. А по всему выходит, что не контролирует совершенно. Так себе новости. Интонация, тембр, слова – все имеет силу, даже ее вдохи и выдохи. Головастик – очень сильная омега. А я очень большой кретин.

- Ты не хочешь…

- Не хочу, - снова перебил я Колдера. – Единственное, чего я сейчас хочу, набить кому-нибудь морду. И это не просто оборот речи. Мне надо спустить пар.

- Ну так набей морду мне, - усмехнулся Арт, делая шаг ко мне. А я так и застыл с мячом в занесенной для броска руке.

- Не искушай, - покачал головой.

- Почему? – Колдер еще приблизился.

- Потому что я ведь размажу тебя. Размажу и не замечу.

- Можешь, конечно, попробовать. А вообще ты придурок, Джефферсон, и поверь, мне хочется набить тебе морду не меньше.

- Что…

- Сегодня должен приехать волк из совета. Сегодня, вполне возможно, последний день, когда ты видишь и разговариваешь с Эмили Бартон.

- Эмили никуда не едет, - усмехнулся я.

- Марк…

- Ее никто не отпустит, кто бы ни приперся из совета. У Бартон на носу новолуние.

- С чего ты взял? – Арт выглядел неподдельно озадаченным.

- Ты разве не чувствуешь? – удивился в свою очередь. – Ты потерял нюх?

- С моим нюхом все в порядке, - дернул Колдер головой. – Запах Эм не изменился.

Слова друга заставили дернуться, рука дрогнула, и мяч улетел куда-то в сторону трибун, отскочил от первого ряда и откатился к двери.

- Колдер, серьезно…

- Джефферсон, серьезно, - передразнил меня оборотень, обрывая на полуслове. В глазах плескалось раздражение и упрямство. – Ты вообще давно видел Эм? Разговаривал с ней?

- Я…

- Ты! Ты, мать твою, будущий альфа, Марк. И ни черта не знаешь, что творится в твоей стае. Эмили останется до родов Анны, «заучка», - скривился Колдер, подходя ко мне почти вплотную, - пакует чемоданы. Почти все упаковано, на самом деле. Аллен не давит на нее только из-за Анны, но поверь…

- Так чего ты хочешь от меня?! – прорычал, дернув головой, всматриваясь в напряженного волка напротив. В странную кровавую темноту его взгляда. Артур был очень зол.

- Хочу, чтобы ты прекратил наматывать сопли на кулак и вмешался! Хочу, чтобы остановил Эм. Ты уже просрал Головастика, не просри теперь…

Я зарычал в этот раз, не сдерживаясь, двинул Артуру в челюсть, другой рукой заехал куда-то вбок, под ребра. Плевать, на самом деле, куда бью. Лишь бы бить. Лишь бы заставить оборотня заткнуться, сделать так, чтобы он собственными зубами подавился. Злость… Горячая и мутная, как слишком густой кленовый сироп, как смола, затопила сознание. Крошкой битого стекла вошла под кожу, прорезала вены и просочилась в кровь, вбрасывая в мозг иглой толщиной в волос яд адреналина.