Пьяная Паучиха (СИ) - Эйта Аноним. Страница 4

  - Не смущайте ребенка, - буркнула Юлга, слегка краснея, - она права, кладовки - о-о-о.

  - Тише вы! - отмахнулась палочками рыжая, - Заперла, а внутрь кинула условный ящик бухла и закусона сверху...

  - Они бы выломали дверь, - возразила Жаннэй, - или же они были недостаточно...

  - Цыц! Я говорю! В общем, все для единения душ и взаимопонимания. И продержала их там семь дней и семь ночей. Потом пришлось выпустить. И потом, короче, смотрит - а они все молчат, молчат, но какие-то подозрительно довольные ходят. Ну она и спрашивает у телохранительницы - типа, все так и не разговариваешь с сыном вражеского рода, стерва ты этакая?

  - Майя!

  - Юлга-а-а! - передразнила рыжая, - Саю, забудь страшное слово "стерва" и ни за что не повторяй его при маме, хорошо? Ну та ей и отвечает: "Поговорить мы так и не поговорили, но теперь иногда трахаемся"!

  Саю рассмеялась - скорее услышав новое интересное и забавное слово, чем уловив, в чем соль.

  - А потом в таком же молчании и поженятся, - Ния уронила подбородок на ладонь и явно настроилась на лирический лад, - заведут молчаливых детишек...

  - Такого не может быть. - безразличный голос Жаннэй прекратил все веселье, - Первая Лапка бы доложила в Храм, нарушителей бы лишили привилегий и с позором вернули в род. Телохранители обязаны блюсти чистоту. Не говоря уж о том, что никто в здравом уме не перепутает служение с дружбой. Это оскорбительно.

  - Умеешь ты обломать все, Жаннэй, - вздохнула Ния.

  - Если вы не хотели знать правду, так зачем меня спрашивали?

  - Жан, тише, - вмешалась Юлга, хотя по Жаннэй никак нельзя было сказать, что она сердится - или вообще испытывает хоть что-нибудь, - девочки, давайте за будущее выпьем, что ли?

  И они выпили.

  И было весело.

  4.

  Шелека знал Ангена, тот останавливался в их доме, когда приезжал по делам в Орехен. Пару лет назад он даже научил его немного играть на барабанах. Сам Анген на досуге играл в окос-группе, и неудивительно, что его многоюродный братишка тоже этим увлекся.

  А потом все пошло... под откос. Хорошую вещь окос-музыкой не назовут. Но перед этим у Шелеки было несколько счастливых месяцев, так что Ангену он был скорее благодарен.

  И естественно, когда Шелека приехал, именно братец Анген познакомил его с Нией, своей невестой. А Нии были подруги-сокружницы.

  Очень разные подруги.

  Очень сильные.

  Веселые. Свободные. Лишь одна из них была красива в привычном смысле этого слова, идеальна, как фарфоровая кукла. А две другие брали... Уверенностью в собственных силах и мире вокруг? Огневичка уж точно: Майя напоминала Шелеке бомбу с испорченным часовым механизмом, вот-вот готовую взорваться энергией и увлечь за собой весь мир.

  Какой-то мудрец писал, что привлекает то, чего нет у тебя самого. И Шелека определенно находил подруг Нии очень привлекательными.

  И, отправляя Саю на девичник, он подумал, что, возможно, сестренка сможет взять у этих девушек капельку их силы, увидит кого-то, кто не ведет себя как орехенская водяница из знатного рода. Как Шелека когда-то увидел Ангена, свободного и открытого, занятого любимым делом и любимым хобби, и внезапно понял, что так тоже можно.

  Он не был уверен, что делает все правильно; что ему вообще стоило бы об этом беспокоиться; что то бешенство, которое охватило его рядом с Рео - это не глупая детская ревность к тому, что сестра скоро оставит семью, и не детская же неприязнь ко всему, что связано с культом Многогранной богини, отобравшей у него отца и братьев во служение; он ни в чем не был уверен. Но если он чему и научился - так это отметать бессмысленные размышления и действовать так, как жаждет сердце.

  Хотя это уже однажды разрушило до основания все его надежды на спокойное и мирное будущее. Но после встречи с Рео он понял, что у его сестры таких надежд нет, вряд ли возможно сделать хуже, и шанс напортачить мал даже у него.

  После девичника он уложил Саю спать и соврал матери, что та приболела. Ния, в доме которой они гостили, обещала прикрыть юную подопечную - и он предпочел ей поверить. Даже если бы мудрая Лелле и обнаружила, что у Саю не простуда, а обычное похмелье, она бы все равно не могла бы устроить громкого скандала. Сама ведь учила, что нельзя отказываться от угощений хозяйки дома.

  Анген позвал его выпить в компании, и Шелека тоже не стал отказываться. Мать должна была вот-вот узнать о том, что младший решил перевестись в Тьен, и оставаться рядом с ней было тягостно. Этот тяжелый разговор назревал, как грозовая туча над головой, и Шелека уже устал ждать потока холодной воды за шиворот.

  Пить, впрочем, тоже не очень получалось. От шумной компании ломило в висках. Хотелось к реке, но пили в квартале некромантов, там жило довольно много друзей Ангена, а вот реки не случилось.

  В какой-то момент к нему подсел сухощавый брюнет, которого Шелека заприметил давно: Варт был единственным его почти ровесником, остальные были старше.

  - Хэй, - сказал он, - от тебя весь вечер каким-то болотом воняет. Все в порядке? Тебе плохо?

  Шелека инстинктивно потянулся понюхать запястье. Варт вскинул руки.

  - Извини, не в этом смысле. Просто уродился эмпат, все такое. Все в порядке, одеколон удачный. Просто эмоции твои... благоухают. Иногда такое слышу, иногда вижу, а вот тоску болотную прям нюхом чую. Ты пахнешь как парень, который вот-вот повесится. Правда, сложно понять: несчастная любовь? Семейные проблемы?

  - Варт, - строго окликнули его с другого конца стола, - не лезь к человеку в душу без приглашения.