Убить Первого. Том 2 (СИ) - Фаатович Иван "Wisenheim". Страница 40

Тьма, что клубилась там, за границей древнего прохода, медленно изменила цвет, обратившись в густой сизый туман. Символ связки, который Эдван нарисовал на нужном месте, начал подрагивать и немного искажаться, так, словно какая-то неведомая сила изо всех сил пыталась разорвать его на части. Стало понятно, что надолго его не хватит. Из тоннеля позади вновь донеслись голоса и на этот раз они были совсем рядом. Время пришло. Закрыв глаза, Эдван задержал дыхание и шагнул вперёд, скрывшись в густом тумане…

Через несколько мгновений арка вздрогнула вновь. Очертания её смазались, а туман, что свободно клубился у входа, вдргу замер, точно замороженный. Раздался оглушительный грохот, который сотряс всю пещеру. Никакого леденящего ветра в этот раз не было. Лишь несколько мелких снежинок вырвались из сизого тумана наружу, мгновенно истаяв. Нарисованный Эдваном связующий символ, так отчаянно удерживавший вязь могущественных слов творца, не выдержал проходящей сквозь него силы и исчез, а через миг древняя арка вновь заполнилась непроглядной чернотой…

Глава 50. Лягушка со дна колодца

— Тц, Первый побери… — прошипел Аро, одним движением руки швырнув Мариса на землю с такой силой, что звук удара было слышно во всей пещере.

Закашлявшись, парень осторожно перевернулся на бок, украдкой взглянул на бойца Когтя и, лишь убедившись, что тот не собирается его лупить дальше, медленно поднялся на ноги. Взгляд юноши упал на непроглядную черноту таинственной арки, он тяжело вздохнул. Глубоко в душе Марис искренне надеялся, что Лауту удалось с её помощью убраться куда подальше, однако, голос разума твердил ему совершенно иное. Скорее всего, его друг умер. Ушёл навсегда, отдав предпочтение верной гибели перед пытками Когтя, который наверняка захотел бы выжать из него все секреты. Сердце парня сжималось от боли утраты, которую он впервые на своей памяти испытывал к кому-то, кто не принадлежал клану Морето.

«Вот же… привязался», — подумал юноша, с трудом подавив грустную усмешку. Он вообще старался внешне проявлять поменьше эмоций, чтобы не провоцировать Аро, который до сих пор с неприкрытой ненавистью смотрел на клубящуюся внутри арки черноту.

— Значит, выбрал смерть… — мужчина сплюнул на землю с досады, — проклятая чернь.

Оглядев пещеру в поисках чего-то ценного, Аро разочарованно вздохнул. Он не нашёл ничего, кроме множества опавших со стен камней атры. Однако, тут его взгляд наткнулся на замысловатый рисунок, кровью выполненный на относительно ровном куске камня. Заинтересованный, мужчина подошёл поближе, гадая, что же это такое. Марис же, сходу догадавшись, что это была форма сферы концентрации третьего уровня, предпочёл сохранить молчание. Делиться своими знаниями с кланом Джоу парень отчаянно не желал. К тому же, сфера была испорчена. Это он понял, подметив несколько лишних линий на символах, которые портили всю картину.

— Что это? — требовательно спросил Аро.

— Понятия не имею, — ответил Морето и, схлопотав мощный подзатыльник от бойца Когтя, добавил, — правда не знаю! Он мне свои тайны не докладывал! Хвалился только…

— Врёшь.

— Нет!

— Я тебя насквозь вижу, — продолжал давить Аро, схватив Мариса за шею. Пальцы здоровяка вонзились примерно туда же, где в своё время юноше давил Яго, — говори, тварь, или отправишься за ним следом!

— Это… всё… мы же… только… неделю… з…знакомы… о-он… мне…не…д. друг… — отчаянно прохрипел парень, безвольной куклой повиснув в могучей руке.

— Тц… даже втереться в доверие к простолюдину не можешь. Жалкое зрелище, — пробасил мужчина, разжимая пальцы.

Аро ещё немного походил вокруг таинственной арки, рассмотрел её со всех сторон, попытался даже подойти поближе, но, почувствовав растущее давление атры, отступил назад. Тяжело вздохнув, боец Когтя отвесил Марису ещё несколько пинков, чтобы сорвать накопившуюся злость и погнал паренька к выходу из пещеры, где, познакомив с солдатами и другими изгнанниками, заставил его добывать камни вместе с остальными.

Сам же Аро отправился обратно в башню, настроение у него было крайне паршивым, а всё из-за проклятого простолюдина. Уродец даже сдохнув сумел подгадить Городу и теперь мужчине придётся держать ответ перед Главой, объясняя, почему он упустил этого мелкого ублюдка.

«Хорошо, что удалось захватить хотя бы этого отброса Морето», — подумал боец, — «из него хотя бы можно будет выбить контракт огня… пока наши драгоценные соглядатаи будут сидеть в своей башне…»

Стоило Эдвану только сделать шаг в неизвестность, как в его тело тысячей мелких игл вонзился дикий холод. Он пробирал до самых костей, словно пытался во что бы то ни стало заморозить его и навеки оставить в своём плену, а тело юноши, в ответ, изо всех сил старалось сопротивляться ужасному морозу. Атра внутри бесилась, клокотала в каждой клетке, а кольца на сосуде души пульсировали, наполняя энергией каждую мышцу, каждый орган или клочок кожи. Всё это происходило совершенно без участия сознания, инстинктивно. Организм пытался выжить и бросал на это все ресурсы.

С трудом подавив мощнейший порыв выпрыгнуть прочь из тумана, Эдван, крепко стиснув зубы, шагнул вперёд. Огромное давление атры, которое он испытывал подбираясь к страшной арке, лишь усилилось, а жуткий мороз стягивал мышцы, лишая их подвижности. На какой-то миг парню показалось, что он уже достиг края, и вот-вот переломится под тяжестью невидимой силы, но он, стиснув зубы, продолжал идти вперёд, повинуясь какому-то странному внутреннему порыву. Эдван двигался медленно, с трудом переставляя ноги шаг за шагом, но не смел остановиться. Парень и сам толком не понимал, почему вообще продолжает идти вперёд, словно в спину его и правда толкает какая-то неведомая сила.

Во время четвёртого шага нога вдруг не встретила опоры, и юноша провалился вперёд, неловко взмахнув руками. Миг свободного падения, и ступня врезалась в жёсткую землю, а Лаут, не удержав равновесия, упал, ладонями уперевшись во что-то жесткое, шершавое и обжигающе холодное. Эдвану показалось, что он свалился с какого-то выступа или высокой ступеньки. Встать под таким чудовищным давлением атры он уже не мог, а потому, гонимый своей интуицией, просто пополз вперёд, практически не чувствуя замёрзших пальцев.

Через несколько метров невидимый груз на плечах начал постепенно уменьшаться, а нестерпимый холод, что впивался в его кожу, отступил. Укреплённое атрой тело начало, наконец, постепенно согреваться. Пальцам на руках и ногах, которые едва не были обращены в лёд, медленно возвращалась чувствительность. Вслед за ними пришло время и прочих частей тела. Эдван понял это по странному покалыванию, которое подобно тысяче мурашек распространилось от кончиков пальцев до макушки. Поднявшись на ноги, Лаут сделал ещё два шага и рискнул, наконец-то, открыть глаза.

Множество камней атры мириадой лазурных фонарей украшали вытянутую пещеру, однако, на стенах, вместо уже привычных тёмных кристалликов, виднелась странная корка, чем-то напоминающая соляной нарост или оплавленное стекло. Она отражала синеватый свет всех камней атры, создавая необычайно хорошее освещение. Вблизи, у стен, там, где обычно валялись различных размеров валуны Эдван увидел странные глыбы, чем-то похожие на обломки огромных полупрозрачных кристаллов, поверхность которых тоже отражала свет, но не так хорошо, из-за странного белого налёта, похожего на твёрдую корку. Такой же коркой была покрыта и земля. Наклонившись вниз, юноша осторожно пощупал твердь под ногами и с удивлением обнаружил, что налёт этот покрыт крохотными, малюсенькими кристалликами, которые легко сломались от прикосновения, а оказавшись в его ладони отчего-то быстро начали таять, обратившись в капли простой воды.

Несколько долгих мгновений Эдван таращился на это странное явление, испуская небольшое облачко пара при дыхании, после чего его губы искривились в глупой ухмылке. Это был снег. Самый настоящий! Обернувшись, юноша не сдержал удивления. Позади него, буквально в нескольких шагах, возвышалась древняя арка. Точно такая же, как и та, сквозь которую он прошёл сюда. Вначале, парень было подумал, что это она и есть, но быстро понял, что ошибся. На этой не было никаких трещин. Все слова творца, в том числе и слово связки, ярко сияли белым светом в густом сизом тумане, что клубился внутри.