Убить Первого. Том 2 (СИ) - Фаатович Иван "Wisenheim". Страница 63

— Это и есть Город? — спросил Агнар у Эдвана, указав пальцем на возвышающуюся впереди стену.

— Да, — ответил Лаут.

Остальные воины, услышав в очередной раз слова незнакомого языка, невольно поморщились. Ни им, ни Аро с Шином не нравилось, что они попросту не могут понять суть разговора между чужаком и изгнанником. Впрочем, ни того ни другого их недовольство совершенно не заботило.

— Ни знаков защиты, ни барьера… — мужчина не скрывал своего разочарования. Пока они были далеко, он держал мысли при себе, в тайне надеясь, что слова творца или магические письмена хитро спрятаны внутри стен, но теперь, когда эту самую стену стало хорошо видно невооруженным глазом, понял, что ошибался.

— Внутри есть ещё одна стена, окружающая внутренний город… — пробормотал Лаут, не совсем понимая, что именно из всего перечисленного вызвало такую реакцию мужчины. Агнар выглядел не просто разочарованным, нет. На его лице можно было прочитать самую натуральную жалость и печаль. Взглянув вновь на стену, юноша вздрогнул. На мгновение ему показалось, что впереди вместо городских укреплений лежат руины. Старые, поросшие травой и кустарником обломки стен, домов и башен. Эдван моргнул, и наваждение исчезло. Похоже, память ещё не закончила подбрасывать сюрпризы…

— Здесь нет ни одного мастера пяти озёр… — тихо произнёс Агнар, — даже четырёх. Не думал я, что люди долины Белой упадут столь низко в изоляции… не думал… — бормотал он задумчиво, — не будет достойной битвы…

— Звучит, как вызов? — усмехнулся Лаут, пытаясь немного поднять настроение товарищу.

— Нет. Ещё нет. Вначале, они должны сделать выбор, — произнёс мужчина загадочно и, прибавив шагу, немного вырвался вперёд, тем самым закончив этот небольшой разговор.

Городская стена постепенно приближалась, тяжелые хмурые тучи закрыли ярко-синее небо над ней. Аро, Шин, Амина и солдаты невольно преобразились, чуть приосанившись и расправив плечи. Они, очевидно, были рады вернуться. Рады, что их кошмарный поход, в котором пришлось пройти две жестокие битвы и потерять множество соратников, наконец, закончился. Марис с лёгкой грустью глядел на тучи, постукивая пальцами по рукояти меча. Эдван задумчиво разглядывал снующих туда-сюда по стене солдат, которые внимательно следили за окрестностями. Стражники на стене наблюдали за их приближением особенно внимательно, держа их на прицеле заряженных арбалетов. Лаут поправил костяной клинок на поясе, и топор, который откопал сразу же, едва они покинули Башню отверженных. Убедившись, что оружие на месте и в полном порядке, парень вздохнул и прибавил шагу, вновь поравнявшись с Агнаром. Так ему было немного спокойнее.

— Когда мы прибудем, скажи главному, что я желаю поговорить с главой города, — шепнул мужчина, глядя, как со скрипом отворяются городские ворота.

— Сомневаюсь, что он тебя послушает, — так же тихо ответил ему Эдван.

— Тем хуже для них… — неожиданно флегматично пожал плечами лысый и, немного подумав, обратился к Марису, — твой отец… глава? — произнёс он с трудом на языке города.

— Да. Если меня впустят в клан, — произнёс парень неуверенно, — я сообщу ему.

— Сомневаешься? — спросил Лаут, переведя сказанное Агнару.

— Да. Я же изгнан… — пробормотал парень.

— Заткнулись там! — прикрикнул на них Аро и, усмехнувшись, добавил, — отбросам слова не давали!

С этими словами командир отряда вошёл в городские врата. Остальные, находясь под прицелом арбалетных болтов, поспешили последовать за ним. Высокий чумазый солдат слегка отбился от своей группы и, споткнувшись, едва не упал. Если бы кто-то сумел увидеть лицо изгнанника в этот момент, он бы сильно удивился, сколько злобы и ярости было в его взгляде. Однако, через мгновение Ло вновь выглядел пугливым слегка заикающимся здоровяком, готовым на всё, лишь бы его вновь не послали в лес. Агнар, задержавшись на мгновение в проходе из-за споткнувшегося мужчины вдруг обернулся, словно высматривая что-то в высокой траве. Несколько секунд он стоял, глядя куда-то вдаль, после чего ухмыльнулся и вошёл в город последним. Ворота закрылись и ни один солдат гарнизона из тех, что находились в данный момент на стене, не заметил, как вдалеке, у подножья ближайшего холма в зарослях высокой травы исчезла голова рыси. Миг и смазанная тень, почти незаметная невооружённым глазом, стрелой помчалась в сторону Туманной чащи.

Глава 60. Городской совет

Запустение. Пожалуй, именно этим словом можно было описать состояние городских полей. Там, где раньше до самого горизонта простиралось настоящее море пшеницы, ныне виднелись лишь редкие клочки сорной травы на облысевшей земле. Неиспользуемые дороги уже понемногу начали зарастать травой, а от множества деревянных будок и домиков, служивших рабочим в качестве складов для инструмента да временного жилья, местами остались одни лишь обломки. Оросительные каналы поросли какой-то речной травой, громко квакали расплодившиеся лягушки.

Пустая дорога вела их в сторону внутреннего города, и чем глубже они заходили на территорию полей, тем грустнее становилось на душе у Эдвана. Город сильно переменился за время их отсутствия и мрачная атмосфера тревоги и надвигающейся бури чувствовалась здесь особенно остро. Там, где ещё, казалось бы, совсем недавно игрались дети, да трудились взрослые, сейчас было безлюдно. Вместо крестьянских домиков у воды да рыбацких палаток на берегу Белой появились солдатские биваки, а остатки построек пошли на корм ночным кострам. За час пути им не встретилось ни одного обычного человека, лишь несколько солдат гарнизона да воины Когтя, что смазанными тенями проносились мимо, направлялись к стене, туда, где в одиноких часовых башенках да лагерях была жизнь. Воинов в непосредственной близости от стены было настолько много, что у Эдвана создавалось впечатление, будто бы туда согнали добрую половину всего гарнизона, чтобы в случае нападения мгновенно устранить возникшую угрозу.

Разглядывая безжизненные окрестности парень краем глаза увидел одинокую повозку, что медленно двигалась по грунтовой дорожке по другую сторону поля. Тянули её двое мужчин, судя по их скорости, неодарённых. Приглядевшись получше, Эдван с трудом узнал в одной из фигур поджарого и лохматого старика — дядюшку Жана, который, похоже, всё так же продолжал торговать едой у стены. Просто вместо рабочих его покупателями стали солдаты. Вспомнив чудаковатого и немного сумасшедшего старика, а также первый свой поход в поля вместе с ним, Лаут невольно улыбнулся. Он тогда только-только взошёл на первую ступень, и впервые воочию увидел сражение бойцов Когтя против тварей. В тот день он пообещал себе, что когда-нибудь будет обладать похожей силой и, кажется, сумел сдержать слово, данное себе-прошлому.

«Как быстро пролетело время» — подумал парень, — «а ведь казалось, что это было совсем недавно… как будто вчера».

— Топай давай, Лаут, — буркнул боец Когтя, легонько толкнув парня вперёд.

Однако, стоило только ладони мужчины приблизиться к спине простолюдина, как тот мгновенно напрягся и сделал быстрый шаг вперёд, ухватившись за рукоять костяного клинка. Он окинул всех своих конвоиров злобным взглядом исподлобья, как бы предупреждая их о своей опасности, словно нахохлившийся загнанный в угол коршун. Переглянувшись, бойцы лишь усмехнулись, а парень, всё ещё бросая на них подозрительные взгляды, подобрался поближе к Агнару, и только после этого позволил себе немного расслабиться и убрать руку от оружия. Марис, который тоже внимательно следил за окружением, разжал ладонь, отпуская рукоять меча. И лишь лысый здоровяк продолжал идти вперёд, как ни в чём не бывало, и преспокойно любоваться пустынными пейзажами городских полей.

Дальнейший путь до ворот прошёл практически в полном молчании. Ребята, конечно, всё так же глазели на опустевшие поля, но напряжение никуда не исчезло. Парни постоянно с подозрением поглядывали на сопровождающих их воинов Когтя, ожидая какого-нибудь подвоха, либо внезапного нападения. И такая преувеличенная осторожность была, в общем-то, вполне оправданной. А всё из-за тёплого приёма, оказанного ребятам сразу по возвращении. Стоило им оказаться по ту сторону стены, как бойцы из клана Джоу сразу же попытались скрутить их и упечь в темницу до вынесения приговора «мерзким изгнанникам за возвращение». Мнением самих изгнанников при этом, понятное дело, никто не интересовался.