Империя ускоряется (СИ) - Тамбовский Сергей. Страница 48

— Визу ей в Штаты пробиваю, надеюсь через месяц-полтора пробью, а там видно будет… — рассеянно ответил Боб, смотря в окно. — Скажи-ка мне лучше, Серж, почему в России так много красивых женщин, а в Америке так мало?

— Сложный вопрос, Боб, я не в курсе, может ты, Аня, знаешь?

Аня тоже затруднилась ответить на этот риторический вопрос.

А мы тем временем сделали уже штук пять полных оборотов — карусель крутилась довольно медленно, так что обороты тоже небыстрые были.

— По-моему нас сейчас попросят на выход, — сказал Боб, — всего у нас заплачено за шесть оборотов, так что давайте доедим и допьём всё, что тут на столе есть, и начнём потихоньку собираться.

На выходе из парка мы разделились — Бобби по своим делам отправился, по каким не сказал, да мне это и не очень надо было, а мы с Анечкой решили прогуляться по Вене вплоть до центральной площади, там где Святой Стефан стоял. Там всего делов-то было, перейти по мостику рукав Дуная (такой же зелёный, как и основное русло), а дальше наискосок по старинной застройке и через Ринг, по которому медленно ползли в обе сторону трезвонящие трамвайчики.

— Смотри, почти как наш 12 трамвай, — сказала Аня, показывая на один из них, — сейчас вот сядем, закроем глаза, а когда откроем, окажемся на автозаводском проспекте Кирова.

Я не стал проделывать этот захватывающий эксперимент, а просто потянул её за рукав дальше.

— А почему оно Рингом называется? — спросила Аня, прочитав название улицы, — здесь боксёры соревновались?

— Нет, Анечка, боксёров здесь и в помине не было, Ринг это кольцо в переводе, когда-то на этом месте были крепостные стены Вены…

— Как у нас в Кремле?

— Точно, только наши стены сохранились, а здесь их разобрали, когда надобность в них отпала — ну какой смысл в эпоху реактивной артиллерии и ракетного оружия в крепостных стенах, правильно? Вот в 19 веке очередной местный император и приказал стены срыть, кирпич использовать на что-нибудь полезное, а здесь, раз уж такое кольцо автоматом образовалось, разбить бульвары и пустить по ним трамваи. По-моему неплохо получилось… Однако мы уже и до Святого Стефана-Степана добрались.

Да, незаметно мы и на главную площадь города вышли, но попасть в собор нам видимо было в этот день не суждено — там реставрация что ли какая шла и всё было перекрыто временными заборчиками.

— Не судьба значит, — с огорчением сказал я, — ну пойдём тогда выпьем кофе в кафе Моцарт и пора уже наверно на встречу с генсеком будет отправляться.

— А что это за Моцарт? — спросила Аня.

— О, это одно из самых знаменитых местных кафе, ему двести лет скоро будет, кто там только не бывал, а главная фишка этого заведения, это, как легко догадаться, торт Моцарт с профилем композитора и ещё один торт под названием Захер… и нечего улыбаться, Захер это не от ругательства и не от имени психоаналитика Захер-Мазоха, а просто сделал в первый раз такое лакомство Франц Захер. И вроде бы не очень дорого.

— Что-то мне не хочется тортов, наелась уже на карусели, может просто домой поедем? — попросила Аня.

— Да без проблем, — отозвался я, — ты не заболела часом, подруга? Что-то вид твой мне не очень нравится.

— Нет, всё хорошо, просто впечатлений слишком много, хочется передохнуть…

Ну нет, значит нет — спустились в подземку и через полчаса входили уже в свой номер в шенбрунском дворце…

Через час меня позвали на встречу с Устиновым. Тот был, как и Картер, в белой рубашке и без галстука.

— Здравствуй, Серёжа, вчера Картер на переговорах аж три раза про тебя упомянул. Что у вас там такого в беседе случилось?

— Здравствуйте, Дмитрий Фёдорович, — ответил я, — ничего особенного там не случилось — дал ему пару советов по организации предвыборной борьбы и предложил один взамовыгодный обмен.

— Какой обмен? — заинтересовался Устинов.

— Наши мобильные телефоны против их микроэлектроники… ну то есть мы передаём им технологию цифровой мобильной связи, а получаем производственную линию (или даже две линии) по изготовлению микропроцессоров Интел 8086… или что там у них сейчас производится. По-моему достаточно интересная идея — как вам она?

Устинов пожевал губами, поправил зачем-то очки и ответил:

— На первый взгляд неплохо, но детали конечно надо изучить.

— Да, и непременное условие, это чтоб эта линия у нас в Горьком дислоцировалась — иначе какой же из меня мэр, если я упущу такие инвестиции в родной город…

— Подумаем, ладно… а ещё что-то интересное было?

— Что-то было, — начал вспоминать я, — а, вспомнил — Картер почти согласился пустить нашу съемочную группу на какой-нибудь жутко секретный военный объект, ну в ответ на то, что мы им в Семипалатинск разрешили съездить, в рамках политики разрядки и нового, так сказать, мышления…

— И какой например это объект?

— Я сходу Лос-Аламос предложил, а он сходу не отказал. А так-то у них этих объектов как грязи, военно-морская база в Сан-Диего хотя бы, ну или космодром во Флориде…

— Это не военный объект, во Флориде.

— Да неважно, всё равно ведь стратегический — вы как, в целом этот пункт одобряете?

— Не знаю, надо обдумать… ещё что-то было?

— Да, самое-то главное забыл — дословно передаю его последние слова «я ценю доброе отношение ко мне Генерального секретаря и можешь ему передать, что я его искренне уважаю». Вот на этом точно всё.

Устинов задумался, а потом мановением руки отпустил меня, я и ушёл к себе в номер.

Конец ноября 1978 года

Ничего более интересного в Вене не произошло и мы вернулись в Москву тем же путём, что и выезжали, через Внуково. А вот дальше, во второй половине октября и ноябре происходило, значит, примерно следующее…

Страна, поскрипывая на поворотах и подпрыгивая на ухабах, медленно вкатывалась в новые исторические реалии. После удачного мэрского эксперимента в городе Горьком так захотели сделать везде… ну не совсем везде, но очень во многих местах. Не везде получилось гладко, но гладко, как хорошо известно, только на бумаге бывает, а на самом деле овраги мешают. Масштабировать решили и наш опыт по хозрасчету и точечному внедрению в народное хозяйство рыночных элементов. Появились первые миллионеры, как же без них — и хотя их обложили 65 % налогом, денег у них всё равно оставалось достаточно для сладкой жизни.

Дефицит из жизни советских граждан конечно никуда не делся, но сдвиги к лучшему налицо были, кооперативы и частные предприятия потихоньку налаживали выпуск того, что в государственных магазинах только из-под прилавка шло. В сельском хозяйстве появились фермеры… толку правда с них пока мало было, но вливания в колхозы и совхозы шли огромные — государство наконец повернулось лицом к нуждам граждан и начало финансировать не танки с подлодками, а продовольственную программу.

Прошёл внеочередной съезд КПСС, там среди обычной многопудовой говорильни проскользнули некоторые нестандартные фразы и словосочетания типа «социализм это не только учёт и контроль, но ещё и инвестиции с инновациями». Из состава Полибюро вывели старичков Черненко, Тихонова и Соломенцева, а вместо них немного раньше времени появились Зайков, Никонов и Слюньков. Ельцин с Яковлевым остались сидеть там, где и сидели, не в последнюю очередь благодаря мне — задолбал Устинова письмами с предостережениями на их счет.

Ещё организовали наконец три свободные экономические зоны, одну в Калининграде (военные были недовольны, но их продавили), вторую в Новороссийске, третью под Владивостоком, туда не сказать, чтобы охотно и быстро, но потянулись иностранные инвесторы, например Форд с Тойотой в первых рядах пришли.

Теперь что там с внешней политикой… Афганистана, слава те господи не случилось, в Иране шах удержался, войны Эфиопии с Сомали тоже как-то удалось избежать, так что крупных военных конфликтов в 78 году как бы и не было совсем. Картер внял моему совету и провёл быструю и победоносную войнушку на Гренаде, там как раз какой-то не тот сукин сын пришел к власти в результате путча, а доблестные морские котики взяли его в плен вместе со всем правительством, взамен поставив того сукина сына. СССР смотрел на это сквозь пальцы, ну какой смысл возбуждаться из-за клочка суша в 300 квадратных км. А у Картера рейтинг вырос на добрых десять процентных пунктов.