Amour et dragons (СИ) - "ErelinMM". Страница 22

Сова на столе громко щелкнула клювом и издала громкий «у-хук!», привлекая к себе внимание парня. Она и так долго ждала, позволяя ему дочитать письмо.

- У меня в комнате нет еды для сов, извини, - Чарли посмотрел на сову и улыбнулся. – Но у нас есть небольшой совятник в рабочем корпусе, можешь слетать туда. Или поохотиться в лесу. Здесь много диких жирных мышей. Отдохни хорошенько, а завтра утром я пошлю тебя обратно, хорошо?

Сова вновь щелкнула клювом, словно соглашаясь, и, расправив крылья, выпорхнула в окно и скрылась из виду. Странно, это не была серая сова Патриции. Видимо, одолжила сову местного заповедника? Как бы-то нибыло, стоило написать ответ на письмо.

***

- Так значит, ты меня простил уже на первую неделю отъезда? Ах ты! – Француженка ткнула рыжеволосого парня в бок, а тот засмеялся, переворачиваясь и обнимая ее за талию.

- Да, пожалуй, стоило написать тебе и раньше. Но у меня правда в голове каша была. И мне нужно было время, чтобы разложить всё на свои места.

Он подтянул к себе девушку и ненадолго прижался губами к ее губам. Который раз он целует ее за этот вечер? У обоих уже болят губы, но хочется целовать друг друга снова и снова. Он так соскучился по ней, что теперь врятли в ближайшие пару дней выпустит из рук. Наконец, отстранившись, Патриция любовно провела рукой по щеке Чарли, разглядывая веснушки на его лице, которых из-за лета стало еще больше и теперь казалось, что парень просто смуглый, а не усыпан россыпью оранжевых пятнышек.

- А что насчет того, как ты вспомнил наше первое свидание? – Француженка лукаво улыбнулась, заглядывая в нежные голубые глаза.

- Ну, это было довольно странно. - Чарли перевернулся на спину, и девушка тут же устроилась у него на груди, слушая его размеренное сердцебиение. – Кстати, ты мне что-то хотела рассказать, что меня обрадует?

- Да. – Протянула Патриция, прижимаясь к Уизли сильнее. – В общем, несколько месяцев назад…

Тремя месяцами ранее.

Этим вечером в особняке Клермон-Тоннер было особенно шумно. Большой званый вечер, полсотни гостей в парадных мантиях, дорогие закуски, живая музыка, официанты в парадно-белых кителях. Хозяин и хозяйка вечера переходили от компании к компании, общаясь с гостями, следом ходил и старший сын с супругой. Младшей из семейства видно не было, но все собрались именно из-за нее.

- Патриция Моника Клермон-Тоннер! – Объявил дворецкий и все взоры обратились к входной двери, где стояла молодая девушка. На ней была нежно голубая мантия, украшенная синей и золотой вышивкой, под цвет узору на талии сверкал золотом пояс и украшения на груди. Волосы молодой Клермон были завиты и украшены небольшой заколкой с голубыми лентами. Девушка медленно прошла через зал и остановилась около своих родителей, поворачиваясь к гостям и одаривая всех яркой улыбкой:

- Благодарю всех, кто пришел в этот прекрасный вечер. Давайте насладимся прекрасной музыкой и закусками, а самое главное, прекрасной компанией. Благодарю.

Гости разразились аплодисментами, вновь заиграли музыканты и толпа вернулась к разговорам. Патриция повернулась к отцу и матери и счастливо улыбнулась. Молодой Лангле поспешил объявить своей будущей невесте о своем присутствии. Молодой человек возник буквально из неоткуда и приник в поцелуе к ладони Патриции.

- Наконец Вы здесь, моя дорогая. Я уже и не надеялся Вас увидеть.

- О, здравствуйте, Адам, я так рада нашей встречи. - Патриция одарила его улыбкой и осторожно высвободила руку из страстных заточений.

Вечер проходил легко. Гости общались, шутили, веселились и танцевали. Патриция вместе со «своим будущим супругом» переходила от гостя к гостю, обмениваясь с ними приветствиями и несколькими фразами, которые сводились обычно к «как ваши дела» и «как ваше здоровье». Но уже через полчаса Клермон старший, подозвал дочь и будущего зятя к себе.

- Пожалуй, пора объявить…

- Ах, папа́, - перебила его Патриция, счастливо улыбаясь. – Позволите ли вы сказать мне несколько слов перед таким важным событием?

Алан Клермон растерянно посмотрел на дочь, но видя сияющее лицо той смягчился и кивнул. Он махнул музыкантам, призывая их прекратить играть, а затем постучал палочкой по бокалу, привлекая внимание гостей. Наступила тишина.

- Прежде чем мой уважаемый папа́ объявит вам главную новость этого вечера, я бы хотела сказать пару слов. – Патриция улыбнулась, обводя взглядом напыщенных гостей, что с большим энтузиазмом слушали ее, практически раскрыв рты. Все уже знали, званый вечер посвящен помолвке мисс Клермон и мистера Лангле младшего. Поэтому гостям было безумно интересно услышать, что скажет молодая избранница. Обычно было принято произносить очень трогательные речи. – Я очень признательна всем, кто пришел в этот вечер. Так приятно видеть всех вас, мои дорогие гости. Приятно было увидеть старых друзей, а также познакомится и с новыми лицами. Сегодняшний день очень важен для меня. Это переломный момент для моей семьи. Тот самый день, когда родители отпускают повзрослевшего птенца из своего гнезда. Хочу выразить свою благодарность Вам, мама́, за то, что воспитали из меня истинную леди, достойную рода Клермон-Тоннер. Я благодарю вас, мой дорогой брат, за то, что были надежным плечом на всех этапах моего взросления, как и полагается наследнику семейства Клермон-Тоннер. И конечно же. Я не могу не благодарить Вас, папа́́, за то, что были строги со мной и благодаря Вашему воспитанию во мне появился тот стержень, что так не свойственен девушкам…

Гости улыбались и кивали, одобрительно перешептывались. Мадам Клермон всхлипнула, от переизбытка чувств, а Альфред, старший брат, благородно выпятил грудь, словно он сражался за Патрицию, по меньшей мере. Отец тоже улыбался и благодарно кивал на каждое слово дочери. Но стоило ей только сказать про стержень, как и отец, и брат, и матушка замерли, уставившись на Патрицию, говорящую всё с той же непринужденной улыбкой, но в глазах ее была сталь. Холодная сталь.

- Да, папа́, я благодарна Вам, за то, что я выросла не такой, как моя драгоценная мама́. Я сильнее духом и телом. И я могу найти в себе силы сказать всё Вам в лицо. Я никогда не поддерживала политику Вашей семьи. Я никогда не поддерживала Ваши взгляды на жизнь. Я никогда не поддерживала Вас. Именно Вы сделали всё, чтобы я выросла такой. Именно Вы направили меня по этой дороге, где я увидела другой мир и другое отношение.

- Патриция, замолчи сейчас же! – практически зашипел отец через стиснутые зубы. Гости взбудораженные происходящим притихли, а младшая из семейства Клермон продолжала.

- Вы считаете, что вольны распоряжаться моей судьбой. Вы решили, что можете так просто выбрать мне супруга и выдать меня замуж? Вы ошибаетесь. За этот год, проведенный вдали от этой фальшивой роскоши, от этих фальшивых улыбок и сплетен, я увидела настоящую жизнь, и я увидела настоящие отношения людей друг другу. Я увидела другое отношение родителей к детям в семье. Причем, эта семья не была богатой. Для них самым дорогим сокровищем - были дети. Их дети! А Вы, папа́, так легко готовы продать своего ребенка лишь потому, что я девушка! Я больше не потерплю ущемление моих прав как женщины, я больше не потерплю ущемления моих прав как Вашей дочери и как члена семьи Клермон-Тоннер. А знаете почему? Потому что я… отказываюсь от нашего рода, от всех титулов и от нашей фамилии Клермон-Тоннер.

По залу прошел удивленный гул голосов. Несколько дам захихикали, склонившись к друг другу и перешептываясь. Кто-то не скрывая в слух восклицал «Какая наглость!», «Что за воспитание!». Но среди некоторых молодых девушек были видны одобрительные кивки и улыбки.

Патриция подняла бокал, по-прежнему с улыбкой и легко одним глотком допила его содержимое. Поставив опустошённый бокал на каминную полку, девушка вновь повернулась к гостям и, всё с той же непринужденной улыбкой.

- Ну что ж, monsieur Лангле, поскольку я больше не принадлежу роду Клермон, то вы освобождены от женитьбы на мне. – Патриция весело подмигнула удивленному парню, стоящему неподалеку, он, казалось, вот-вот и расплачется от происходящей ситуации. Еще пять минут назад он принимал поздравления насчет помолвки, а теперь… а что теперь? Но Патриция не стала удостаивать его еще какими-либо словами и продолжила. – И, в принципе, дорогие гости, поскольку я больше не имею никакого отношения к этой семье, то, позвольте мне покинуть вечер. Однако, знайте, я всегда готова продолжить общаться с кем бы-то нибыло. Прощайте, мои дорогие.