Перстень царицы Савской - Хаггард Генри Райдер. Страница 27

Мне почти нечего прибавить к рассказу об этой необычайной и страшной гробнице. Мы переходили от царя к царю, пока не устали рассматривать человеческие кости и золото. Устал даже Квик и заметил, что в этой семейной могиле очень жарко и что мы можем считать остальных покойников как бы виденными, оттого что они похожи друг на друга, как вопросы на анкетах.

Но как раз в это время мы подошли к № 25 и остановились в изумлении, потому что этот царь был, по-видимому, самым великим из всех: вокруг него лежало раза в три больше скелетов, чем вокруг других, и несметные богатства, а кроме того среди костей находились небольшие статуэтки, изображавшие мужчин и женщин, а быть может – богов. Сам царь был горбуном, у него был огромный продолговатый череп, и он, наверное, был чудовищно уродлив. Быть может, его ум возмещал внешнюю немощность его тела, оттого что после смерти в жертву было принесено одиннадцать человек детей, из которых двое, судя по строению черепов, были его собственными детьми.

Никто не знает, что было в Муре и прилегающих землях, когда правил царь Горбун.

Увы! Как мало мы знаем о былом!

Глава X. Квик зажигает спичку

– Здесь мы повернем назад: эта пещера представляет собой большой круг, – сказала через плечо Македа.

Но Оливера, к которому она обращалась, не было подле нее. Он делал какие-то наблюдения позади кресла царя Горбуна, пользуясь каким-то инструментом, который он вынул из своего кармана.

Она подошла к нему и с любопытством спросила его, чем он занят и что такое он держит в руках.

– Мы называем это компасом, – ответил он, – и по нему я узнаю, что за моей спиной лежит восток, где встает солнце; он показывает мне также, на какой высоте над уровнем моря мы находимся, – ты никогда не видела моря, большого пространства воды, о Дочь Царей! Скажи, куда мы вышли бы, если бы могли пройти сквозь эту скалу?

– Мы вышли бы к львиноголовому идолу Фэнгов, так говорили мне, – ответила она. – Но я не знаю, на каком расстоянии от нас он находится – ведь я не могу видеть сквозь скалу. Друг Адамс, помоги мне налить масла в лампы – они начинают гаснуть, а все эти покойники совсем не веселое общество в темноте.

Я наполнил маслом лампы, а тем временем Орм спешно записывал что-то в свою записную книжку.

– Что ты узнал? – спросила она, когда он присоединился к нам не совсем охотно (ей пришлось несколько раз звать его).

– Не столько, сколько мог бы узнать, если бы ты не торопила меня, – ответил он и пояснил: – Мы стоим здесь недалеко от города Хармака, а за тем креслом, за которым я стоял, некогда был, как я думаю, проход, который вел туда. Но не спрашивай меня больше об этом, госпожа, я ничего не смогу сказать тебе с надлежащей точностью.

– Я вижу, что ты столь же скромен, сколько мудр, – ответила она насмешливо. – Можешь не говорить.

Оливер поклонился.

Мы пустились в обратный путь и проходили мимо бесчисленных групп скелетов, но не обращали теперь на них почти никакого внимания, оттого что душный воздух, наполненный пылью, оставшейся от того, что некогда было человеческим мясом, угнетающе действовал на нас. Единственное, на что наблюдательный Квик обратил мое внимание, было то, что чем дальше, тем все меньше становилось количество скелетов, окружавших кресла царей, а равно уменьшалась и ценность лежавших у их ног даров. В конце концов их окружали только несколько скелетов женщин, без сомнения принадлежавших любимым женам, которых убили именно за то, что они удостоились этой чести.

Последние цари сидели на своих креслах в полном одиночестве, совсем близко один от другого, имея подле себя только свои собственные драгоценности и регалии. И наконец последнее занятое кресло (дальше было несколько пустых кресел) занимал скелет женщины, как я сразу узнал по хрупкости костей и по небольшим размерам браслетов на руках. Она сидела совсем одна, без провожатых и без даров.

Македа стала было объяснять, что после землетрясения в Муре осталось очень немного народа и что обитатели его обеднели и ослабели до такой степени, что посадили править женщину, и что это было, вероятно, незадолго до того, как Абати захватили Мур, когда разговор этот внезапно был прерван тем, что лампа Квика погасла.

– Никогда нельзя быть спокойным с этими старинными лампами, – заворчал Квик. – Доктор! Ваша лампа тоже гаснет! – крикнул он вдруг, и моя лампа в самом деле тоже погасла.

– Светильни! – воскликнула Македа. – Мы позабыли захватить с собой светильни, а без них на что нам масло? Скорее! Мы еще далеко от входа в эту пещеру, а сюда никто не осмелится войти, чтобы искать нас, кроме первосвященника. – И, схватив Оливера за руку, она пустилась бегом, предоставив нам следовать за ними.

– Спокойствие, доктор, – сказал Квик, – спокойствие! В беде никогда не следует покидать товарища. Возьмите мою руку, доктор. Ага! Так я и думал – из спешки толку не будет. Смотрите! – И он показал мне на две быстро убегающие фигуры впереди нас, которые держали теперь только одну горящую лампу.

В следующее мгновение Македа обернулась, держа в руках продолжавшую гореть лампу, и стала звать нас. Я видел, как мигающее пламя осветило ее красивое лицо и как в его свете заблистали серебряные украшения на ее платье. Я видел ее одно мгновение, потом вдруг ее поглотила темнота, и там, где только что было пламя лампы, теперь мигала искра и вскоре угасла.

– Не двигайтесь с места, мы идем к вам, – крикнул Оливер, – кричите время от времени.

– Слушаю, сударь, – ответил Квик и немедленно же испустил громкий крик, который отдался от стен со всех сторон.

– Идем к вам, – ответил Оливер, но его голос звучал так далеко влево, что Квик счел лучше крикнуть еще раз.

В следующий раз они отозвались уже справа от нас, а потом очутились позади нас.

– Ничего не могу понять, сударь, звук отдается от стен, – сказал сержант, – подождите, я, кажется, нашел, в чем дело. – И, крикнув им, чтобы они подождали нас, мы отправились в ту сторону, где рассчитывали найти их.

Приключение это кончилось тем, что я споткнулся о скелет, упал среди подносов с сокровищами и ухватился за чей-то череп в полной уверенности, что это сапог Квика.

Он помог мне встать, и мы, не зная, что предпринять, сели на землю среди мертвецов и стали прислушиваться. Оливер и Македа были теперь, по-видимому, так далеко, что до нас едва доносились их голоса из таинственной темноты.

– Мы были совершеннейшими дураками, что так заторопились и в спешке забыли взять с собой спички. Теперь остается только ждать, – сказал я. – Без всякого сомнения, эти Абати в конце концов превозмогут свой страх перед привидениями и разыщут нас здесь.

Так прошло около получаса, но никаких признаков Абати и нашей скрывшейся пары не было. Квик начал рыться в своих карманах. Я спросил его, что он делает.

– Я уверен, что у меня где-то была здесь восковая спичка, доктор. Помню, что я нащупал ее в одном из карманов моего пиджака накануне отъезда из Лондона и решил не вытаскивать ее оттуда. Если бы мне только удалось найти ее, у нас был бы огонь, потому что у меня несколько факелов с собой, хотя я позабыл про них, когда гасли наши лампы.

Я мало надеялся на спичку сержанта и ничего не ответил ему. Он продолжал искать ее, пока, наконец, я не услышал его возглас:

– Черт возьми, вот она, в подкладке! Да, да, и головка цела. Ну, доктор, держите два факела; готово, есть план! – И он чиркнул спичку и поднес пламя к факелам.

Они запылали, и свет рассеял густую тьму, окружавшую нас. На мгновение мы увидели в свете этих факелов неожиданное и не неприятное зрелище. Я, кажется, забыл сказать, что в самом центре пещеры стояло что-то вроде алтаря и что я до сих пор не видел его. Алтарь этот представлял собой большой черный камень, на котором было высечено изображение глаза, и он стоял на пьедестале со ступенями и опирался на высеченных из камня лежащих сфинксов.

На нижней ступеньке, достаточно близко от нас, чтобы мы были в состоянии ясно разглядеть их, сидели Оливер Орм и Македа, Дочь Царей. Они сидели совсем близко друг к другу: правду сказать, рука Оливера обвилась вокруг стана Македы, ее голова покоилась на его плече, и, очевидно, он в это мгновение целовал ее в губы.