Сандро, не плачь! (СИ) - Монакова Юлия. Страница 24

Несколько раз ноги сами привычно приводили Белецкого в знакомый уютный дворик, и, сидя на скамейке, он подолгу таращился на окна квартиры Кетеван. В конце июля он увидел, что по вечерам там стал загораться свет, и сообразил, что тётя Нателла, наконец, вернулась.

И всё-таки он так и не решился войти в подъезд, подняться по лестнице и постучать в знакомую дверь. Это было бы просто… неудобно. К чему отвлекать женщину от домашних дел? К тому же, у неё с открытием нового театрального сезона наверняка куча забот. Не до незваных гостей…

Очень часто он добредал во время своих прогулок до училища. Если в июне студенты сдавали сессию, а в июле проходили вступительные экзамены у абитуриентов, то август в Щуке был периодом тотального затишья. Этакое сонное царство.

Однажды, когда до первого сентября оставалось всего ничего, Белецкий решил зайти проверить, не вывесили ли новое расписание занятий. Он оказался не единственным любопытным: по коридорам Щуки вовсю сновали такие же любознательные студенты. Он вдруг почувствовал, как соскучился по самой атмосфере училища, по лекциям и практическим занятиям, этюдам и репетициям, по педагогам, по их Мастеру… И по ребятам-однокурсникам, конечно, тоже. По Жорке, даже по Анжеле!

Покрутившись возле доски объявлений и не обнаружив там свежего расписания (и ни одного знакомого, как назло, не встретил), разочарованный Белецкий уже собрался уходить несолоно хлебавши, как вдруг его окликнул незнакомый мужской голос:

— Молодой человек! Можно вас на минуточку?..

Он обернулся, чтобы взглянуть, кому понадобился.

Светловолосый мужчина лет тридцати сидел на подоконнике и рассматривал Белецкого без стеснения, в упор, с ног до головы.

— Это вы мне? — холодно уточнил парень. Ему не понравился этот оценивающий взгляд: словно незнакомец тут же, сию секунду, выставил ему оценку по десятибальной шкале. Впрочем, судя по итоговой довольной улыбке, оценил он Белецкого весьма высоко…

— Да, вам. Вы же актёр, верно?

— Я студент.

— Ну, это одно и то же… А курс какой?

— Первый… то есть, уже второй.

— Отлично, — блондин был явно доволен и увиденным, и услышанным. — Не хотите в рекламе сняться? Вас вся страна в лицо узнавать будет.

— Как Лёню Голубкова?* — пошутил Белецкий. Собеседник от души расхохотался.

— Нет-нет, никаких акций АО МММ! Всего лишь жвачка. Новый вкус, мята с лимоном… — и он назвал довольно известную компанию.

— И что? — Белецкий пока даже не воспринимал этот разговор всерьёз. Казалось, что его просто разыгрывают. — Мне придётся красиво жевать в кадре и надувать пузыри?

— Ну, не так примитивно… У нас сценарий есть. Мы вам дадим почитать, конечно… если вы согласитесь приехать на пробы. Меня, кстати, Игорь зовут. Я театральный агент, занимаюсь подбором актёров для серии этих роликов.

Он протянул Белецкому визитку. Тому ничего не оставалось, как тоже представиться:

— Александр.

— Позвоните в понедельник с утра, чтобы записаться на пробы. Имейте в виду, мы очень неплохо платим!

— Неплохо — это сколько?

— Двести пятьдесят тысяч рублей, — невозмутимо откликнулся Игорь. По тогдашнему курсу выходила сумма, равная примерно ста долларам — больше месячной зарплаты среднестатистического российского служащего… Белецкий недоверчиво присвистнул.

— Да уж, неплохо… Это за один ролик?

— За съёмочный день. Если вас утвердят на всю серию, выйдет примерно три-четыре дня работы.

— Хорошо, — он уже практически без колебаний взял визитку и сунул в карман. — Я вам позвоню.

— Советую не затягивать, — Игорь обезоруживающе улыбнулся. — Работка непыльная, а кандидатов на роль много…

— Но вы заинтересованы именно во мне? — поддел его Белецкий. Блефовал, конечно, но как оказалось — попал точно в яблочко. Мужчина чуть смутился, но быстро справился с замешательством и выдал ещё одну обаятельную улыбку из своего арсенала:

— Да, чёрт возьми, да! Александр, у вас очень яркая внешность. На экране будете смотреться просто потрясающе. В вас влюбится всё женское население страны!..

— Я позвоню, — повторил Белецкий и, чтобы продемонстрировать, что тоже не лыком шит, послал агенту не менее обаятельную улыбку из своего личного стратегического запаса.

___________________________

*Лёня Голубков — персонаж рекламной кампании акционерного общества МММ в 1992 — 1994 гг., сыгранный актёром театра и кино Владимиром Пермяковым. С ним связана как всенародная любовь, так и — впоследствии — лютая ненависть к МММ. После выхода рекламных роликов многие фразы оттуда стали крылатыми (”Я не халявщик, я — партнёр!”, “Куплю жене сапоги!” и так далее).

Вот так он и попал на съёмки. Утвердили его моментально, пробы оказались простой формальностью. Как и ожидалось, ему предложили не один ролик, а сразу целую серию. Партнёршей Белецкого выступала юная манекенщица из Дома моды, Снежана Меркулова — красивая, как фарфоровая куколка, и такая же пустоголовая. Белецкий подозревал, что эта прелестная особа попала на съёмки и вовсе без проб, ибо являлась любовницей спонсора рекламных роликов.

Снимали не в павильоне, а в естественных пейзажах и интерьерах: на улицах Москвы, в парках, кафе… Сюжеты не отличались каким-то глубоким смыслом и оригинальностью. В первом ролике молодые люди знакомились на Чистых прудах, и Белецкий угощал девушку жевательной резинкой; во втором они катались на аттракционах, продолжая всё так же дружно жевать; в третьем перекусывали в кафе (и, разумеется, для свежести дыхания после еды непременно закидывали себе в рот очередную мятно-лимонную пластинку жвачки); наконец, в четвёртом был показан их первый поцелуй.

Прежде Белецкому не доводилось целоваться с девушкой исключительно “по работе”, без каких-либо чувств. Он привык делать это хотя бы с минимальной симпатией к партнёрше. Однако оказалось, что ничего сложного в поцелуях на камеру нет — как говорится, пять минут позора, и ты звезда. Снежане, к слову, очень понравилось с ним целоваться, и тайком от своего “папика” она даже незаметно подсунула ему записочку с номером телефона. Разумеется, он не стал ей звонить. В его жизни и так было достаточно мексиканских страстей.

Много лет спустя он случайно наткнулся на интервью Снежаны какому-то низкопробному бульварногму изданию, где она смаковала подробности их совместной работы и намекала на то, что, помимо поцелуя, их связывало нечто большее. Белецкого это только позабавило. Смешно, но чаще всего именно проходные, ничего не значащие в его жизни женщины воображали, что играют в его судьбе какую-то важную роль… Те же, кто был ему по-настоящему дорог, отличались особой деликатностью и никогда не трясли в жёлтой прессе грязным бельём…

Никаких диалогов заучивать и произносить от актёров не требовалось: смонтированные ролики должны были демонстрироваться под бодренькую закадровую песню-слоган, что-то глупо-незамысловатое в духе “нежность дыхания, свежесть дыхания пусть вам поможет на первом свидании”. В общем, работка действительно оказалась непыльной, а в конце съёмок Белецкому вручили аккуратно запечатанный конверт с баснословной, невероятной по тем временам для обычного студента суммой в четыреста долларов.

А потом он проснулся знаменитым…

Точнее, это случилось не сразу.

Между окончанием съёмок и выходом первого ролика на телевизионный экран прошло несколько недель. Лето закончилось, в Щуке вовсю шли занятия. И вот тут-то молодого человека буквально огрело славой. Популярность обрушилась на него лавиной…

— Ой, это же тот самый парень из рекламы жвачки! — неслось ему навстречу и вслед, со всех сторон: в общественном транспорте, на улице, в магазине. Многие подходили и робко спрашивали разрешения его потрогать или взять автограф. Кто-то, завидев Белецкого, принимался громко напевать мелодию из рекламы — ту самую, про свежесть дыхания и первое свидание. Девушки забрасывали его своими телефонными номерами и просили угостить жевательной резинкой.